Кендалл старалась отвечать коротко и ясно, благо вопросы казались безобидными, а Кристен — искренне интересующейся литературным творчеством. Когда ведущая спросила, что чувствуешь, когда твоя книга попадает в список бестселлеров «Нью-Йорк таймс», Кендалл решительно подавила чувство вины и рассказала о радости, которую на самом деле испытала.

Одного взгляда на зрителей хватило, чтобы понять: писательские будни им действительно интересны. Тревоги улеглись, Кендалл стала получать удовольствие и даже умудрилась пошутить о том, как во время творческого кризиса запирает холодильник на замок. Зрители засмеялись.

С каждой секундой в глаза бросалось все больше удивительного — неестественная белизна зубов Кристен, ее умение одновременно общаться и с гостем, и со зрителями. С Опрой Уинфри ее роднил город и формат передачи, а вот стиль у Кристен Колдер был принципиально иной.

Потом обстановка вдруг изменилась: внимание Кристен сконцентрировалось на ней, Кендалл, камеры приблизились, на последней слева загорелся красный огонек. Постановщик заранее объяснил, что эта камера снимает крупные планы.

Изменились и вопросы Кристен.

— Читателям всегда интересно, сколько «настоящего» в героях любимой книги, — начала ведущая. Камера, снимающая крупные планы, подъехала еще ближе. — Кеннеди Эндрюс до мелочей напоминает вас, Кендалл. Мои помощники выяснили, что творческие проблемы Кендалл — зеркальное отражение тех, с которыми вы столкнулись в «Скарсдейле». Как и вы, Кеннеди Эндрюс выдвигалась на премию «Зельда», присуждаемую «Вордсмит инкорпорейтед», но не получила ее. Как и у вас, у Кеннеди Эндрюс три близкие подруги писательницы, с которыми она знакома лет десять. — Кристен сделала паузу, и Кендалл поняла, что ведущая намеренно переводит интервью в новое русло. — Как и вы, Кеннеди Эндрюс выясняет, что у мужа есть любовница, и подает на развод.

Красный огонек на чертовой камере до сих пор горел, и Кендалл с ужасом представляла свое перекошенное от смущения и страха лицо.

Атака застала ее врасплох: надо же, Кристен с помощниками не пожалели времени на то, чтобы сравнить ее жизнь и жизнь Кеннеди Эндрюс! Кендалл часто-часто заморгала, пытаясь сохранить спокойствие. Кристен Колдер известно, что она подала на развод… Откуда, спрашивается, если она даже детям еще не сказала? Господи, теперь Джеффри и Мелисса узнают новость из ток-шоу…

— От таких совпадений мне стало любопытно: есть ли в книге другие отсылки к реальным событиям? Взять, к примеру, подруг, которые помогали Кеннеди писать книгу. У них есть прототипы? Я поручила своим помощникам это проверить.

Кендалл открыла рот. Вне сомнения, она напоминала подыхающую на песке рыбу.

Зрители притихли, с нетерпением ожидая развития событий.

— По чистой случайности нам попалась эта фотография в сегодняшнем выпуске «Чикаго трибюн», — продолжала Кристен. — Вместо обложки «Брани на вороте» на огромном экране появилась фотография, запечатлевшая встречу Кендалл и Фэй с Сарой. — Если не ошибаюсь, на снимке Фэй Труэтт — автор романов из жизни верующих и жена телепроповедника Стива Труэтта. Снимок сделан вчера вечером, после подписания книг в магазине «Бордерс», верно? Миссис Труэтт повздорила с дочерью, которая организовала пикет в знак несогласия с открытой продажей эротической литературы.

Кендалл взглянула на увеличенное фото, запечатлевшее схватку Фэй и Сары. Сама она вчера стояла рядом с Фэй, бледная и потрясенная — совсем как сейчас.

К чему клонит Кристен? Вынуждает признать дружбу с Фэй или что-то еще? Но ведь раз есть снимок, значит, отрицать близкое знакомство невозможно в принципе.

— Фэй Труэтт — моя подруга. Я остановилась у нее и, как видно на снимке, приглашала на вчерашнее подписание книг. Как это связано с «Бранью на вороте»?

На гигантском экране появилось новое фото, на сей раз с конференции «ВИНК». Судя по улыбкам и вечерним нарядам, Кендалл, Мэллори, Таню и Фэй засняли незадолго до церемонии награждения, когда они еще надеялись, что Кендалл получит «Зельду» за «Право мечтать».

— Ваши подруги не возражают, что вы использовали их истории в качестве сырья для книги?

— Сырья? — Такого поворота событий Кендалл не ожидала. Она опасалась, что кто-нибудь догадается про соавторов, но не думала, что ее обвинят в использовании событий из жизни подруг.

К чему ведет Кристен, Кендалл по-прежнему не знала и не испытывала ни малейшего желания выяснять.

— Да, я использовала события своей жизни и, возможно, немного увлеклась, — промямлила Кендалл. — Только ведь писатели нередко опираются не только на собственную жизнь, но и на жизнь окружающих. «Сырье» — это, пожалуй, перебор.

Кристен наклонила голову и подняла идеальной формы брови. Помощник, как по команде, протянул ей две книги — «Брань на вороте» и какую-то еще, которую Кендалл не узнала.

— А как насчет копирования их реплик? — спросила Кристен, повернувшись лицом к камере. — По-моему, это называется плагиатом. Моих помощников заинтересовали сенсационные разоблачения, которыми Кендалл Эймс щедро сдобрила рассказ о своих подругах. Обнаружилось, что отдельные главы «Брани на вороте» напоминают романы небезызвестных писательниц. К примеру, в «Брани на вороте» есть целая сцена, которая почти дословно повторяет любовную сцену из этой книги. — Кристен взяла вторую книгу. Это была «На самом виду» Мэллори Сент-Джеймс.

На большом экране снова сменили заставку: вместо фотографии показали две обложки — «Брани на вороте» и «На самом виду», а затем страницы из обеих книг. С нелегким сердцем Кендалл начала читать — да, сцены были почти неотличимы.

Кендалл очень радовалась, что сидит: ноги стали как ватные, руки задрожали. Вспомнился день, когда она упала в обморок, узнав о неверности Кэлвина. Вот бы сейчас снова лишиться чувств! Мельком взглянув на лица Тани, Фэй и Мэллори, она увидела отражение своего страха. Подруги вжались в сиденья, словно хотели исчезнуть.

— Сейчас мы ненадолго прервемся, — пропела Кристен. — Далеко не уходите, ведь после паузы Кендалл Эймс все нам объяснит. — Ведущая сложила руки на груди и скупо улыбнулась: — Если сможет.

Кристен Колдер встала и отошла к помощникам. Кендалл успокаивалась, как могла, — глубоко дышала, думала о хорошем, но на успех особо не надеялась. Больше всего хотелось покрепче обнять «сестер», но она боялась привлекать к ним внимание.

Дверь с грохотом распахнулась, и на сцену вылетела Наоми Фондрен с Синди и Лейси на буксире. Дон пытался их задержать, да разве ему, мягкому и обходительному, справиться с тремя нью-йоркскими фуриями? «С тобой разберусь потом!» — говорил брошенный на Кендалл взгляд. Наоми решительно подошла к ведущей и протянула руку, но Кристен ее не пожала.

— Я Наоми Фондрен, начальник отдела рекламы и связей с общественностью издательства «Скарсдейл». Не знаю, что здесь происходит, но это явное недоразумение.

— О «недоразумении» говорить уже поздно, — с неприкрытым раздражением ответила Кристен. — После перерыва вашей писательнице представится возможность оправдаться перед моими зрителями. Вероятно, плагиату и вмешательству в личную жизнь подруг существует некое фантастическое объяснение. Мне не терпится его услышать.

Наоми Фондрен, нужно отдать ей должное, пререкаться не стала — лишь гордо расправила плечи, развернулась и, не глядя по сторонам, зашагала прочь. У двери она молча скользнула мимо Синди и Лейси.

Если бы Кендалл хватило мужества тоже покинуть сцену, она бы не остановилась в Зеленой комнате, а шла бы дальше, пусть даже до самой Атланты.

Девушка с наушниками снова подняла руку и начала отсчитывать секунды. Кристен вернулась на свое место и, держа в руках книги Мэллори и Кендалл, повернулась сперва к камере, потом к своей несчастной гостье.