Актер покачал головой.

— Нет? — удивилась Уна. — Тогда, возможно, ее матушка, мадам Айри?

Снова многоликий мастер отрицательно покачал головой.

— Тогда кто? Родерик? — продолжала допытываться сыщица. — Или, может быть...

Девушка замолчала, когда поняла всю правду. Она хлопнула себя по лбу.

— Почему я сразу не догадалась?! Сэр Балтимор! Он нанял вас, чтобы отвлечь меня историей, той самой историей из книги неизвестных сказок, которую сэр Балтимор так часто читал своей дочери. Дьякон, помнишь, как Адлер Айри рассказывал, что сэр Балтимор сделал крупную ставку на состязания?

Дьякон щелкнул клювом, прежде чем ответить:

— Сэр Балтимор знал, что ты самый сильный соперник. Он нанял мистера Блиноффа, чтобы отвлечь тебя всем этим вздором о волшебных чашах, чтоб его сын, Родерик, выиграл.

Мистер Блинофф оттолкнувшись от пола поднялся и глубоко вздохнул.

— Ну, кажется, ты разобралась во всем сама и поэтому, если у тебя все...

Он попытался пройти мимо Уны на сцену.

— Минуточку, — остановила Блиноффа сыщица, преградив ему путь. — Я еще не все выяснила. Например, о кольце...

Брови артиста поползли вверх, и девушка смогла убедиться, что тот определенно понял, о каком кольце она говорит:

— Ты имеешь в виду кольцо портнихи? — уточнил прощелыга. — Ты его нашла, не так ли? Балтимор сказал, что ты сообразишь. Ладно, вижу, это больше не секрет. Я расскажу. Кольцо — моих рук дело, но не совсем моя идея.

— Как так? — не поняла Уна.

— Ну, портниха, мадам Айри, зашла в мой фургон во время вечеринки, чтобы погадать на ладони. Я не раз уже играл цыганку и довольно убедительно предсказываю будущее.

Уна скрестила руки:

— Байками кормите людей.

Мистер Блинофф пожал плечами и развел руками, словно хотел сказать «хочешь верь, хочешь не верь»:

— Кормить людей байками — мой хлеб, мисс Крейт. Но в любом случае, я попросил мадам Айри закрыть глаза... и... ну, скажем так, колечко соскользнуло с ее пальца, — многоликий мастер пошевелил пальцами, словно демонстрировал, как легко кольцо может соскользнуть само по себе. Девушка покачала головой, не поверив. Вне сомнений, ловкач украл его. — Как бы то ни было, — продолжил мастер, откашлявшись, — когда она ушла, я бросил кольцо в люк.

Уна кивнула, ее лицо одновременно просияло от догадок и залилось яростью:

— Значит, вы взяли кольцо и бросили под фургон, чтобы оставить ложный след... На случай, если кто-то, например я, будет искать улики.

Мистер Блинофф пожал плечами.

— Это была идея Балтимора. Он предложил мне подкинуть некоторые улики. Приказал взять что-то у одного из гостей и оставить это где-то, но не на видном месте. Что-то, что заставило бы тебя пойти в ложном направлении. Я подумал, что это перебор, но казалось, он бредил мыслью, что поиски тебя затянут. Он сказал, что если ты хоть немного похожа на отца, то не остановишься ни перед чем, чтобы разгадать тайну. Он сделал на это ставку.

— И он был прав! — подтвердила девушка, не без капли гордости.

— А сейчас, с твоего позволения, — мистер Блинофф проговорил поспешно, — меня ждут зрители.

Мужчина оттолкнул девушку и побрел на сцену через ряды длинных темных кулис. Зрительный зал наполнился аплодисментами. Мастер широко улыбнулся, приветствуя публику и произнес:

— Дамы и господа. Добро пожаловать...

Уна пристально смотрела ему вслед, не в состоянии слушать, и думала о том, какой урок она нынче усвоила. Все логично складывалось... но все же...

— И все же это не объясняет, как Исидора мухлевала, — произнесла сыщица, не сумев скрыть своего разочарования, что, разделавшись с одной загадкой, она тут же столкнулась с новой.

Угрюмая, она двинулась обратно через темный коридор к выходу. Самулиган ждал их в карете на краю тротуара. Поездка домой выдалась холодной. Температура на улице значительно упала, и, глянув через окно на небо, Уна раздумывала, пойдет ли сегодня дождь.

— Погодка под стать, — пробурчала Уна.

— Не понял? — отозвался Дьякон.

Уна уныло покачала головой, когда карета проезжала мимо Освальд-парка. Влажность наполнила воздух, и парк казался мрачным и заброшенным. Темные очертания башни торчали из центра парка, словно кривой палец, указывающий в небе на какое-то тайное послание. Но небо было черным, и послание скрылось за ворохом сгрудившихся туч.

Как только башня исчезла из виду, Уна грузно прислонилась к окну и вздохнула. Снова появилась неопределенность, тайнам не было конца. Как не старалась мисс Крейт, но вычислить, как Исидора мухлевала, она не смогла.

Глава шестнадцатая: Путь наверх

На следующий день Уна отправилась в парк в сопровождении Волшебника:

— Не хотелось бы пропустить финальное состязание, — объяснил Александр. — За время существования конкурса еще никому не удавалось пройти финал.

Уна кивнула, неотрывно глядя в окно. Взгляд ее блуждал по пустынной улице. Дождь стучал по крыше кареты, падая сплошной стеной с серого неба. В воздухе витала прохлада, но Уна едва замечала морось.

В голове у сыщицы крутилась лишь одна мысль, дилемма, поглотившая все ее внимание и плотным занавесом отгородившая от остального мира — как Исидора раздобыла ответы к загадкам? Это просто выводило из себя. Полночи Уна ломала голову, но так и не нашла разумного объяснения.

— Сведений не достаточно, — вслух произнесла девушка.

— Ты это о чем? — поинтересовался Волшебник.

— А? — не расслышала Уна.— Да так, о своем.

— Тебя что-то беспокоит, солнышко? — спросил Волшебник. — Я понял бы твое волнение из-за соревнований, но у тебя такой вид, словно ты потеряла кого-то близкого.

Уна кивнула, но промолчала. Конечно, она потеряла. Потеряла нечто действительно ценное — надежду, что мать и сестра погибли не из-за ее волшебной ошибки.

Девушка думала о сэре Балтиморе и том, как он все хитро обставил, как умно он поступил, попросив цыганку намекнуть, что она, Уна, не виновата в случившемся. Сейчас, обдумывая все происшедшее, Уна поняла, что подобную фразу можно было сказать кому угодно и о чем угодно... Сэр Балтимор знал о несчастном случае в жизни Крейтов, в конце концов это не было тайной, и он придумал идеальную зацепку, чтобы завладеть ее вниманием: «Ты не виновата за то бремя, которое несешь».

Каким смутным и заманчивым было обещание. И еще россказни про чашу, которая даст все ответы. Несмотря на то, что дядя уверял Уну несчетное количество раз, что она не виновата в трагедии, девушка всегда считала эти слова лишь утешениями, ведь именно она вызвала чудо-свет и не справилась с заклинанием.

И вдруг предсказание цыганки, которое дало огромную надежду на то, что чаша покажет правду, позволит еще раз посмотреть на случившееся ее собственными глазами.

И теперь это все тщета.

Карета, скрипнув, остановилась. Самулиган спрыгнул с козел и открыл дверцу экипажа. Уна вышла и обнаружила, что, несмотря на сильный ливень, она оставалась абсолютно сухой, словно невидимый зонтик защищал ее и Дьякона. Волшебник тоже покинул карету и, взглянув на волшебный навес, одобрительно кивнул.

— Отличная идея! — похвалил он Самулигана. — Незачем мокнуть.

— Я так и думал, что вам понравится, — сказал эльф, и все четверо направились в центр парка, где дождь стучал по шатким стенам башни, усиливая впечатление о ее ненадежности. Здание словно ожило и чем выше, тем больше раскачивалось на ветру.

Перед сценой стояли зрители, хотя не так много, как в первый или второй день соревнований. Дождь разогнал всех по домам, однако несколько знакомых лиц мелькали в толпе. Мадам Айри и директриса Пуше стояли вместе, прижавшись друг к другу под громадным зонтом.

Поодаль от них стоял Адлер Айри, руки в карманах, без зонта, весьма довольный. Зачем тот стоял под проливным дождем вот так, Уна не поняла. Парни бывают такие странные. Тем не менее, Адлер поднял большой палец вверх, когда она поднялась на сцену, и сердце девушки екнуло. Это была первая за все утро положительная эмоция. Но воодушевление исчезло, когда сыщица поймала на себе взгляд Родерика Разерфорда и его отца.