Не забывал Фёдор Фёдорович и слова павловского рескрипта ему: «...имея мы союз и с Великобританией и одну цель с нею... позволяем вам, когда обстоятельства потребуют, действовать соединенно с английской эскадрой». На конференции присутствовал пронырливый английский посол Сидней Смит. Он всячески старался склонить турок послать русскую эскадру к берегам Египта, подальше от Адриатики и Корфу. Но Ушаков разгадал замысел англичан — отвлечь русских от Адриатики и использовать в своих целях в Египте. Он лишь согласился послать на помощь Нельсону к Абукиру отряд фрегатов и канлодок под командой капитана 2-го ранга Сорокина. Здесь же Фёдор Ушаков, не кичась, написал письмо Нельсону. Рассказал о своих планах, просил сообщить сведения о французах. С открытой душой писал ему: «Заочно рекомендую себя в ваше благоприятство и дружбу...»

Увы, до дружбы дело так и не дошло.

Ушакову предстояло «гнать» французов, оглядываясь на союзников.

В середине сентября из Дарданелл вышла русско-турецкая эскадра. Первый, и единственный, раз в истории турецкая эскадра подчинялась русскому флагман. Среди Семи островов Ионического моря, к которым направлялась эскадра, лишь Корфу вызывал опасения адмирала. Ушаков ещё из Константинополя писал Павлу I, что «острова при помощи самих обывателей, кроме Корфу, без больших трудностей отобрать можно».

На борт флагмана прибыл командир фрегата Шостак.

— Господин капитан-лейтенант, крепость Капсалия на островах первейшая. Посему по важности обстоятельств в сие действие десанта уговорите обывателей не только участвовать в деле, но и всякую помощь делать нам. Наши прокламации им раздайте. — Уши ков медленно подошёл к Шостаку. — Требуйте, чтобы крепость сдали без пролития крови и напрасно бы оного не делали. — Помолчал. — Ступайте с Богом!

Шостак высадил первый десант, к нему начали присоединяться местные жители — греки. Французы два дня сопротивлялись, а когда к острову подошла эскадра и мощная корабельная артиллерия атаковала крепость, комендант выбросил белый флаг. Корабельный десант захватил 62 пушки и мортиры и 500 офицеров и солдат. Потерь в десанте не было. Ушаков был мягкосердечен, отпустил пленных, взяв с них слово не сражаться в эту войну с Россией. Над крепостью взвился русский флаг.

А как быть с гражданским населением города и округи?

В бытность свою в Ливорно Ушаков много слышал о самоуправлении в Венецианской республике. Но то была Венеция, а здесь земля под флагом Российской империи. Решать пришлось самому и споро. Не успели принять капитуляцию у французов, как вошёл смущённый Метакса и доложил, что депутация граждан местного населения просит аудиенции.

Два молодых грека внесли в каюту большую корзину с вином и фруктами. Несколько пожилых и солидных граждан вошли и поклонились. Говорил самый седой и старый, Метакса переводил.

   — Греческое население просит принять их в российское подданство...

Ушаков невольно смутился:

— Передай уважаемым гражданам, что в подданство принять не могу, то великая политика. Как жить им дальше, поразмыслим. Пусть завтра на «Святой Павел» пожалуют.

Греки, покачивая головами и пятясь задом, вышли...

«Вишь, как их приучили-то», — подумал Ушаков.

Полночи просидел он в каюте, соображая, как лучше составить обращение, кое о чём справился у Метаксы. Ровно в полдень адмирал вышел на шкафут, кивнул Метаксе. Тот начал читать декларацию. Притихшие греки слушали внимательно.

   — От командующего российской эскадрой вице-адмирала Ушакова жителям острова Цериго. Помощью Божией победоносным оружием... избавлен ваш остров от рук зловредных французов. Вам предоставлено нами избрать из своих единоземцев по вашему благорассмотрению трёх или более старшин правителями и блюстителями правосудия над вами. Вы можете... — Метакса торжествующе глянул на замерших почтительно горожан, — вы можете ваших старшин со временем и переменять по вашей воле. — Метакса ещё перечислял остальные пункты, а греки уже перешёптывались оживлённо друг с другом. — Дано за подписанием моим и печатью на корабле «Святого Павла» по старому штилю октября третьего дня 1798 года.

Дрожащими руками приняла старейшина обращение русского адмирала, кинулся перед ним на колени, полез целовать руки.

   — Полно, полно. — Ушаков жестом показал Метаксе поднять всех. — Передайте только, чур, помочь войну нам противу француза до скончания довести.

Взволнованные люди кланялись, согласно кивая головами.

Десять дней спустя соединённая эскадра начала осаду крепости на острове Занте. Крепость находилась на крутой горе, и корабельные орудия до неё не доставали. Удалось подавить батареи, защищавшие подходы к крепости, высадить десант и ночью приступить к штурму. Трофеи были такие, как и на острове Цериго, но пленных пришлось переправить на корабли, настолько жители ожесточились на французов за их мародёрство.

На другой день Фёдор Фёдорович съехал на берег, заполненный многими тысячами горожан. Колокольный звон, цветы и крики радости встретили русских моряков. На Занте собравшаяся толпа несколько часов не расходилась на площади. И здесь жители отказывались от самоуправления, просили принять их в русское подданство.

Ещё до взятия крепости на Занте Ушаков направил корабли капитана 2-го ранга Поскочина для освобождения Кефалонии; а к острову Святой Мавры — отряд капитана 1-го ранга Сенявина.

Кораблям Поскочина стоило лишь показаться, как французский гарнизон покинул батареи и, преследуемый вооружёнными местными жителями, бежал в крепость. Поскочин с ходу высадил десант, захватил крепость и пленил французов.

Вскоре пришло известие от капитана 1-го ранга Се нявина. Крепость Святой Мавры укреплена добротно, со всех сторон её окружает вода.

Прибывший мичман докладывал:

   — Ваше превосходительство, французский генерал вступил в сношение с Али-пашой. Он, видимо, склоняет его, дабы в полон ему сдаться и остров сдать. За то сулит немалые деньги Али-паша. Последним перед Корфу лежала Святая Мавра.

Не успел Ушаков прибыть на рейд, как Сенявин явился к нему с докладом.

В тот же день воздух сотрясла непрерывная артиллерийская канонада. Вся эскадра сосредоточила огонь на крепости острова, через день французы капитулировали. Путь к Корфу был открыт. Отправляя месяц тому назад капитана 1-го ранга Селивачёва с отрядом кораблей на Корфу, флагман в приказе писал, что ему надлежит: «...всякую коммуникацию с оным островом французам пресечь».

Селивачёв приступил к блокаде. И вскоре захватил в плен французскую 18-пушечную шебеку.

В конце ноября в бухте Корфу бросил якорь флагман русско-турецкой эскадры. Началась подготовка к штурму.

Корфу более пяти веков принадлежал Венеции. Венецианские купцы соорудили здесь крупную цитадель — остров запирал вход в Адриатику. После захвата острова Наполеоном французские инженеры возвели новые мощные укрепления — земляные валы, искусственные водные преграды, каменные бастионы, эта новая крепость состояла из трёх отдельных фортов, соединённых подземными переходами. К приходу эскадры на острове находилось 650 орудий, 3000 человек гарнизона, запас продовольствия на полгода. В бухте под крепостными стенами стояли два линейных корабля, фрегат и десяток мелких судов. Со стороны моря крепость прикрывали острова Лазаретто и Видо. На последнем также были мощные крепостные сооружения с многочисленной артиллерией.

Ещё не подходя к Корфу, Ушаков показал на Видо и сказал:

— Вот ключ от Корфу.

Для взятия такой крепости требовалось по крайней мере двукратное превосходство в людях, а его не было. Ушаков решил начать с обстрела крепости из глубины острова по слабозащищённым местам. Два дня спустя он наметил позиции на берегу для осадных батареи, и вскоре они открыли огонь по крепости. Французы сделали вылазку, и 600 человек окружили южную батарею, которую охраняли местные жители. Они сразу разбежались, а русские, 20 человек, сражались до последнего, часть погибла, других захватили в плен. В тот же день на северную батарею, где было 130 чело век и 8 пушек, напало 1000 человек пехотинцев и 40 конников. Завязался жестокий бой. С кораблей вовремя подоспел на выручку десант, а корабельные пушки заставили французов ретироваться в крепость, потеряв 200 человек убитыми.