— А за то что ты за моей спиной шашни крутил, до понедельника жить тебе у Алексея. — такой приговор вынесла тетушка.

Счастливые молодое только улыбнулись этой новости, они вон сколько друг без друга жили, до понедельника потерпят.

— Ах ты черт леший, чтоб тебе гуля на лоб выскочила!!

— Ты чего? Охрим?

— Та лайдак! Носятся тут! Дурни всяки.

На выезде из Александровска, карету в которой ехали Алексей Николаевич и Сергей, обогнала другая, запряженная восьмеркой лошадей. И обогнала так нагло и близко, что повозки чудом не столкнулись, вот возница и выругался, а потом пустил своих четверых лошадок легкой трусцой. Карета покачивалась на кочках, но благодаря рессорам неудобства от этого были минимальными.

— Так если он Кныш, то как он стал Коношевым? — Сергей спрашивал то, что не получилось узнать вчера.

После ужина мужчине не хотелось возвращаться к этому разговору, а сейчас, по дороге к Екатеринославску, казалось что самое удачное время, и Алексей Николаевич с этим тоже был согласен.

— Да просто все. Брат был деду двоюродным, по матерям, и фамилия у него была Коношев, а что-бы наследство получить, мой дядя Даниил взял фамилию своего дяди, отсюда и он Коношев.

— Я запутался. — признался юноша.

— Оно и не мудрено. — усмехнулся Алексей Николаевич. — Я сам, когда об этом думаю, то кажется рассудок теряю.

— А твой отец?

— Отец мой, как я уже говорил, тоже стал военным. Дослужился он до лейтенанта, и когда я уже юным был, лет пятнадцати, около того, он помер.

— Извини. — Сергей почувствовал себя виновато.

— За что? Не ты ведь его убил. Его командировали в Казахские степи, с отрядом. Там восстание было или заколот, я не помню уже. А спустя год нам пришло известие, что умер от лихорадки. Я тогда уже в его полку службу нес. Поскольку в полку было много сыновей старых казаков, то и традиции сохранились. Меня обучили метко и быстро стрелять, кнутом да батогом орудовать, биться на саблях. Еще врукопашную, приемам «характерников».

— Это кто такие? — Сергей впервые услышал это слово.

— Это такие люди сильные были, могучие телом и духом. — как смог объяснил мужчина. — Даниил нам писал, приглашал сюда, но мы с матерью решили что останемся там, в Томске, тем более что была у меня в том городе любимая. — Алексей Николаевич немного помолчал, о чем-то подумал, вздохнул и продолжил. — Мы женились, а спустя год мама ушла к отцу. Я преуспел в службе, и уже в довольно раннем возрасте был в чине лейтенанта, ждал повышения. В окрестностях, по полям и лесам рыскали дикие банды, настоящие звери, не жалели ни молодых ни старых ни детей даже. Некоторые ватаги по сто душ насчитывали.

— А откуда они там взялись?

— Я-ж говорил, каторжники беглые, дезертиры, местные племена, много сброду там было, в некоторых бандах не все друг друга понимали, на разных языках говорили. Они и между собой постоянно воевали, но страдали от них по большей степени обычные люди. Одна банда бесчинствовала больше других, вырезали деревни, грабили и убивали купцов, нападали на золотые приски и дозоры. Говорили что триста человек в ватаге! Взялись за них серьезно, я был уже как ты, даже старше, и мне вверили пятьдесят человек, все вооружены до зубов, с запасом провизии и сменными лошадьми. Кроме меня выступило еще десять таких отрядов, мы оставляли город практически беззащитным, шли с приказом привезти голову Браги, главного в шайке. План был прост, мы знали что логово их находится на севере, по реке Томь от города, по лесам да болотам. Мы шли с определенной скоростью, задумка была в том, что-бы все отряды двигались в одну точку, туда где предполагалось обнаружить гнездо негодяев, попутно прочесывая лес и уничтожая других разбойников, а в конце устроить мощную облаву.

Сергей увлечено слушал рассказ, а Алексей Николаевич казалось так глубоко погрузился в воспоминания, что находился в далеких сибирских лесах и пробирается по топкому болоту, а не едет в карете в губернию.

— Ты знаешь, гулять по болотам дело не слишком-то приятное, а еще и осенью. Там, в тех краях, осень другая, наступает раньше и богата на молочные туманы. Мы блуждали несколько дней, наш проводник, житель одной из тех деревень которые разграбили бандиты, вел нас по безопасному пути, выбирал хорошие места для ночлегов. По пути мы встретили две шайки, десять и двенадцать человек, перебили всех. Казалось что мы на правильном пути, и все должно получится и пройти легко. Попалась еще одна шайка, но эти смогли уйти. На лошадях по болотам сильно не разгонишься, а эти сволочи специально выбирали гиблые места, мы шли за ними несколько часов, а потом повернули обратно, к более сухой местности, где можно ехать на лошадях. Мы были уже довольно далеко от города, и единственный шанс попасть домой, это был наш проводник. Я понимал что это был дозор бандитов, разведчики, и что к вечеру Брага уже будет знать сколько нас, где мы и в каком направлении движемся, а может и раньше. — Алексей Николаевич криво усмехнулся. — Оказалось что это не самая большая наша проблема. Уже на краю топи, когда я взбирался на свою лошадь, раздалось два выстрела, наш проводник, Адабаг, упал замертво с двумя дырками в голове. — Алексей Николаевич достал свою русалку, набил ее табаком. — Мои хлопцы быстро нашли стрелка, да что толку, тот себе пулю в висок пустил, и рухнул с дерева. — он раскурил трубку. — Ситуация была тяжелой, но не критичной. Я знал что в нескольких верстах от меня идет отряд Озерного Кирила. Подумав немного, я отослал к нему пятерых человек, еще пятерых в другую сторону, к Тихомирову. Решили здесь заночевать. В любом случае о нас уже известно, так-что лучше как следует укрепится, выставить дозоры, и ждать разосланные отряды.

— Зачем ты отряды разослал? — Сергей мало что знал в военном деле и не понял смысла этого решения.

— Чтобы соединится, без проводника мы-бы заблудились, а это верная смерть. Ночью я ждал атаки, или обстрелов, но нет, все оказалось куда хуже чем я предполагал. Разосланные отряды не вернулись, ни на следующий день, ни к вечеру. Постал вопрос, что делать? Ждать? Отправить еще людей? Попытаться найти дорогу самим? Настроения у моих людей тоже были противоречивы, и я решил, что если к следующему утру никто не вернется, то соберу совет из оставшихся. Благо что костяк моей группы состоял из зрелых и опытных людей, это помогло избежать возможной паники. Утром было решено двигаться в сторону города. Я боялся, что если не выполню приказ, то меня могут даже разжаловать, но решение большинства было таким. — рассказчик вытрусил трубку, забил свежим табаком. — До этой операции, я выезжал на дозоры, сопровождал людей и грузы, вел расследования, вступал в боевые стычки и всегда выходил победителем. Но сражаться с людьми, это одно, а когда против тебя не только люди, но и природа, это совершенно другое. Мы попытались определить в какой стороне находится Томск, это должен быть юг, по мху на деревьях мы поняли в какую сторону нужно идти. — Сергей кивнул, он знал этот способ. — Был густой туман, мы двигались медленно, сразу попытались выйти из лесу, но проклятый никак не заканчивался, двигались просто по прямой, сбились в кучу, чтобы не теряться. Плохо без проводника, Адабаг знал когда закончится топь, и где она начнется, пришлось спешится и длинными жердями щупать путь. Двигались очень медленно, туман укрывал от нас то что впереди, и что сзади. Вот впереди я увидел силуэты, это были не деревья, и не пни, это были десять лошадей, стоящих вряд. Рядом с каждой лошадью торчала жердь, десять лошадей и десять жердей, каждую жердь венчала голова, человеческая голова. Я сразу узнал тех хлопцев что разослал к Тихомирову и Озерному. «Лошадей по кругу, делай заслон!» — кричал я. Понятно что это засада, мы попались тем на кого охотились сами. Жалко было животину, но выбора не было, так мы могли отстреливаться и у нас был шанс, по крайней мере я так думал. «Лейтенант Ларин Алексей Николаевич, — ехидный голос буквально скрипел и источал злобу. — не стать тебе генералом, лейтенант! — злорадно кричал негодяй. — За живого офицера золотом заплачу! И лошадей не стреляйте!» — Алексей Николаевич перевел дух, немного помолчал и продолжил. — Мы были в кольце, не просто в кольце! Деревья, как в Августе яблони, облепили бандиты с ружьями. Нас как стаканом муху накрыло. Это не был бой, это был расстрел. Одним хлопком упали почти все мои люди, вторым добили тех кто остался, лошади даже испугаться не успели. Это был конец. Я выхватил саблю, сжал покрепче пистолет, решил продать жизнь подороже. На шею бросили аркан, я в воздухе перебил клинком веревку, на меня бежало четверо, я их положил одного из пистолета, остальных зарубил, еще один поймал глазом мой кинжал. «Бочонок золота за этого ловкача!» — прокричал трескучий голос. — Алексей Николаевич помолчал несколько минут. — Еще один, и еще, мне тогда показалось что я смогу их саблей перебить, я даже воспрял духом и о смерти уже не думал, меня охватило отчаяние. Но подлый выстрел все решил, мне попали, — он засмеялся. — мне попали в седалище! — приподнялся и хлопнул себя по правой ягодице. — Прям сюда! — Сергей с удивлением смотрел на рассказчика, тот отсмеялся и продолжил. — У меня были ранения и раньше, один раз в руку и два в ногу, и я мог продолжал драться или стрелять, скакать верхом и даже идти. Но теперь, боль прошла по всей правой стороне, казалось что из меня нити жил тянут. — мужчина показал на ягодицу. — Так, будто их невидимой рукой одним пучком хотят вытянуть из тела. Это была невыносимая боль, тьма застелила мне глаза, я упал на колено, рука с саблей задрожала. Я попытался подвестись, но снова рухнул на колено, болотная жижа разлетелась брызгами в стороны. Все было закончено.