— Сообщение с озера Тахое, — объявил ведущий. — Несколько часов назад один из сослуживцев обнаружил мертвое тело певицы Бониты Фрэнкс. Обеспокоенный тем, что она опаздывает на свое ежедневное выступление, сотрудник ресторана решил выяснить, в чем дело…

Лаура смотрела на экран, побелев как полотно.

— Мисс Фрэнкс была любимицей завсегдатаев отеля «Монте-Карло», благодаря своему мелодичному голосу и интересной трактовке голливудских и бродвейских хитов. По сообщениям из полиции, тело было найдено в холле ее особняка на Хевенли-Вэллей. В голове и груди жертвы — три пулевых ранения, вероятно, убийца стрелял из револьвера тридцать восьмого калибра, найденного рядом с телом. На месте убийства не обнаружено следов борьбы или каких-либо улик. Полиция полагает, что убийство совершено человеком, хорошо знавшим жертву. — Ведущий повернулся к своему коллеге: — Я видел ее выступление несколько недель назад. Она пела просто великолепно. Нам будет ее недоставать.

Лаура снова почувствовала боль в желудке. Дождавшись финансовых новостей, она бросилась на кухню и наклонилась над раковиной. Она не могла остановить рвоту и рыдания, впадая в настоящую истерику, не в силах справиться с болью и ужасом.

Тот, кто приходил к Боните, мог наведаться и к Лауре. И его необходимо остановить.

Найти офис Федерального бюро расследований не представляло особого труда, нужно было только пересечь центральный холл здания Федеральной полиции; хотя Лауре гораздо больше пришлось бы по душе, если б он располагался в самом дальнем и неприметном углу. Сегодня у нее был сумасшедший день. Она работала на компьютере, отвечала на телефонные звонки, которые то и дело направляла по неверным адресам — словом, совершила множество промахов и ошибок И все потому, что целый день перед глазами Лауры стояла картина воображаемого покушения на ее жизнь. Она не могла освободиться раньше половины четвертого, авария на Бизнес-80 задержала ее еще на полчаса. Долгое путешествие по длинным разветвленным коридорам помогло ей немного остыть и подготовиться к разговору. Имена Казани, Клементе и Томлинсона пугали ее гораздо больше, чем агенты ФБР. И Лаура хотела покончить со всем этим раз и навсегда.

Она отворила дверь. Перед ней была обычная ведомственная приемная — маленькая, безвкусная и ничем не примечательная, если не считать одной детали: левая половина помещения, перегороженная высокой стойкой, была защищена пуленепробиваемым (как посчитала Лаура) стеклом. В комнате не было окон, и единственная внутренняя дверь была закрыта, а учитывая специфические меры безопасности, возможно, даже заперта. В обозримом пространстве наблюдался всего один служащий в лице женщины, говорившей по телефону. Она заметила Лауру, но никак не отреагировала на ее появление.

Лаура подошла ближе. Тяжесть в груди и комок в горле затрудняли дыхание, а уж тем более мешали говорить. Женщина положила трубку, улыбнулась и спросила, чем может быть ей полезной. Улыбка сделала свое дело. Лаура осмелела.

— У меня есть информация по поводу убийства судьи Холлистера, — с трудом проговорила Лаура. — Я бы хотела поговорить об этом с кем следует.

С тем же результатом она могла спросить, где находится женский туалет.

— Почему бы вам не присесть? — спросила женщина. — Сейчас кто-нибудь подойдет. — И подняла телефонную трубку.

Мужчина средних лет с редеющими волосами и непринужденной улыбкой на губах появился в дверях через минуту. Он был одет в клетчатую рубашку, коричневые брюки и кожаные ковбойские сапоги. Он даже отдаленно не напоминал тех плохо одетых мрачных типов, которые наведывались в кабинет Фредди, так что Лаура решила, что он не был даже агентом.

— Я Клинт Осман, — у него был выговор парня с Запада. — Вы хотели что-то сообщить о судье Холлистере?

Лаура судорожно сглотнула. По крайней мере, он настроен дружелюбно.

— Да. Простите, что обращаюсь к вам в конце дня. Я постараюсь быть краткой.

— Нет проблем. У нас ненормированный рабочий день. Проходите.

Она последовала за ним в небольшой холл. Вдоль обеих стен тянулись ряды дверей, прямо перед ними одна дверь была широко распахнута. Он пригласил ее войти. В этой комнате тоже не оказалось окон, в центре стоял стол, вокруг него — десяток стульев. На столе стоял телефон и лежал блокнот с желтыми страницами.

Они сели — Лаура во главе стола, Осман наискосок от нее. Он взял блокнот и достал ручку.

— Расслабьтесь и не торопитесь Мы можем находиться здесь столько, сколько потребуется.

— Хорошо. Спасибо. — Она глубоко вздохнула. — Меня зовут Лаура Миллер. Я работала секретарем у Фредди Фелпса. Он был страховым агентом судьи Холлистера.

Осман отложил папку, не попытавшись записать даже ее имени.

— Вы разрешите мне оставить вас на несколько минут, миссис Миллер?

— Да, конечно.

Он улыбнулся и встал.

— Я скоро вернусь.

Лаура осталась сидеть на своем месте. Еще не хватало, чтобы ее застукали шарящей по столам. Может быть, замкнутое пространство просто действовало ей на нервы, но она чувствовала себя почти преступницей. Видит Бог, она затвердила назубок все, что собиралась сказать.

Через несколько минут Осман вошел в кабинет в компании человека, идеально соответствующего стереотипу респектабельного мужчины.

— Это агент по особым делам, Маккинери, — сказал Осман. — Он хотел бы присутствовать при нашем разговоре.

Специальный агент оказался еще и боссом. Он молча кивнул Лауре и сел немного в стороне. У него было такое холодное, непроницаемое лицо, что свою реплику Лаура адресовала Осману:

— Я знаю мистера Маккинери. Я видела его в телевизионном репортаже о Ройале Пейне.

Осман уселся на свое место и открыл папку.

— У вас отличная память. Это добрый знак. Кто только не пытается помочь нам в этом деле, начиная с журналистов и кончая политиками, а мы продвигаемся вперед со скоростью улитки. Надеюсь, что вы сможете нам помочь.

— Значит, вы лично занимаетесь расследованием этого дела с самого начала?

— Если вас интересует, смогу ли я разобраться в вашей информации, то отвечу вам: «Да». Вы сказали, что работали секретарем у мистера Фелпса.

Он не ответил на ее вопрос, но был достаточно обходителен, чего нельзя было сказать о Маккинери Тот как будто аршин проглотил.

— Совершенно верно. Сейчас я работаю у сенатора Кена Карлсена. Я думаю, что вам уже известно, что вдова Холлистера была не единственной владелицей страхового полиса на его жизнь. Такой же полис был у Бониты Фрэнкс. — Лаура немного побледнела. — У той певицы с озера, которую вчера убили. Пистолет, из которого ее застрелили… Это не мог быть тот же пистолет, которым убили Холлистера?

Осман пожал плечами:

— Все может быть. Продолжайте, пожалуйста.

— Да. Хорошо. Бонита не была деловым партнером Холлистера, они были любовниками. Но, наверное, вам и это уже известно?

— Пусть вас не беспокоит, что нам уже известно, а что нет, — сказал Осман ободряюще. — Просто рассказывайте, что знаете вы. Поверьте, это будет гораздо продуктивнее.

Лаура кивнула, подумав, что происходящее не похоже на рядовую беседу, иначе Маккинери не сидел бы рядом.

— Хорошо. И все-таки я бы хотела спросить… Ваши агенты дважды приходили в офис Фелпса, но не задали мне ни одного вопроса. Почему?

Осман расхохотался.

— Послушайте, миссис Миллер, если мы совершили ошибку, то вам не следовало говорить об этом в присутствии моего начальника. Расскажите нам о полисе Бониты Фрэнкс.

— Вы хотите сказать, что сразу проглядели меня, а теперь я представляю такой интерес для следствия, что вы пригласили сюда мистера Маккинери? Интерес, достаточный для того, чтобы, едва услышав мое имя, вы отправились за ним?

Осман бросил взгляд в сторону Маккинери, пожал плечами и просто сказал:

— Мы слишком долго откладывали беседу с вами.

— Так что же изменилось за это время?

— Я не могу вам сказать.