Он вовсе не был таким замороженным, как ей казалось. У него было чувство юмора. Настоящего юмора, а не сарказма, которым он владел как шпагой. Другие положительные качества он успешно скрывал. Не скрывал только досады, которую вызывали в нем ребячество, импульсивность и дотошность Долли.

Она поморщилась, досадуя на саму себя, и сделала еще одну попытку.

— Бросьте, Алекс. Как по-вашему, сколько времени это может занять?

— Учитывая необычный склад вашего ума, пятнадцать минут. Плюс-минус неделя… — Он поставил пустую керамическую кружку на барную стойку и торопливо пошел в заднюю часть квартиры.

Уф… Она ошиблась. Иметь дело с мужчинами вовсе не легко.

— Эй! Чем вам не понравился мой склад ума? Что вы хотите этим сказать?

Она пошла следом, прислушиваясь к легкому постукиванию босых ног о деревянный пол. Гм… Интересно, как бы отнесся к этому Мистер Модельер Пижам. И куда девались его нарядные домашние тапочки, похоже, тоже от модного дизайнера?

— Алекс, ответьте мне!

— Долли, я иду в душ. — Он остановился в коридоре и взял из бельевого шкафа полотенце и махровую рукавицу.

— Неужели вы отказываетесь от омлета?

— Я отказываюсь не от омлета. — Он закрыл дверь шкафа и посмотрел на Долли сверху вниз. — А от игры в двадцать вопросов, которые наверняка скоро перерастут в двадцать две тысячи.

— Ха!

Алекс продолжал шествовать в ванную, а она продолжала преследовать… э-э… следовать за ним. Он вошел в комнаты Лиззи и обернулся только перед дверью ванной.

— Долли, я собираюсь принять душ.

Она уперлась пятками в пол и решительно скрестила руки на груди.

— Я вижу, вас не остановит никто и ничто.

Он выгнул бровь, словно желал сказать «ну что ж, посмотрим, что из этого выйдет», и вошел в комнату с красно-черным кафелем. Но Долли не могла позволить, чтобы он так легко отделался. В конце концов, он поднял брошенную ею перчатку.

Она остановилась в дверном проеме и была готова поклясться, что чудовище слегка улыбнулось. Да, улыбнулось. Он не может заставить ее уйти. Если понадобится, она будет стоять здесь до самой ночи. Но не уступит. Ни за что!

Однако Алекс был упрям не меньше. Он повесил полотенце на вешалку, а махровую рукавицу на трубку душа. Положил очки на полку над раковиной. А потом отвернулся и сбросил халат.

Затем он потянулся к крючку для одежды, вделанному в стену за дверью. Все это время он не сводил с Долли взгляда. Но она не собиралась отводить глаза первой. Он взялся за футболку и стащил ее через голову. Дьявол за ее плечом ликовал, но Долли продолжала бестрепетно смотреть в лицо Алекса.

Никогда искушение не было таким сильным. Хотя глаза Долли от напряжения лезли на лоб, она пользовалась всеми преимуществами бокового зрения и любовалась крепким телом Алекса.

Телом мужчины, который занимается спортом не ради победы, а чтобы снять стресс. Его грудь была покрыта мягкими темными волосами. Волосами, к которым так и манило прижаться обнаженным телом.

Она могла растаять у его ног как Снегурочка, но всего лишь облизала губы, откашлялась и сказала:

— Пока вы принимаете душ, я могу стоять здесь и задавать вопросы.

— С таким же успехом вы можете жарить омлет. — Он сунул большие пальцы за резинку пижамных штанов.

— Не будет вопросов, не будет и омлета.

— Не будет омлета, не будет и пижамы.

Что? Нет, это невозможно. Он не посмеет… Долли недоверчиво хмыкнула.

— Посмотрим.

— Ну что ж, если вы настаиваете. — Он начал раздеваться. Но Долли ничего не видела, потому что при первом намеке на зрелище мужского лобка, поросшего густыми волосами, крепко зажмурилась.

Она не обращала внимания ни на его смех, ни на собственное жгучее желание открыть глаза. Наконец звякнула защелка кабины, и из душа полилась вода.

Когда струя ударила в кафель и зажурчала в стоке, Долли открыла один глаз, все еще ожидая увидеть… э-э… лицо обнаженного Алекса Кэррингтона. Но ее ждало жестокое разочарование.

Раздосадованная Долли пыталась решить, что делать дальше. Соорудить ему на скорую руку омлет в качестве взятки? Стоять на своем и продолжать требовать ответа? Сбросить с себя одежду, прижаться обнаженным телом к намыленному телу Алекса, поближе рассмотреть эти волосы на животе, следить за тем, как по ним стекает вода, опуститься на колени и изучить дерзкий мужской член?

Она сделала глубокий вдох и отогнала от себя соблазнительное видение. Что особенного в зрелище обнаженного мужчины? Мокрого мужчины, покрытого мыльной пеной? Чистая теплая кожа, к которой можно прижаться носом и ртом, которую можно лизать кончиком языка и ощущать ее вкус…

Она стояла, закрыв глаза, дышала влажным воздухом и впитывала в себя все, что могла. Как ни странно, это тоже оказалось возбуждающим.

— Долли! Вы уже готовите завтрак?

Если бы он только знал, подумала Долли, очнувшись от грез и перестав перебирать крошечные белые пуговицы ярко-розовой пижамной куртки с треугольным вырезом.

— Я подумываю принести сюда два яйца и сварить их на пару. — Долли помахала рукой, разгоняя туман, который мешал ей видеть дверь кабины душа.

Алекс сердито фыркнул.

— Если вы всегда так готовите, то я предпочитаю воспользоваться кафетерием в здании суда!

Долли насупилась.

— Я прекрасно знаю, как нужно готовить!

— До сих пор я не видел ни одного доказательства.

— Вы ели мои блинчики с мясом. И фруктовый салат.

— Блюда быстрого приготовления.

— Быстрого? Я так не думаю. Кстати, а что вы имеете против этих блюд?

— Ничего. — Он умолк и сделал какое-то порывистое движение. Брызги фонтаном полетели через дверь и попали Долли в лицо. — Сойдет, если вы ищете быстрого удовлетворения.

Она подставила лицо под новые капли.

— А вы не ищете?

Дверь душевой кабины со скрипом приоткрылась, и в отверстии показалась мокрая темная голова Алекса. Его насмешливая белозубая улыбка казалась особенно привлекательной, потому что была редким товаром. Под влажными ресницами сверкали зеленые глаза.

— Долли Грэхем, если вы скажете, что ищете быстрого удовлетворения, я в вас сильно разочаруюсь, — сказал он и исчез за закрытой дверью.

Увы, в данную минуту это было невозможно. Или возможно?

— Думаю, вы правы. И все же в… э-э… хватании на лету есть свои преимущества.

Всякое шевеление за дверью прекратилось, как будто Алекс пытался осмыслить последнюю реплику Долли. Ее мысли приобретали все более опасный оборот. Тем более что на нем не было одежды и стоило ему щелкнуть пальцами, как Долли могла сбросить свою.

Она провела ладонью по зеркалу, чтобы увидеть свое отражение… на случай, если Алекс действительно щелкнет пальцами.

— Да, конечно, есть следует не торопясь. Но, увы, не у всех есть для этого время.

— А вы не думаете, что его стоит выкроить?

— Видимо, я отношусь к тем, кто предпочитает действовать, подчиняясь импульсу. — Долли лучше думалось на ходу. Она начала мерить ванную шагами. — Я не люблю планировать свою… свои будущие трапезы.

— А я-то считал вас гурманом!

Она на мгновение умолкла и нахмурилась.

— Видимо, мы с вами по-разному понимаем, что такое вкусная еда. Если я живу по принципу «лови день», это еще не значит, что я неразборчива.

— А слюнки у вас не текут?

Сердце Долли дало сбой.

— Простите, не поняла.

— От ожидания. Предвкушения. Желания увидеть, что принесет будущее.

— Да. Почему бы и нет? Но аппетит может приходить и во время еды. И выделение слюны тоже.

Алекс задумался. Когда он заговорил снова, его голос звучал хрипловато.

— А как вы относитесь к аперитивам?

Иными словами, к ухаживаниям? Что он имеет в виду?

— К аперитивам?

Он открыл дверь, высунул в щель намыленную голову и повторил:

— К аперитивам.

А потом опять исчез, дав ей возможность размышлять над ответом и вытирать руки его полотенцем.

— Перестаньте, пожалуйста. Вы все забрызгали.