К ним тут же приблизилась встревоженная Клеа и по-хозяйски вцепилась в руку Мейсона.

– Почему-то, когда бы я тебя ни искала, – процедила она, натянуто улыбаясь, – ты обязательно оказываешься здесь.

Мейсон поспешно отнял руку, а Томас, повернув к Гвен бледное лицо с двумя заметными синяками, многозначительно шепнул ей:

– С вами я поговорю позже.

– Мне тоже нужно поговорить с тобой попозже, – заявил Мейсон, едва Томас отвернулся. – В офисе. С глазу на глаз.

Лицо Клеа потемнело от гнева.

– Конечно, конечно, – прощебетала Гвен. – А сейчас можно вас попросить немного подвинуться? Меня ждет вон та леди, которая держит скамеечку с обезьянками.

К концу вечера у Гвен раскалывалась голова – отчасти из-за Мейсона, прибегавшего каждые пятнадцать минут, чтобы погладить ее по руке, отчасти из-за Клеа, посылавшей ей убийственные взгляды каждые пять минут.

Майкл с невероятной быстротой распродавал Финстерс, не скупясь на самые невероятные обещания.

– Она в самом деле будет следующим Уайетом?[18] – шепотом поинтересовалась у Гвен какая-то женщина. Та, чертыхнувшись про себя, широко улыбнулась в ответ. Да и что еще она могла сделать?!

Форд с безразличным видом подтаскивал мебель к багажникам машин.

«Всегда рад вырваться на волю, – подумала Гвен, наблюдая, как он берется за стул с хорьками. – И это даже к лучшему, потому что он пончик. Не говоря о том, что к тому же еще и киллер».

Луиза, вернувшаяся из клуба пораньше, взирала на Саймона с таким видом, словно перед ней внезапно возник ответ на все ее молитвы. Вполне в духе Ив.

Дэви поцеловал Тильду в щеку над усеянными бабочками стульями с большой табличкой «ПРОДАНО», и Тильда стыдливо покраснела.

«Ничего хорошего из этого не выйдет, – продолжала размышлять Гвен. – Ни один из них тут не задержится. Почему мои дочери этого не видят? Пончики. Все они пончики».

Когда к половине одиннадцатого выяснилось, что Томас ушел в самоволку, ей уже было все равно.

– Не знаешь, где Томас? – спросил подошедший Джефф. – У нас закуски кончились. Я спросил Мейсона, но тот ответил, что в последний раз видел, как он о чем-то говорил с Клеа Льюис, только ее тоже нет.

– Может, они занимаются сексом в подвале? – предположила Гвен, наблюдая, как Тильда прижимается к Дэви. – В последнее время это занятие стало здесь весьма популярным.

Она хотела добавить еще что-то, но передумала и решительно тряхнула головой. Довольно нытья и самоедства. Вся ее семья была сегодня на высоте, особенно Надин, успевшая войти в форму после вчерашнего вечера, и Тильда – веселая, энергичная, тот центр притяжения, к которому тянулись окружающие.

Но вот Дэви оказался настоящим открытием.

– Ох уж этот Дэви, – восхищался Эндрю. – Кроме него, я знал только одного человека, способного уговорить покупателя расстаться с любыми деньгами. И это был…

– Тони, – закончила Гвен.

Дэви улыбался, и люди кивали. Вот он подался вперед, заговорил, и они стали разглядывать мебель. Он выпрямился, раскинул руки, и они бросились покупать, очевидно, очень довольные приобретениями, собой и Дэви.

Гвен заметила, что Дэви общается с людьми без всякого напряжения, когда же что-то объяснять начинала Тильда, отступал и внимательно слушал каждое слово. Тони наверняка отодвинул бы ее в сторону, а вот Дэви, напротив, приводил к ней посетителей, Гвен сама слышала, как он говорил одному из них:

– Вам надо бы посоветоваться с Матильдой. Она знает все. За весь вечер он не присел, продавая все подряд, но Тильда была его солнцем, к которому Дэви то и дело оборачивался.

Нет, он не Тони! От этой мысли Гвен почему-то сразу стало легче. Но сердце сжалось от легкой зависти. Вот что бывает, когда слишком много размышляешь о прошлом! Усадив за кассу Надин, она устало обронила:

– Кажется, все. Спроси у Тильды, и если она не против, начинаем сворачиваться.

– Здоровски, – заметила Надин, разглядывая деньги.

– Кажется, я видела здесь Кайла?

– Майкл ему пригрозил и выставил за дверь, – пожаловалась Надин. – Уж эти Демпси!

– Молодец Майкл, – похвалила Гвен. – Только не подпускай его к кассе.

Вернувшись в офис, она смешала водку с ананасно-апельсиновым соком, предвкушая, как сделает первый глоток, но тут, как назло, появился Мейсон.

– Потрясающе! – объявил он, нервно потирая ладони. – Гвен, солнышко, какой невероятный успех!

– Знаю, – кивнула она, салютуя ему стаканом. Этот вечер еще больше укрепил ее убежденность в том, что худшего продавца свет не видывал. С другой стороны… еще одного пронырливого продавца она не вынесет, а Мейсон заплатил по закладной и, кроме того, был типичной булочкой. И умел разгадывать кроссворды. Это явное знамение.

– Теперь, – заявил Мейсон, оглядываясь, – нам нельзя глаз спускать с этого Дэви.

– Дэви? – удивилась Гвен, так и не донеся стакан до рта.

– Он не знает элементарных правил приличия! Не понимает, как нужно вести себя в галерее! Смеется, болтает, как рядовой посетитель! Совершенно не сознает, насколько это серьезное дело – управлять галереей. Он должен убраться отсюда, Гвен.

«Кажется, он ревнует», – решила Гвен.

– Я не шучу, – продолжал Мейсон, пытаясь говорить властно, отчего казался еще более слабым. – Он должен убраться.

– Это зависит только от него и Тильды, – пояснила Гвен. – А где Клеа?

– Недавно уехала домой. Я видел, как она говорила с Томасом. А потом сказала, что ей здесь надоело, и оба куда-то исчезли.

Мейсон глубоко вздохнул:

– Не хотел тебе говорить в надежде, что Дэви сам решит уехать, но…

«Я не хочу ничего знать».

– Он мошенник, Гвен, – продолжал Мейсон без всякой запальчивости или злости, так что она сразу поняла, что он не старается очернить Дэви, не возводит на него напраслину. Да и не таким человеком был Мейсон.

– Клеа знала его в Лос-Анджелесе. Там он успел облапошить кучу народа какими-то мифическими земельными сделками и кинопроектами. Клеа утверждает, что, когда видела его в последний раз, он был правой рукой продюсера порнофильмов. Разве такой человек подходит Тильде?

«О дьявол! А ведь сегодня он был так хорош! Впрочем, если он мошенник, неудивительно, что языку него подвешен! Бедная Тильда, она так счастлива…»

– Может, он и сам скоро уедет, – сказала Гвен. – Только ни слова Тильде.

– Конечно, нет! Я бы и тебе не стал рассказывать, если бы…

Мейсон умолк, явно расстроенный, и Гвен участливо положила руку на его рукав.

– Я очень ценю твою откровенность, – заверила она. – Мне это важно было знать.

– Спасибо, – кивнул он, подвигаясь ближе – Честно говоря, я не хотел быть тем, кто тебе об этом скажет.

– Ты очень славный, – прошептала она, и он нагнулся и снова поцеловал ее, и это было приятно. Он такой симпатичный, не мошенник, не киллер, просто хороший человек, и давно пора перестать увлекаться эффектными ковбоями-пончиками и стать наконец взрослой.

– Я хотел немножко подождать, – пробормотал Мейсон, – но…

В его руках появилась коробочка.

Гвен тихо охнула, а потом охнула еще раз, когда открыла коробочку – кольцо с камнем, осветившим всю комнату. Не меньше десяти карат.

– Мы можем заниматься галереей вместе, Гвенни. Названия мы не изменим. Это будет по-прежнему Гуднайт-гэлери. Все останется как было. Только вместо Тони буду я. Выходи за меня, Гвенни.

Голос Мейсона слегка дрожал, и Гвен неожиданно спросила:

– Это ты выкупил галерею?

– Что?

– Знаю, с моей стороны невежливо спрашивать так прямо, но кто-то заплатил по закладной, а кроме тебя, некому.

– Э… – растерялся Мейсон, – то есть… да.

«Значит, так тому и быть».

Это хорошее предложение. Правда, оно означает, что она так и останется здесь. Мейсон повел себя очень тактично, он совсем не хвастался своей щедростью. Тильда будет свободна. Надин сможет поступить в колледж.

Она подалась вперед и поцеловала его. Благодарность боролась в ней с безысходностью.