— Нет. Не может. А я этого даже не заметила…

— Пойми меня правильно. Я считаю, что более подходящего человека, чем ты, Алексу не найти. Но если он не может рассмешить тебя, в то время как ты больше всего на свете ценишь веселье… — Фраза осталась незаконченной.

— Лиззи, именно это и сбивает меня с толку. Мне с ним весело.

— Вся беда в том, что юморист из Алекса Кэррингтона никудышный. Женщины бросают мужчин, потому что те начинают казаться им смертельно скучными.

— Но Алекс не кажется мне скучным. Если только ты не хочешь сказать, что он скучный, как… — Долли ничего не могла с собой поделать. — Как буровая установка.

Лиззи закатила глаза.

— Кто про что… — Она посмотрела на подругу поверх стакана. — Ты имеешь в виду шум или действие?

— Скорее шум, которым сопровождается действие. Как в плохом порнофильме. — Долли часто задышала и испустила несколько стонов, которыми обычно сопровождаются сцены оргазма.

Лиззи чуть не подавилась и вылила остатки напитка в раковину.

— Потише! Слушай, у меня появилась идея.

— Выкладывай поскорее, — пробормотала Долли.

— Если он не может рассмешить тебя, но тебе с ним весело… правда, я этого не понимаю… — Нетерпеливый жест подруги заставил ее заторопиться. — Вечеринка у нас или нет? Пойди и проверь, сумеет ли он сделать это на людях. Долли Грэхем, можешь говорить что угодно, однако любая твоя связь — сексуальная, платоническая, долгая, короткая, какая угодно — будет непрочной, если этот человек не сумеет рассмешить тебя. Потому что в глубине души ты всегда останешься ребенком. Мы с тобой это знаем. Но больше всего это необходимо знать Алексу Кэррингтону.

Долли покачала головой. Именно это пугало ее больше всего. Необходимость снова столкнуться с Алексом. И услышать, что они совершили ошибку. Она не обольщалась. Не считала, что они с Алексом решат пожениться и потерпят такой же крах, как Джонни с Ниной. Но не хотела слышать, что они совершили ошибку.

— Слушай, ведь мне придется говорить с ним. Признаться, что я знаю о его присутствии. И, может быть, даже смотреть ему в глаза.

— Замечательно! Разговаривать с Алексом ты не можешь, но зато можешь трахаться с ним в душе. Такая же чушь, как и все остальное! — Лиззи схватила Долли за локоть и заставила встать с табуретки.

— Все. Пора идти. Посмотрим, будет ли вам так же весело в одежде, как было нагишом.

Когда Лиззи и Долли присоединились к гостям, среди которых, как показалось Алексу, были все участники памятной вечеринки, официальное новоселье закончилось и началась пирушка в узком кругу.

Раздался щелчок выключателя, и зажегся верхний свет. Помещение озарили желтые, зеленые и синие бумажные фонарики, прикрепленные к стропилам.

Звучала громкая музыка, в основном латиноамериканский поп и зажигательная бразильская румба, придававшая электронный привкус множеству горячительных напитков и аперитивов. А азиатские блюда превращали это шумное сборище в полный интернационал.

Майкл смешивал коктейли, которые призваны были залить пожар во рту, вызванный халапеньос. От перца, фаршированного сыром и крабами, слезились глаза и першило в горле. Алекс сумел одолеть три штуки.

И три коктейля. От них слегка кружилась голова, но сознание оставалось ясным. Достаточно ясным, чтобы не искать укромный уголок, куда можно было бы затащить Долли, уведя ее с вечеринки.

Ему хотелось задрать Долли юбку и посмотреть на ее белье. Хотелось ощутить тепло ее кожи. Проверить, как она будет реагировать на его прикосновения. Неужели то, что произошло между ним и Долли, действительно разожгло в них обоих жар страсти?

Они сидели в дальнем конце длинного обеденного стола. Долли расположилась напротив, но весь вечер избегала смотреть ему в глаза. Беседа велась в основном справа от нее и слева от него, так что у Долли имелся повод отводить взгляд.

Причина этого заключалась только в одном — в том, что произошло между ними тридцать шесть часов назад. В кабине душа. А потом в его постели. Потому что после свершившегося факта — точнее, свершившегося акта — они не сказали друг другу ничего, кроме нескольких нежных слов, а потом разошлись по своим комнатам и оделись, готовясь к трудовому дню.

С тех пор Алекс ее не видел, если не считать того, что он следил за спящей Долли, пока мог выдерживать этот подводный мир Жака Кусто. Он избегал ее не преднамеренно. Просто случившееся между ними не лезло ни в какие ворота и не имело перспективы.

Алекс не был сторонником прочных связей. Честно говоря, ему нравилось завоевывать женщин, а не удерживать их. Но женщины, с которыми он имел дело, знали, на что идут. Он неукоснительно придерживался правила: какой бы характер ни носила связь, партнеры должны знать, на какой странице они находятся.

А они с Долли даже не успели открыть обложку.

Просто трахнулись, и все.

— Давай, Сабина, крошка! Веселей! — Зычный голос Джона Хэвиленда заставил Алекса поднять взгляд.

Лиззи и Сабина танцевали перед большим камином, переделанным из старой дровяной печи.

Лиззи поманила Майкла пальцем. Другого приглашения ему не потребовалось. Он выскользнул из-за бара и присоединился к двум молодым женщинам, которые кружились и изгибались под пряную карибскую музыку, разводя руки в стороны, вращая бедрами, откинув головы и потряхивая волосами.

Сабина послала Джонни воздушный поцелуй. Он слез со стула, составил компанию танцорам, после чего разбил неразлучную троицу — отвел Сабину в сторону и устроил их собственную, отдельную вечеринку. Обязанности бармена взял на себя Чарли. Текила лилась рекой. Тем временем Пит ловко орудовал ножом, разрезая на части остатки горьких лимонов. Одну дольку он бросил Памеле.

Та поймала ее и выжала в кружку с пивом. А потом они с Сесили радостно заулюлюкали и начали стучать бутылками и кружками о стол, подбадривая танцоров.

Алекс пристально следил за Долли. Она говорила немного, но он не сомневался, что ей весело. Тело Долли слегка покачивалось в такт музыке. Ее счастливая улыбка была заразительной, и вскоре та же болезнь передалась и Алексу.

Он начал расслабляться.

Случайные пирушки и непринужденное веселье были Алексу в новинку. Они мешали ему сосредоточиться на Игре. Долли слишком быстро забыла, что Алекса привело сюда только желание победить. А он сам должен помнить, что связан с этой публикой лишь временно. На месяц. Срок игры в «Мусорщика». И ни днем позже.

То же относится и к его связи с Долли. Можно позволить себе ненадолго отвлечься. Он будет наслаждаться ее телом и ее компанией, пока это доставляет удовольствие обоим. Лично его это устраивает как нельзя лучше. А ее? Пока неясно. Нужно подождать окончания вечера.

Чем больше Алекс думал, тем сильнее ему нравился этот план. Да. Очень нравился. С таким романом он сможет справиться. Долли так одаренна, так талантлива в любви, что от нее мог бы отказаться только сумасшедший. Но только сумасшедший мог бы думать о продолжительной связи с женщиной, которая порхает по жизни как мотылек и живет по принципу «лови день».

Внезапно Долли громко воскликнула:

— Давай, Лиззи!

Алекс повернул голову и увидел, что Майкл держит в зубах дольку лимона и пытается вытащить ее изо рта сопротивляющейся Лиззи. Женщины поддерживали ее криками, а мужчины болели за Майкла.

Майкл обхватил талию Лиззи, прижал ее к груди и вырвал дольку, помогая зубам языком. Это быстро сломило сопротивление Лиззи. В пользу Майкла говорило то, что он не стал радоваться своей победе.

В отличие от Джонни, который держал в одной руке полученный у Чарли стакан, а в другой — запястье Сабины Причард.

— Кончай, женщина! Давай покажем этим недоделанным, что такое настоящий текила-поцелуй!

Сабина достала из стоявшей на баре миски ломтик лимона и смерила Джонни холодным взглядом.

— Я прощаю тебе этот выпад в адрес женщин, потому что у меня уже готова ответная реплика, которая заставит тебя встать на колени.