— Помню, помню. — Сталин глотнул дым из трубки. — Где вы отдыхаете, если появляется такая возможность?
— Там же, на Грановского, иногда в Генштабе. Рядом с кабинетом хорошая комната отдыха, там я и сплю.
— На даче бываете? — продолжал сыпать вопросы Верховный.
— У меня нет дачи. Летом иногда отдыхал на даче Наркомата обороны в Красково, но она далеко от Москвы. Пока едешь туда — устанешь.
— Ну-ну, — неопределённо буркнул Сталин.
После этого разговора прошла неделя. Как-то утром, когда Василевский готовил Верховному рабочую карту фронтов, на пороге вырос начальник охраны вождя генерал Власик, широкоплечий, с суровым лицом.
— Я пришёл за вами, — сухо сказал он.
У Василевского затяжелело в груди. Неужели арест?
— Куда и зачем? — выдавил он из себя.
— Товарищ Сталин поручил мне показать вам дачу, и, если она приглянется — будет вашей. — Генерал улыбнулся, обнажил белые крупные зубы. На душе у Василевского отлегло.
Дача находилась в Волынском, на берегу реки Сетунь, в нескольких минутах езды от Генштаба. Там же неподалёку была и дача Сталина. Домик Александру Михайловичу и его жене Екатерине Васильевне пришёлся по душе — об этом он и сказал генералу Власику.
— Теперь вы там хозяева. — И Власик отдал Василевскому ключи от дачи.
Пасмурным апрельским утром Василевский ехал в штаб Северо-Западного фронта, а в голове всё ещё звучал надрывный голос вождя: «Я недоволен командованием фронта! Курочкин и Ватутин никак не могут разбить немцев в районе Демянска! Немцы сидят в «котле» — и хоть бы что!» Да, горячий был разговор в Ставке. Начальник Генштаба возразил: мол, у генерала Курочкина сил маловато, ему бы помочь резервами. Василевский увидел, как синим огнём запылали глаза у Верховного.
— Воевать надо не числом, а уменьем! — сказал он. — Не мои это слова, Суворова. Надо нам заменить Курочкина, и делу конец.
— Смена командующего не всегда оправданна, — возразил Шапошников.
— У Курочкина есть боевой опыт, трезвый расчёт, — подал голос Василевский.
— Я вижу, вы оба против меня. — Сталин встал. — Тогда вот что сделаем, Борис Михайлович. — Он лукаво повёл бровью. — Пошлём на фронт товарища Василевского, и он поможет разгромить врага! Не возражаете?
— Нет.
— Вот и договорились. — Он перевёл взгляд на Василевского: — С утра вам убыть на Северо-Западный фронт. Пусть вам Перепелкин, то есть Курочкин, объяснит причину своей неудачи...
— Приехали, товарищ генерал! — нарушил раздумья Василевского водитель.
Генерал Ватутин весело поздоровался с Василевским.
— Привет, Николай Фёдорович, — скупо отозвался тот. — Что ж это вы до сих пор не вышибли немцев из «котла»? Верховный крайне недоволен.
— Ты что, Александр, с неба свалился? — по-дружески ругнулся его бывший соратник по Генштабу. — Я же сказал тебе сущую правду, когда ты звонил мне: у нас недостаточно сил, оружия и боеприпасов!
— Ты просишь резервов, — изогнул брови Василевский. — А где их взять? Сейчас крайне напряжённая ситуация сложилась в Крыму, в районе Харькова, на Льговско-Курском направлении, в районе Ленинграда. Москве тоже всё ещё угрожает противник... В Ставке каждый танк на счету. Да что танк! Снаряды и те едва ли не поштучно приходится выделять фронтам!.. Знаешь, когда я захожу к Сталину и вижу, как он, раскрыв записную книжку, ищет, у кого бы взять десяток-два танков, у меня начинает щемить сердце. Вот ведь как встретили мы войну! А пели во всё горло: «Броня крепка, и танки наши быстры!..»
— Что же делать? — грустно спросил Ватутин.
— Искать резервы на месте, у себя! Для этого я и прибыл к вам...
— Пока вернётся из соседней армии Павел Алексеевич, я напою тебя чаем, хочешь? Или подать тебе рюмашку «наркомовской»?
— Давай и то и другое, — передёрнул плечами Александр Михайлович. — Кажется, я малость продрог. Ветер на дворе жгучий, как шило.
Они пили чай и беседовали о том, что волновало обоих.
— Значит, Москве враг ещё угрожает? — спросил Ватутин.
— Да, Николай Фёдорович. Под Москву немцы собрали семьдесят отборных дивизий!
— Силища! Вот уж никак не думал, — смутился Ватутин.
— Верховный и мы в Генштабе считаем, что летом немцы попытаются нанести мощный удар на центральном направлении. При разработке плана летней кампании угроза столице была учтена. А пока решено перейти к активной стратегической обороне.
— Выходит, и нам тут под Демянском надо активно обороняться? — съёрничал Ватутин.
— Ты брось шутить, Николай Фёдорович, — резонно одёрнул его Василевский. — Демянскую группу немцев надо уничтожить! Ты сам работал в Генштабе и знаешь, как крут Сталин, если что делается не так, как им было велено.
Пока они работали с оперативной картой, с передовых позиций в штаб вернулся генерал Курочкин, командующий фронтом. Прямо в полевой форме он ввалился в комнату.
— Кого я вижу! — воскликнул он, увидев у стола Василевского. Он обнял друга. — У нас тут, кроме всего прочего, непогода. Видишь, я мокрый как курица? Вчера сыпал снег, а сегодня с утра брызнул ледяной дождь.
— Твой «котёл», Павел Алексеевич, что бельмо на глазу у товарища Сталина, — сказал Василевский, отпивая из кружки душистый чай. — Когда ты его осилишь?
— Немцы сидят в «котле» тихо, и нам это на руку — нечем их сейчас бить! — Курочкин потянул к себе стул и сел. — Не мог бы ты дать нам подкреплений по старой дружбе?
Василевский раз-другой затянулся папиросой, выпустил дым и, смяв в медной гильзе из-под снаряда окурок, сказал:
— Резервы есть, Павел Алексеевич, но они припасены для фронтов, где особенно жарко. У тебя выход один — хорошо подготовить операцию, чтобы сломить врага. Это твои «резервы».
— Мы операцию подготовили. — Курочкин вытер платком мокрое лицо.
— Вот и давайте вместе проверим, как вы подготовили войска. До вечера я поработаю тут в штабе, а завтра с Ватутиным поедем в соединения. Хочу всё увидеть своими глазами. И руками кое-что пощупать.
— Согласен! — Курочкин качнул плечами.
На рассвете, когда из-за леса выглянуло рыжее, как спелый колос, солнце, Василевский на «Виллисе» прибыл в соседнюю армию. Начальник штаба (командарм находился у танкистов) доложил представителю Ставки, чем занимаются войска. Василевский спросил, всё ли готово к операции, на что получил утвердительный ответ: да, всё готово — и войска, и артрасчёты, и ударная группа...
— Истребители танков есть? — прервал его Василевский.
— Нет, — смутился начальник штаба.
— Как же вы будете бороться с немецкими танками? — спросил его Александр Михайлович. — Надо срочно создать такие группы и провести с ними учения по уничтожению вражеских танков. — Василевский взглянул на молча стоявшего Ватутина: — Вот где твои «резервы», Николай Фёдорович.
— Это моё упущение, — произнёс Ватутин. — Мы это дело вмиг поправим.
Весь день Василевский провёл в войсках, вместе с Ватутиным решал, что и как ещё надо сделать. Он выявил немало «резервов» и, когда под вечер вернулся в штаб фронта, попросил командующего собрать в штабе командиров, чтобы обсудить с ними итоги проверки.
— Что сказать вам, товарищи? Мне понравилось горячее желание бойцов скорее добить фашистов в «котле». Но одного желания, друзья, маловато. Нужна тщательная подготовка к боям. И вот в этом важном деле у вас слабина. Боевые расчёты, особенно в среде артиллеристов, не укомплектованы, кое-где нет наводчиков, а те, кто исполняет их функции, подготовлены слабо. Вот и полетят снаряды мимо фашистских танков. — Василевский передохнул. — Ещё хуже у вас с сапёрами. Их не хватает. Кто же будет обезвреживать минные поля, особенно перед вражескими окопами? Делать это днём, на виду у немцев, вряд ли кто решится — убьют прицельным огнём. Значит, придётся работать ночью, в грязи, под дождём. И только знающий сапёр с этим справится.
