— В школу? — растерянно переспросил Митятюля. — Зачем? У тебя же документов нет.

Тебя не примут, сынок. Да и как у тебя уроки спрашивать? Тебя же никто не видит.

— Я не собираюсь учиться, — коротко ответил Ваня, — мне это не надо. Я знаю больше, чем все ваши учителя вместе взятые.

— Ах, вон как, — протянул Митятюля и тут же растерянно произнёс: — Тогда зачем туда идти? Я уже отучился.

— Папа, у тебя есть ещё дети. Ты не забыл?

— Так мы к ним идём, — догадался, наконец, Митятюля. Он тут же отрицательно развёл руками в сторону и непримиримо заявил: — Я не пойду. Дети не хотят меня видеть в школе. Они так и сказали. Если я пойду, они рассердятся.

— Не рассердятся. И хватит разговоров. То деньги не хотел отдавать, то в школу не хочешь идти. Будешь меня слушаться, не то вызову Мандукара. С ним будешь разговаривать.

Не переставая говорить, Ваня вышел из кухни и направился к входной двери. Вслед ему прозвучал осторожный вопрос:

— А кто это такой?

— Пятьсот лет назад в Испанской инквизиции работал. Обучал их всяким зверствам.

Сейчас он у деда на побегушках.

— Ваня, сынок, — едва смог пролепетать Митятюля.

— Так ты идёшь?

— Конечно, разве я тебя хоть раз ослушался?

Митятюля бросился к вешалке и стал со всей возможной поспешностью одеваться. В этот миг появилась госпожа Митятюля. Она пришла в себя после такого неожиданного подарка. Она набросилась на мужа и крепко расцеловала в обе щёки. Затем стала помогать ему одеваться. При этом она несколько раз поблагодарила его и с беспокойством осведомилась о его здоровье. И тому была причина. У Митятюли было слишком бледное лицо. Отговорившись несколькими общими фразами, Митятюля поспешил на улицу. Выйдя на крыльцо, он с облегчением увидел Ваню. Тот стоял у калитки. Спустя несколько минут, двигаясь бок о бок, они уже быстро направлялись в школу.

— И что мы здесь делаем?

После ухода из дома, Митятюля впервые решился нарушить молчание. Мысль о

Мандукаре всё ещё причиняла ему заметное беспокойство. Митятюля стоял на лестничной площадке второго этажа, напротив кабинета, на котором висела табличка

«Учительская». И лестница, и длинный коридор с множеством дверей, выглядели совершенно безлюдными. Вокруг никого не было. Стояла полная тишина. Лишь изредка она прерывалась приглушёнными голосами. В общем, обычная школьная картина проходящего урока. Митятюля смотрел, как Ваня в очередной раз скатился по поручню лестницы вниз. Он уже несколько раз проделал подобное и, по всей видимости, не собирался останавливаться. На глазах Митятюли Ваня снова взбежал на третий этаж. Там он сел на поручень и с весёлым хохотом покатился вниз.

— Что мы здесь делаем, сынок?

Митятюля повторил свой вопрос, когда Ваня слетел с поручней и встал рядом с ним.

Стоял он недолго.

— Ждём директора!

Бросив эти слова, Ваня, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, снова побежал на третий этаж.

— А зачем нам директор?

— Поговоришь с ней. Выскажешь несколько умных мыслей. Задашь несколько вопросов по поводу образования. В общем, веди себя как отец, которого беспокоит обстановка, окружающая детей, — раздалось сверху.

— Ваня, но она меня всегда беспокоила!

— Не похоже. Пап, ты ведь даже не знаешь, где находится класс твоего сына. Я уже не говорю о дочери. Ты вообще первый раз сюда пришёл.

— Я хотел прийти…несколько раз хотел, но у меня не получалось.

— Сейчас получилось. И с директором поговорить получится. Главное отчество правильно произноси. Она не любит, когда её отчество неправильно произносят.

— И как же отчество директора школы? — задал вопрос Митятюля. Он не замечал, что рядом с ним остановилась пожилая женщина. Услышав слова Митятюли, она с удивлением оглянулась по сторонам. Заметив, что Митятюля смотрит наверх, она тоже туда посмотрела. По понятным причинам, женщина никого не обнаружила. Она ещё раз самым тщательным образом осмотрела всё вокруг. А после осмотра устремила на

Митятюлю очень странный взгляд.

— Маргарита Копенгагевна!

— Маргарита Копен…чего? — не понял Митятюля.

— Копенгагевна! — раздался сверху голос Вани. — Пап, постарайся запомнить.

— Копенгагевна? Я правильно сказал? — громко спросил Митятюля, всё ещё не замечая женщину. Та несколько раз посмотрела вверх, пытаясь выяснить, с кем разговаривает стоящий на площадке мужчина. Затем медленно двинулась в сторону учительской.

Прежде чем исчезнуть за дверью, женщина несколько раз обернулась в сторону

Митятюли, но тот был занят разговором с Ваней. Ответ Митятюле услышать не удалось из–за громкого звонка, который в мгновение ока заполнил всё пространство в школе. Почти сразу же всё вокруг него зашумело, задвигалось, возникла суета. Мимо

Митятюли пробегали, спрыгивали, проносились десятки мальчишек и девчонок разного возраста. Несколько женщин и мужчин вошли в кабинет напротив. Митятюля среди всего этого потока школьников выискивал Ваню. Ему уже казалось, что он

потерял его из виду, когда рядом с ним раздался его голос:

— Пора, пап. Она только что вошла. Иди за мной!

Следуя за Ваней, Митятюля подивился тому, как тот с необыкновенной ловкостью избегает столкновений. Сам он постоянно сталкивался со школьниками. Чуть позже он заметил, как Ваня скользнул в полуотворённую дверь учительской. Ему же пришлось распахнуть дверь и уж потом войти внутрь. Именно по этой причине около двух десятков учителей, находившихся в комнате, сразу же обратили на него внимание, едва он оказался внутри. Бегло оглядев всех этих людей, Митятюля негромко поздоровался.

В ответ последовали кивки и вопросительные взгляды. Всех интересовала причина, по которой этот мужчина явился к ним и кто он такой. А Митятюля в это мгновение смотрел, как Ваня взобрался на подоконник и заглянул в окно. Все учителя услышали голос Митятюли.

— Которая здесь директор?

Их удивил тот факт, что, задавая вопрос, мужчина смотрел на окно. Он не замечал, что едва прозвучали эти слова, как женщина средних лет одетая в строгое платье серого цвета, двинулась ему навстречу. Однако почти сразу же она остановилась. А чуть позже её лицо приняло гневное выражение.

— Которая? — повторил свой вопрос Митятюля по прежнему глядя на окно. —

Некрасивая? С отвратительной бородавкой под правым глазом? — рядом с Митятюлей раздался приглушённый хохот. Директор тут же бросила на дородного мужчину осуждающий взгляд. Тот мгновенно замолчал. Остальные учителя сделали вид, что занимаются делами, хотя на самом деле украдкой поглядывали в сторону странного человека, который открыто говорил о вещах втайне обсуждаемых всей школой.

Разумеется, до сего дня никто и не смел открыто высказать подобные вещи в лицо директору. Она же тем временем с самым решительным лицом направилась в сторону

Митятюли. Тот, наконец, обратил на неё внимание и с самым приветливым видом произнёс:

— Добрый день, Маргарита Ковенпагевна!

Сразу после этих слов вокруг Митятюли раздалось хихиканье. Директор школы уже собиралась обрушиться на Митятюлю, когда он снова повернулся к окну и с удивлённым видом, заговорил:

— Как неправильно?…Ну, а я что сказал? Ах, вот как…Конегаевна? Нет?…а как же её отчество?…говори помедленней…столица Дании? А какое отношение имеет к её отчеству столица Дании?…Звучит также? Странно…это что же, её отец строил столицу

Дании? Нет? А ты откуда знаешь? Сам видел, как…Копенгаген строили? — вокруг

Митятюли хохот усиливался. Директор же школы вся побагровела от ярости.

— Послушайте вы, не знаю, как вас зовут, — прошипела она в сторону Митятюли, — вы зачем сюда пришли? Оскорблять меня?

— Боже упаси, — испуганно откликнулся Митятюля, поворачиваясь к ней лицом, — я хотел узнать по поводу…бородавки…

Один из учителей после этих слов пулей вылетел из учительской. Сразу после этого снаружи раздался громкий хохот.