— Ваня, — пробормотал потрясённо Митятюля, — я не знал! Честное слово, не знал про
Медякову…
— Какое это теперь имеет значение, — грустно вымолвил Ваня, — ты мог сделать счастливыми многих. Но думал только о себе. Для тебя важней купить дорогую машину, следуя капризу дочери, чем помочь тем, кто действительно нуждается в помощи. Ты совершил немало постыдных поступков, когда стал богатым. А ведь прежде никогда такого бы себе не позволил. Вот и получается, что деньги принесли тебе только несчастья. Они тебя изменили. Ты стал другим человеком. Плохим человеком. И я не могу больше оставаться рядом с тобой…
— Ваня, — прошептал Митятюля, не сводя взгляда с маленького ангела. Тот отрицательно покачал головой.
— Я хотел помочь тебе, но получилось только хуже. Отныне ты сам будешь решать свою судьбу. Ты будешь решать, что хорошо и что плохо. Правда в том, что я тебе и не был нужен. Ты был гораздо счастливее без меня. Прощай, Онаил…
— Нет, Ваня, нет, — со слезами на глазах вскричал Митятюля, — клянусь, я всё исправлю.
Всё. Я верну Медякову на работу. Я издам книгу этой девушки. Клянусь тебе. Я всё исправлю,…только не покидай меня…
— Слишком поздно, — прошептал Ваня. Его силуэт стал на глазах таять.
— Ваня, — изо всех сил закричал Митятюля, — не оставляй меня! Я всё исправлю! Клянусь тебе. Я всё исправлю,…я всё исправлю…
Фигура маленького ангела превратилась в тысячи маленьких звёздочек. Они некоторое время сверкали в морозном воздухе, а затем перемешались со снежинками. Слух
Митятюли уловил мелодию, которую несли снежинки. И эта была очень грустная мелодия.
Он упал на колени и раз за разом с болью кричал:
— Я всё исправлю, Ваня! Я всё исправлю…
Глава 15
— Онаил! Онаил! Проснись…
Сквозь тяжёлую дремоту, Митятюля услышал голос жены и почувствовал, как она трясёт его за плечо. Он с трудом разомкнул веки и прошептал:
— Ваня вернулся?
— Какой Ваня? — раздался над ним обеспокоенный голос. — Тебе всего лишь приснился кошмар. Ты так сильно кричал, что я в спальне услышала твой голос.
— Кошмар? — вырвалось у Митятюли. Эти слова заставили его мгновенно протрезветь.
Он посмотрел на жену, которая нависала над ним в ночной сорочке, осмотрел себя, а затем быстро оглянулся по сторонам. На нём была вся та же старая одежда. Он сидел на крыльце. На крыльце старого дома. Действительность заставила его издать вздох огорчения.
— Так это был всего лишь сон? — прошептал Митятюля. — Не было никакого Вани? Не было нового дома, покупки издательства…ничего не было…
— Опять взялся мечтать, — раздался над ним раздражённый голос жены, — Онаил, пора бы опустится на землю. К тому же, тебе на работу пора. Иди, иначе опоздаешь. Кто знает, может сегодня вам дадут премию к Новому году. Нам надо столько всего купить…
— Я знаю! — коротко ответил Митятюля. Он поднялся с крыльца и стал отряхивать налипший на одежду снег. Их взгляды встретились. Жена непроизвольно вздрогнула.
Муж буквально преобразился за одну ночь. У него появился новый взгляд. Она не могла понять, что именно изменилось, но, вне всякого сомнения, так оно и было. А следующие слова Митятюли её просто потрясли:
— Пригласи на новогодний ужин своих родителей. Мне необходимо с ними поговорить!
— Пригласить? — Елена Митятюля совершенно растерялась. — Ты…ты уверен?
— Уверен!
В этот миг она поняла, что именно увидела. Эта была решимость. Взгляд мужа выражал решительность. Прежде она никогда не видела у него такого взгляда. В этот миг снова раздался голос Митятюли:
— А до той поры мне нужно кое–что сделать!
— Что? — вырвалось у Елены Митятюли.
— То, что я должен был давно сделать! — последовал лаконичный ответ.
Глядя на уверенную походку мужа, Елена Митятюля недоумевала. «Что могло приключиться с ним за одну ночь?». Она вернулась обратно в спальню, размышляя над этим непростым, как ей казалось, вопросом. Да и просьба мужа буквально выбила её из колеи. Впервые за двадцать лет супружества он сам захотел увидеть её родителей.
«Что же происходит с ним?» — думала она.
А сам Митятюля тем временем отправился на работу. Когда он вошёл внутрь издательства, оба охранника были заняты разговором. Митятюля предъявил пропуск и поздоровался с ними. Те лишь мельком взглянули на пропуск и по обыкновению не стали отвечать на приветствие. Каково же было их удивление, когда они услышали спокойный голос Митятюли.
— Вам что, трудно ответить?
Оба охранника с некоторым опозданием поздоровались с ним. Митятюля кивнул и проследовал внутрь здания. Его провожали два удивлённых взгляда.
— Да что это с ним случилось? — раздался голос одного из охранников.
Митятюля не слышал этих слов. Он поздоровался с сослуживцами, а затем прошёл на своё рабочее место. По обыкновению там лежала очередная рукопись. Он лишь
мельком взглянул на неё. Какое- то мгновение он раздумывал, а потом быстро вышел из комнаты. Покинув рабочее место, Митятюля прямиком отправился в кабинет главного редактора. Оказавшись в коридоре, он увидел, что та самая девушка по обыкновению тихо сидит в уголочке и ждёт своей очереди. Митятюля подошёл к ней.
Они встретились взглядами. Он забрал у неё рукопись и коротко произнёс:
— Идите за мной!
— Куда? — вырвалось у девушки.
— К главному редактору. Достаточно вы здесь сидели…
Бросив эти слова, Митятюля сжимая рукопись в руке, решительными шагами двинулся вперёд. Девушка поспешила за ним следом. Когда они вошли в приёмную, секретарша указала на стул и тихо сказала:
— Идёт важное совещание. Подождите, пока оно закончится.
— Она достаточно ждала, да и я тоже! — бросил в ответ Митятюля. Он, не останавливаясь, прошёл к двери и взялся за ручку.
— Туда нельзя! — закричала секретарша, вскакивая с места.
— Идите за мной! — сказал девушке Митятюля и резко распахнул дверь. В кабинете главного редактора находились около двух десятков мужчин и женщин. Они что- то горячо обсуждали, когда появился Митятюля, а следом за ним и испуганная девушка.
Увидев их, главный редактор встал с места и резко произнес, указывая рукой на дверь.
— Выйдите. Мы заняты важным делом.
— Мы тоже! — в тон ему ответил Митятюля. Главный редактор собирался что- то резко ему выговорить, но Митятюля остановил его словами:
— Не трудитесь, я все равно уйду не раньше, чем выскажусь. Потом можете меня увольнять. Да я и сам уйду.
Он подошёл к столу и бросил на него рукопись девушки. А потом, оглядев присутствующих, с горечью произнёс:
— Двадцать пять лет я работаю в издательстве. Всякое видел. Но последние годы стали настоящим кошмаром. Меня заставляют отдавать предпочтение рукописям всяких бездарей и только потому, что так хочет главный редактор. А действительно хорошие книги, такие как рукопись этой писательницы, которая полтора года не может добиться её издания, остаются без внимания. Я не хочу и не буду больше заниматься этими мерзкими делами. В них нет ни справедливости, ни совести, ни внимания к людям.
Прощайте!
Митятюля развернулся и вышел из кабинета. За ним поспешила выйти и девушка.
После ухода Митятюли седоволосый мужчина устремил на главного редактора тяжёлый взгляд и негромко, но с ударением произнёс:
— Так вот почему наши дела идут всё хуже и хуже!
Митятюля и этих слов не слышал. Он чувствовал себя так, словно у него с плеч гора свалилась. От главного редактора он снова отправился на своё рабочее место. Но не для того чтобы работать. Вернувшись обратно, он направился прямиком к Медяковой.
Та, склонив голову, корпела над рукописью. Покопавшись в кармане, Митятюля вытащил пятьсот рублей, единственные деньги которые у него были, и положил на стол перед ней. Увидев деньги, она оторвалась от работы. А затем подняла глубоко изумлённый взгляд на Митятюлю.
— Возьмите, — просто сказал Митятюля.
— Да что вы, не надо, — женщина взяла деньги и протянула их обратно Митятюле, но тот отвёл её руку и с чувством произнёс: