Кендалл замялась, не зная, что можно говорить, а что нет. Зачем перед началом занятий выбивать детей из колеи заявлениями вроде «нашей семье конец»? Тем более бракоразводный процесс пока не завершен.

— Мы с папой действительно решили некоторое время пожить отдельно, — осторожно проговорила Кендалл. — Отдохнуть… друг от друга.

Мелисса еще сильнее выпятила подбородок. Одинокая слеза покатилась по ее щеке и упала на свитер.

— Ушам своим не верю! Я думал, все в порядке… Что… что у вас произошло? — Голос Джеффри дрожал, детская реакция совершенно не сочеталась с его взрослой внешностью, особенно с широкими плечами.

Глядя на перепутанные лица детей, Кендалл поняла, что у нее не хватит духу сказать им правду. Только не сейчас и не без Кэлвина! Пусть назначит время и место, чтобы они смогли поговорить вчетвером, а пока лучше ограничиться невинной ложью.

— Послушайте, — мягко начала она, — мы все хотим, чтобы вокруг ничего не менялось. Это вполне естественно. Вы оба в самом начале пути, у вас впереди столько прекрасного! Мы с папой очень долго жили вместе, и нет ничего странного в том, что сейчас мы переоцениваем ценности и выбираем новые приоритеты.

— Это потому что мы уехали? — Джеффри — он явно решил добраться до сути — присел на краешек дивана. — Потому что, э-э-э, гнездо опустело? Я ведь могу перевестись в Технологический и вернуться домой. Ну или академку взять…

— Да-да, если это поможет… — закивала Мелисса. Близнецы всегда были настроены на одну волну и мысленно, и эмоционально, только Джеффри казался чуть откровеннее.

Волна материнской нежности захлестнула Кендалл, вознесла над всеми проблемами и помогла найти нужные слова.

— Спасибо, милые, спасибо за поддержку, но у нас с папой все нормально. Мы справимся.

— Как же справитесь, если вы… ценности переоцениваете? — Практичной Мелиссе требовались доводы поконкретнее.

Кендалл могла поспорить: в глубине души Мелисса давно подозревает правду, но куда важнее было то, что они с Джеффри не желали, чтобы подозрения подтверждались.

Кендалл сделала глубокий вдох и попробовала выбраться из лабиринта, не слишком увязнув во лжи.

— Книгу я закончила — такой груз с души сбросила! Теперь мы с папой разберемся с нашим браком. — Глядя на растерянные лица близнецов, Кендалл захотела их утешить. — Что бы ни случилось, помните: мы с папой очень вас любим. Больше всего на свете! И так будет всегда.

— Каким образом вы разбираетесь? Каким образом решаете проблему? — Мелиссе снова требовались подробности. Джеффри сидел с таким видом, словно хотел зажать уши ладонями и притвориться, что этот разговор не более чем страшный сон. Кендалл ближе была реакция сына, но она понимала: от Мелиссы отмахиваться нельзя.

— Мы посещаем консультанта по семейным вопросам, — соврала Кендалл. — Она нам… очень помогает.

— Как зовут консультанта? — допытывалась Мелисса. — Она заслуживает доверия?

Дочь требовала подробностей, и Кендалл пришлось озвучить имя. Вот только откровенная паника детей перепутала все мысли, а перед глазами стояла блондинка Энн, сжимающая горошины Зеленого Великана.

— Ее зовут Энн Джастисс, в Атланте она на очень хорошем счету. — Кендалл вымучила улыбку. — Довольно об этом! Мы с папой все решим. — У Кендалл тряслись поджилки, но она, старательно растягивая губы, встала и поцеловала детей на ночь.

Утром, проводив Мелиссу и Джеффри, Кендалл занялась сменой постельного белья. Чуть позднее она решила позвонить Энн Джастисс и выяснить, как дела, а после обеда съездить в «Хоум депо».

Резкая трель телефонного звонка не на шутку напугала. Судя по определителю номера, звонили из Нью-Йорка. С тяжелым сердцем Кендалл сняла трубку, приготовившись к жалобам Зануды Джейн или требованию внести дополнительную правку.

— Кендалл Эймс? — По отрывистому голосу чувствовалась жительница Верхнего Ист-Сайда. Кендалл отчаянно рылась в памяти, только… Нет, никогда раньше этот голос она не слышала.

— Да, это я.

— Я Наоми Фондрен, издательство «Скарсдейл». «Брань на вороте» выходит в середине апреля. Времени на подготовку к выходу крупного тиража в жестком переплете остается в обрез.

Кендалл промолчала. В начале творческой карьеры она работала с рядовым пиар-менеджером, но вот девушка уволилась, и Кендалл пришлось раскручивать себя самостоятельно. Вдруг сознание пронзила догадка: Наоми Фондрен, кем бы она ни была, только что назвала издание «Брани на вороте» крупным тиражом. Крупным тиражом в жестком переплете.

Кендалл упала в ближайшее кресло и едва не перестала дышать.

— Сигнальные экземпляры для рецензентов я получу к первому февраля. — Наоми говорила о первых отпечатанных в типографии и переплетенных экземплярах корректуры, которые передают в издательство для утверждения. — Но в крупные издания с большими сроками работы над номером мы их разослать не успеем. «Паблишерс уикли» согласились ознакомиться с пробными оттисками. Сейчас я отправляю оттиски в «Лейдис хоум джорнал», их интересуют права на публикацию по частям.

Кендалл старалась дышать глубже: очевидно, недостаток кислорода отрицательно влиял на слух и мыслительную деятельность. «Паблишерс уикли» рецензирует лишь каждую пятую книгу. А публикация по частям в «Лейдис-хоум джорнал»? Обычно такого удостаиваются писатели калибра Мэллори. Черт, вероятно, благодаря такой рекламе писатели и вырастают до калибра Мэллори!

— Простите, какая у вас должность в «Скарсдейле»?

— Неужели я не представилась? — засмеялась Наоми. — Я начальник рекламного отдела.

— Вы новенькая? — уточнила Кендалл. Неужели в «Скарсдейле» наконец появился человек, раскручивающий всех писателей, а не только звезд? Или эта Наоми с кем-то ее путает?

— Новенькая только для вас, милая! — веселилась Наоми. — Я далеко не с каждым автором работаю лично.

Кендалл не сомневалась, что личного внимания главы рекламного отдела удостаиваются звезды вроде Стивена Кинга и Тома Клэнси. Уточнить не получилось: Наоми уже сменила тему.

— Мои сотрудники составляют план интервью, а я обзвонила фотографов, которые согласны приехать к вам и сделать цветной снимок для суперобложки.

Снимок для суперобложки? Вот уже восемь лет Кендалл использовала одну и ту же черно-белую фотографию и о новой даже не думала. Она просто старела, а фотография, которую печатали на дешевых бумажных обложках, уменьшалась в размере, и вскоре лицо на ней стало неузнаваемым.

— Я веду переговоры с атлантским Домом-музеем Маргарет Митчелл. Хотим устроить там прием в вашу честь, с которого начнется тур по шестнадцати крупным городам, где есть курируемые «Нью-Йорк таймс» книжные магазины. Завершится тур в Чикаго.

— Тур? — переспросила Кендалл, захлебываясь в море неправдоподобных и откровенно фантастических новостей. Насчет тура она явно ослышалась!

— Да, милая, тур, — медленно и четко проговорила Наоми, словно обращаясь к глупому ребенку. — Вы свободны во второй половине апреля?

Взгляд Кендалл скользнул по безмолвной кухне к такой же безмолвной вершине горы, переместился на заношенные спортивные брюки и остановился на толстых шерстяных носках с дырой на большом пальце. Сказать Наоми, что нужно свериться с расписанием на апрель? Мол, тур — это здорово, но как втиснуть его в плотный график? Интересно, кто-нибудь когда-нибудь отвергал по-настоящему золотой шанс?

— Тур завершится в Чикаго потому, что… — Наоми сделала паузу, словно ожидая барабанной дроби, — я сумела подкинуть ваш роман продюсеру шоу Кристен Колдер, с которой близко знакома. — Шоу Кристен Колдер транслировали из Чикаго на всю страну, а его ведущая не боялась конкурировать с Опрой. Наоми Фондрен захихикала — у особы с ист-сайдским выговором это получалось престранно. — Я лично заказала сигнальный экземпляр и с курьером отправила в продюсерский центр шоу. Кристен Колдер выбрала «Брань на вороте» для обсуждения в следующем выпуске своего книжного клуба! — Наоми замолчала, на сей раз, вероятно, ожидая аплодисментов.