— Господин Бао, — сказал он, сопровождая Фам Ланя, — вам тут дрова привезли. Вы можете их принять?

Из дома ответили:

— Пусть заносит сюда, во двор, я сейчас расплачусь.

Фам Лань отвязал дрова и внес во двор.

— Заходите, заходите, — пригласил его хозяин.

В комнате было светло от яркой лампы, и Фам Лань увидел высокого парня в военной форме с капральскими нашивками. Лицо красивое, хотя его несколько портил шрам через всю левую щеку.

— Садитесь, — пригласил капрал, наливая в чашечки чай.

Сделали по несколько глотков.

— Я думаю, — сказал капрал, — нам нет нужды тратить время на прощупывание друг друга. Лейтенант И согласен встретиться с капитаном Тиеном и выслушать его. Если это будет в силах, он поможет ему, но при условии: в случае опасности капитан укажет ему путь на базу Вьетконга.

— А следом за лейтенантом не последуют карательные отряды? — спросил напрямую Фам Лань.

— Но ведь это означало бы его смерть, ведь он будет в руках, а лейтенант думает пожить и принести пользу народу.

— Скажите, господин Бао, чем объяснить желание лейтенанта сменить свое нынешнее положение на нелегкую жизнь?

— Причина одна — освобождение родины.

— Рад это слышать, — сказал Фам Лань, — значит, мы будем иметь дело с настоящими и храбрыми патриотами Вьетнама. Я передам это своему командиру. Его интересует одно: можете ли вы помочь нам оружием?

— Лейтенант просил меня ответить на этот вопрос утвердительно — он знал, что такой вопрос возникнет. О количестве и системах оружия он хотел бы поговорить при встрече с самим капитаном. Достаточно ли двух дней для подготовки их встречи?

— Достаточно, — ответил Фам Лань.

— Тогда через два дня, в это же время лейтенант и я будем ждать капитана здесь.

— Мы с вами, господин капрал, люди военные, и поэтому прошу мой вопрос не считать нетактичным. Скажите, а капитан Тиен, явившись на встречу с лейтенантом, не попадет в лапы контрразведки?

— Я не считаю вопрос нетактичным. Он оправдан. Я на него отвечу так: семья лейтенанта И уничтожена полностью во время карательной экспедиции. Американские самолеты сровняли с землей деревню, в которой она жила. Мои родные живут в контролируемом Вьетконгом районе, можете взять их в качестве заложников.

— Господин Бао, — сказал Фам Лань, — мы не берем своих соотечественников в качестве заложников. Мы сами жертвуем собой за их освобождение. Поэтому, извините за откровенность, даже если бы вы повели нечестную игру, вашей семье, ни одному человеку, не грозила бы никакая кара. Мы бы сделали все, чтобы покарать вас, но не ваших близких. Еще раз простите за откровенность, но я думаю, что она не повредит нашим отношениям.

— Полностью согласен с вами. Я имею в виду кару в отношении меня, если я стану на путь предательства. Хочу только добавить к тому, что сказал раньше. Мой младший брат служит в войсках Фронта освобождения. Если об этом узнают здесь, мне-то уж не миновать контрразведки.

— Хорошо, — сказал Фам Лань, — через два дня в этом доме будет капитан Тиен. И я прошу передать лейтенанту И нашу благодарность за сотрудничество. Больше я не смею и не имею права оставаться здесь, чтобы не вызвать подозрения. До свидания, господин Бао, и большое вам спасибо. Ваш благородный поступок будет высоко оценен родиной. До свидания.

Укрыв Фам Ланя у своих знакомых, Нгуен Куок старался побыть с ним каждый свободный час и обязательно принести что-нибудь новое. В тот день, на вечер которого была назначена встреча с лейтенантом И, Куок пришел на квартиру совершенно неожиданно, сразу после обеда. Обычно спокойный, неторопливый на словах и в действиях, он был крайне возбужден и взволнован. Это Фам Лань заметил, еще не услышав от него ни одной фразы. Волнение передалось и Фам Ланю.

— Что-нибудь случилось, Куок? — спросил он.

Куок осмотрелся по сторонам, выглянул в проем двери, занавешенный шторой из нанизанных на нити бамбуковых суставчиков.

— Я только что говорил с Бао, товарищ Фам Лань, он сообщил очень важную новость. Лейтенант И получил срочное распоряжение сопровождать завтра два грузовика с оружием и боеприпасами в район Контума. Начальник склада, американский майор, сказал ему, что дорога эта опасная, Вьетконг часто устраивает на ней засады и устанавливает на дороге мины. Поэтому, сказал он, лейтенант должен взять отделение своих вооруженных солдат и лично сопровождать груз до места. Бао говорит, что, если между капитаном и лейтенантом будет договоренность, грузовики могут не дойти до Контума.

Теперь Фам Лань понимал, почему Куок так взволнован.

— Что будет в грузовиках? — спросил Фам Лань.

— Это знает только лейтенант, если знает. Ему приказано никому не говорить ни слова о грузе и, главное, о маршруте, чтобы сведения не попали к Вьетконгу.

— Известие очень хорошее, Куок. Заполучить такое богатство было бы очень кстати. Но ты сам понимаешь, что даже при самом благоприятном стечении обстоятельств нам трудно будет. Это не мешок с рисом. Чтобы управиться с таким грузом, нужно много людей, а у нас нет времени предупредить базу, чтобы прислали помощь.

— Главное, чтобы лейтенант согласился, а в дороге можно найти какой-нибудь выход.

— Кто поведет грузовики: вьетнамцы или американцы?

— Не знаю, вполне возможно, что американцы. Но это опять-таки знает только лейтенант.

— Если вьетнамцы, то лейтенант может договориться с ними. Хуже, если американцы, тогда не избежать жертв и стрельбы, — рассуждал вслух Фам Лань. — Километрах в двадцати от шоссе номер четырнадцать идет ответвление на Ниньдык, а там недалеко до нашей горной базы. Если бы можно было быстро связаться с ней… Тебе нельзя покидать свое место, меня, вероятно, не возьмут в конвой, а лейтенант не имеет опыта… Вот сколько трудных вопросов встает сразу. И мы должны найти на них ответ, потому что другой такой возможности может и не быть. Ну, ладно, — решительно произнес он, — мы еще не знаем, как поведет себя лейтенант. Подождем до вечера, Куок.

Фам Лань шел на встречу, испытывая серьезную тревогу, ведь он должен предстать перед лейтенантом в роли капитана Тиена, а два дня назад был его связным. Лейтенант может отказаться от разговора со связным, и тогда все полетит прахом.

Домик на окраине стоял в полной темноте. И хотя Фам Лань знал, что вокруг домика Нгуен Куок поставил своих людей, тревога не покидала разведчика. Он переложил пистолет поудобнее, чтобы его сразу можно было пустить в дело, если возникнет необходимость.

— Входите, входите, — услышал разведчик голос капрала.

В той же комнате, где он был совсем недавно, Фам Ланя встретил плотный, спортивного вида лейтенант в хорошо подогнанной форме с орденскими планками на груди. Капрал Бао, стоявший за спиной Фам Ланя, представил его лейтенанту, но так, что Фам Лань невольно потянулся рукой к пистолету.

— Господин лейтенант, — строго по форме доложил капрал, — разрешите представить вам капитана Тиена.

— Очень рад, капитан, — проговорил лейтенант, — садитесь. Сейчас будет чай. Вы удивлены?

— Честно говоря, удивлен. Кто вам сказал, что я капитан Тиен?

— Мы вас высчитали, господин капитан. Это, правда, чисто теоретический вывод капрала Бао, но он у нас человек наблюдательный, острый. Все-таки три года учился в университете, пока не попал в армию. Он подробно передал содержание вашей беседы, и мы пришли к выводу, что командование Вьетконга не могло послать сюда простого связного. Скажите, это верно?

— Ну что ж, — сказал Фам Лань, — капралу Бао и вам, господин лейтенант, нельзя отказать в остроте ума. Да, я капитан Тиен, Нгуен Ван Тиен, представитель командования освобожденной зоны. А вам, господин Бао, я мог бы предсказать блестящую карьеру разведчика, добывающего самые ценные сведения для армии национального освобождения, если бы вы перешли на сторону народа. Я искренне рад, господин лейтенант, что самые честные и мыслящие люди в армии наших противников думают о том, как и чем помочь родине. И должен вам сказать, что теперь уже много таких людей из сайгонской армии воюет в наших рядах. Они пользуются полным доверием и уважением командования.