— Господин Зьем, — сказал начальник генерального штаба, опустив титул президента, — мы достигли договоренности с посольством Соединенных Штатов об отправке вас в Америку. Самолет военно-воздушных сил США готов вылететь с аэродрома Таншоннят в любое время. Вы согласны покинуть страну?

Наступило молчание. Потом Зьем глухо произнес:

— Да, согласен.

— Тогда мы посылаем две машины. Одна для вас, другая для охраны.

— Только дайте нам немного времени, чтобы помолиться, — попросил Зьем.

— Молитесь, — и Зьем услышал явное злорадство в голосе генерала.

Через несколько минут тяжелый бронетранспортер в сопровождении целого взвода солдат на «джипах» подкатили к католической церкви в Шолоне. Солдаты ворвались в церковь и вывели оттуда уже связанными братьев Нго, одетых в одинаковые серые костюмы, втолкнули их в бронетранспортер. Через десять минут колонна машин остановилась у железнодорожного переезда. Бывшего президента Нго Динь Зьема и его советника Нго Динь Ню грубо вытащили из машины и расстреляли. Потом их трупы положили в грузовик и отвезли на католическое кладбище, где сбросили в наскоро вырытую яму и забросали землей. Будто по иронии судьбы, только невысокий забор отделял это кладбище от официальной резиденции американского посла в Сайгоне.

Президент Кеннеди, узнав о трагической судьбе Нго Динь Зьема и его брата, был искренне опечален, он надеялся, что их удастся уберечь от расправы. Он вызвал к себе своего помощника Майкла Форрестола и продиктовал ему телеграмму соболезнования. Сайгонские газеты на первых страницах под крупными заголовками опубликовали взволнованные слова Кеннеди и сообщили, что в Америке объявлен траур по случаю гибели президента Зьема.

Через три недели эти же газеты на тех же местах и таким же шрифтом печатали сообщение об убийстве самого Джона Кеннеди.

Сопоставляя эти события, Юджин Смит не мог не связать их с тем, что последовало потом. «Убийство Нго Динь Зьема, — рассуждал он, сидя над документами, — стало той последней ступенькой, после которой южновьетнамская война превратилась в войну американскую, которая обернулась позором для Америки и десятками тысяч могил для ее парней».

Постепенно началось наращивание американского влияния и вытеснение французского. Военные советники и гражданские чиновники с хорошей военной выправкой, свойственной воспитанникам военной академии Уэст-Пойнт, стали наводнять Южный Вьетнам и занимать важные посты в администрации сначала императора Бао Дая, а затем и президента Нго Динь Зьема.

В Вашингтоне многочисленные эксперты готовили рекомендации на любой случай, который может произойти в Азии. 8 мая 1961 года президент Кеннеди утвердил «Программу действий для Южного Вьетнама», составленную специалистами государственного департамента, Центрального разведывательного управления и других внешнеполитических организаций. С необыкновенными подробностями говорилось в ней о военных, экономических и психологических мерах — от создания и расширения различных групп военно-административных советников, разработки серии проектов для укрепления экономики до программы развертывания психологической обработки населения, привлечения на свою сторону интеллектуалов, направления крупных отрядов из системы корпуса мира и попыток обратить в свою веру пленных вьетконговцев, которые, по мнению специалистов психологической войны, могли бы стать наиболее ценными кадрами.

Через полмесяца после этого вице-президент США Линдон Джонсон, совершивший поездку по странам Южной Азии, в Индию и Пакистан, представил в Совет по национальной безопасности меморандум, над которым хорошо поработали представители специальных служб, сопровождавшие Джонсона в поездке. «Принятие фундаментального решения требуется от Соединенных Штатов на нынешнем важнейшем этапе. Или мы попробуем принять вызов коммунистической экспансии в Южной Азии и подготовить силы для сопротивления, или выбросить полотенце и сдаться врагу на его условиях. Реализация этого решения может вовлечь нас в дорогостоящие и тяжелые для нашего времени акции, но это необходимо, если мы хотим оставаться хозяевами положения». Далее в меморандуме излагались конкретные предложения. Полковник Смит угадал в них те шаги, которые потом начал делать Линдон Джонсон, ставший через два с половиной года президентом Соединенных Штатов.

В октябре 1961 года заместитель государственного секретаря представил проект плана вторжения во Вьетнам, который предусматривал постепенное наращивание военных сил с двадцати — двадцати пяти тысяч солдат на первом этапе до сорока — ста двадцати тысяч в последующем. В момент вторжения, говорилось в этом проекте, одобренном затем государственным секретарем Дином Раском и министром обороны Робертом Макнамарой, было бы целесообразно провести демонстрацию нашей решимости в других районах: таких, как Берлин, возможно, Корея или Иран, чтобы помешать Советскому Союзу активно выступать на стороне Вьетконга.

В это же время специальные службы Вашингтона и Сайгона подготовили материалы, которые могли бы послужить обвинением Ханоя в агрессивности. В документах Пентагона полковник Смит увидел телеграмму посольства США в Сайгоне о встрече и беседе с тогдашним министром обороны Южного Вьетнама генералом Нгуен Динь Тхуаном. Копия была направлена командующему американскими вооруженными силами на Тихом океане, а также в некоторые посольства США в Азии. «Министр, — сообщал посол Нолтинг, — передал дневник, будто бы найденный у убитого вьетконговского командира, в котором имеется план коммунистического проникновения южнее 17-й параллели, а также в Лаос. В дневнике имеется подробное изложение техники проникновения. Дневник, который после перевода мы направили в Вашингтон, может, как полагают военные, заинтересовать ДФК[10] и потребует его тщательного изучения».

Смит понял, как грубо сработали в сайгонском аппарате ЦРУ. Только простачкам можно представить такую липу, как секретнейшие по своему значению сведения, оказавшиеся почему-то у какого-то неизвестного командира Вьетконга.

Вслед за этим пошли из Сайгона одно за другим предложения о реорганизации службы военной помощи Южному Вьетнаму, проекты переброски 10 тысяч солдат Чан Кайши во Вьетнам, а если генералиссимус не согласится по каким-то причинам, то быть готовыми перебросить такое же количество американских «военных советников».

Чуть позже в эту же кампанию «уламывания» президента Кеннеди дать согласие на посылку уже не сотен, а тысяч «военных советников» во Вьетнам включаются министр обороны Макнамара и председатель Объединенного комитета начальников штабов Гилпатрик и советник президента по военным вопросам генерал Тэйлор. «Мы склонны рекомендовать, — писали они в докладе на имя Кеннеди, — предпринять самые недвусмысленные шаги для того, чтобы помешать Южному Вьетнаму оказаться в орбите коммунизма. Для этого будут необходимы любые военные акции Соединенных Штатов».

Затем с меморандумами, аналитическими докладами обращаются к президенту Раск и Макнамара, Объединенный комитет начальников штабов, служба разведки государственного департамента, и все они доказывали, советовали, рекомендовали перейти от робких шагов к решительным действиям во Вьетнаме.

В ноябре 1961 года, почти за три года до событий в Тонкинском заливе, в меморандуме министерства обороны говорилось: «Стратегическая ситуация в мире и особенно в Юго-Восточной Азии представляется нам крайне серьезной. Мы должны ясно понять, что обязаны помешать Южному Вьетнаму попасть в руки коммунистов и, исходя из этого, принять соответствующие меры военного характера, подготовиться к возможным военным действиям в будущем».

Через год Объединенный комитет начальников штабов представил министру обороны США документ о военной стратегии в Юго-Восточной Азии, в котором ставились глобальные задачи:

«a) Любая война в Юго-Восточной Азии будет кампанией островного или полуостровного характера, в которой все рода войск могут приобрести богатый боевой опыт, подобный опыту, полученному нами во время второй мировой войны и войны в Корее.