Генерал Абрамс процитировал в своем донесении рапорт полковника О’Гормана, командира бомбардировочной авиации, совершающей налеты на Северный Вьетнам: «Нашим летчикам еще никогда не приходилось встречать такой плотной завесы огня над Северным Вьетнамом, какой они встречают сейчас. Создается впечатление, что у северных вьетнамцев неисчерпаемый запас ракет».

Как ни пытались Белый дом и Пентагон скрыть или хотя бы приглушить правду о том, что происходит во Вьетнаме, она все-таки стала известной Америке и вызвала резкую критику, прежде всего, в адрес администрации Никсона. Общее настроение высказал сенатор Майкл Мэнсфилд, который выступал в комиссии конгресса: «Нам снова преподали хороший урок. Из него следует один вывод — если мы не хотим окончательно похоронить свой престиж в джунглях Вьетнама, надо убираться оттуда полностью. И как можно скорее».

Однако «пожарная команда» думала по-другому. В ее рекомендациях звучала другая тональность, отличная от высказываний сенатора. Составленный ею документ был одобрен президентом Никсоном. В шифрограмме генералу Абрамсу он писал:

«Принимая близко к сердцу обстановку, сложившуюся во Вьетнаме, мы пришли к решению оказать вам экстренную помощь всем, что имеется в нашем распоряжении. В самое ближайшее время вам в подкрепление будут направлены крупные соединения авиации и боевых кораблей. Считаем необходимым обратить ваше внимание на необходимость быстрейшего восстановления боеспособности всех частей армии наших друзей. Вам надлежит встретиться с лидерами администрации Сайгона и высказать самым убедительным образом наше пожелание».

Наращивание американской военной мощи началось незамедлительно. В течение месяца число самолетов тактической авиации увеличилось до 1300 единиц, а стратегической — бомбардировщиков «Б-52» — до двухсот. Штаб седьмого морского флота получил приказ: выделить максимальное количество боевых кораблей для огневой поддержки наступательных и оборонительных операций сайгонской армии. Тяжелые эсминцы и крейсеры подошли к берегам Вьетнама южное семнадцатой параллели и практически стали приданными южновьетнамской армии. Во время сражения за Куангчи артиллерия боевых кораблей седьмого флота выпустила по частям сил освобождения, блокировавших базу, двадцать пять тысяч снарядов. От двухсот до трехсот самолетов участвовало в налетах на позиции Вьетконга.

Никсон не терял надежды взять реванш за очевидное поражение его доктрины «вьетнамизации». Он считал, что главным виновником ее срыва является Ханой. На совещании с министром обороны Лэйрдом и государственным секретарем Роджерсом Никсон говорил об этом в крайне раздражительном тоне:

— Мы должны оказать на Ханой самое решительное давление и заставить его понять, что мы не остановимся ни перед какими преградами морального и военного порядка, чтобы добиться приемлемого урегулирования резко обострившейся ситуации.

Объединенный комитет начальников штабов предложил президенту, и тот не раздумывая утвердил посылку к берегам Северного Вьетнама, в Тонкинский залив, двух авианосцев «Китти Хок» и «Констэлейшн» для демонстрации силы и, если потребуется, для участия в прямых акциях военного давления. С середины апреля 1972 года самолеты стратегической авиации стали наращивать свои удары по Северному Вьетнаму. Начались «ковровые бомбардировки», сметавшие с лица земли все — промышленные объекты, мосты, жилые здания. Американская авиация в крупных масштабах пустила в ход шариковые бомбы и бомбы лазерного и магнитного наведения.

В мае Соединенные Штаты приступили к минированию портов и внутренних водных путей сообщения Северного Вьетнама, чтобы прервать каналы, по которым поступала помощь из Советского Союза и других социалистических стран, рассчитывая таким образом сломить волю Вьетнама к сопротивлению.

«Никсон задумал варварскими методами решить исход преступной агрессии в свою пользу, — говорилось в обращении правительства ДРВ. — Это глубокое заблуждение. У нашего народа найдется достаточно решимости, мужества и сил, чтобы нанести американскому империализму сокрушительное поражение и выполнить историческую миссию полного освобождения своей родины».

С решительным протестом против новых преступлений Вашингтона выступило Советское правительство. Оно заявило, что новой эскалацией Соединенным Штатам не удастся решить проблемы Индокитая. «Только на путях переговоров с учетом законных требований и предложений сражающегося народа можно найти выход из тупика, в который зашла агрессивная политика Вашингтона. Что касается Советского Союза, то он будет, вплоть до полной победы, оказывать поддержку борьбе вьетнамского народа против США, за спасение родины на трех фронтах: военном, политическом, дипломатическом».

Министр обороны Мэлвин Лэйрд с двойственным чувством читал полуофициальное, рассчитанное на личное понимание послание генерала Крейтона Абрамса, доставленное одним из офицеров его штаба. Абрамс не решился доверить письмо даже дипломатической почте. Министру хотелось отчитать генерала за панические нотки послания, но, обдумав все еще раз, посочувствовал ему.

«Уважаемый господин министр! — писал Абрамс. — Это письмо я решил послать частным образом, чтобы отделить его от официальных донесений, строгий характер которых не позволяет выразить личные чувства и восприятия. Я хочу коротко обрисовать вам картину нашего нынешнего положения.

Противник продолжает атаковать крупную базу Куангчи, падение которой, если это случится, будет означать потерю самого важного стратегического пункта на стыке границ двух частей Вьетнама. Регулярные войска ханойской армии могут хлынуть через семнадцатую параллель, как смерч. Падение Куангчи будет означать также, что в будущем армия президента Тхиеу не сможет остановить продвижение Вьетконга в глубь Южного Вьетнама уже не по «тропе Хо Ши Мина», а по стратегической дороге номер один. Несмотря на драматическое положение Куангчи, я ничем не могу помочь ее гарнизону в обороне.

Вьетконг нанес невосполнимый ущерб базе «Бастонь» в двадцати километрах к западу от Хюэ, и теперь этот город находится в крайне опасном положении. В районе Дананга была атакована наша военно-воздушная база, на которой мы потеряли девять самолетов, включая два «фантома». Мощная артиллерийская база «Уэст», которую мы передали с полным вооружением сайгонской армии, перестала существовать, что ослабляет оборонительные возможности на данангском направлении.

Трагически складывается ситуация на тэйнинском участке фронта. Здесь, в зоне дороги номер тринадцать, в важных укрепленных пунктах оказались окруженными крупные силы сайгонской армии. Наши советники, находящиеся в ее частях, ничего не могут сделать, чтобы поднять дух сопротивления. В армии царит смятение. Чтобы остановить наступление Вьетконга в этом районе (в сотне километров севернее Сайгона), президент Тхиеу по просьбе командования пошел на крайнюю меру — направил в район боев солдат своей личной охраны. В этой провинции противник уничтожил нашу ретрансляционную радиостанцию, игравшую важную роль в системе нашей обороны и пропаганды.

Впервые Вьетконг предпринял массированный обстрел ракетами военно-морской базы Камрань, где было убито 18 американских военнослужащих. В дельте Меконга под сильным огнем противника находится дорога номер четыре и военно-воздушная база в Митхо.

Во время эвакуации американских военнослужащих и советников с баз, удержать которые не было никакой возможности, произошли неприятные инциденты. Сайгонские солдаты бросались к вертолетам, пытаясь забраться вовнутрь. Они хватали членов экипажа и пытались сбросить их на землю. Многие вертолеты не могли взлететь из-за перегрузки. Американские солдаты сбивали солдат сайгонской армии методом нокаута. Сайгонские солдаты пускали в ход оружие. В результате два тяжелых вертолета были уничтожены на взлетных площадках.

Я нарисовал вам, господин министр, довольно мрачную картину, которая при ближайшем рассмотрении представляется еще более безрадостной. Обстановка требует принятия определенных решений: или мы, в соответствии с доктриной президента Никсона, уходим из Вьетнама, пока наши собственные войска окончательно не деморализованы, или мы увеличиваем свое военное присутствие и снова берем руль вьетнамской войны в свои руки».