— Бедное мое сердечко! — Таня захлопала длинными, как у куклы, ресницами. Бретт, конечно, красавец, и обаяния море, но сразу видно: ловелас, ни одной юбки не пропустит. В закусочной даже делали ставки на то, кого он первой затащит в койку. Ставку Таня сделала, однако за главный приз бороться не собиралась. Она уже побывала замужем за красивым, но совершенно безответственным мужчиной, и дважды наступать на те же грабли не хотела.

Таня вышла из кухни и направилась в обеденный зал. Завсегдатаи знали, кто какие столики обслуживает, и непременно садились к «своей» официантке. Однажды две официантки подрались, когда любитель давать большие чаевые заявился в пять утра и с похмелья сел не за тот столик. Несмотря на кажущееся отсутствие строгой дисциплины, в «Даунхоуме» царила жесткая конкуренция. Официантки старались ради чаевых и знали: их надо заработать.

Таня налила кофе Джейку Хэрроу, отставному капитану ВМФ, на обеих руках которого синели татуировки с женскими именами, в том числе и с именем Труди. Рядом с ним сидел Грэм Эндрюс, водитель-дальнобойщик, в свое время он тоже встречался с Труди. Какое-то время Таня думала, что один из них — ее отец. Труди эту тему развивать не желала, а Джейк и Грэм, хоть всегда сидели за Таниными столиками и постоянно спрашивали о Труди, ни разу не оставили больших чаевых, которые можно было бы принять за финансовую помощь дочери.

К десяти Таня слетала из кухни в зал и из зала на кухню как минимум тысячу раз. Спина болела, правое колено ныло, но она растягивала губы в улыбке, пожимала плечами и смеялась над каждой шуткой. Обаяние и расторопность притягивают посетителей как магнит, а чем больше посетителей за ее столиками, тем больше чаевых. Таня очень гордилась, когда гости обходили пустые столики других официанток и усаживались к ней.

— Эй, Томас, где мой заказ? — крикнула она в окошко. — Ты меня подводишь!

— Придержи коней, малышка! — беззлобно огрызнулся Рыжий: словесные перепалки в «Даунхоуме» — дело обычное. — Твоим заказом занимается новенький, а он у нас еще не метеор.

— Это дело наживное! — улыбнулся Бретт, выкладывая заказ на тарелку. Господи, любит же он скалиться! — Лет через десять старик Томас в спину мне дышать будет!

«Если ты так долго продержишься!» — подумала Таня. Рыжий Томас работал в «Даунхоуме» целую вечность, и большинство официанток тоже, а вот помощники Томаса появлялись, «прохаживались» по девочкам и исчезали, считая работу неперспективной.

— Эй, кого ты стариком назвал? — оскорбился Томас и показал на свою густую шевелюру. — Седина у меня от работы в закусочной. Женский коллектив, нервы, вот и постарел раньше времени.

В Танином кармане завибрировал сотовый. Она взглянула на определитель номера и вместо набора цифр прочла «Дом».

— Два слова, — предупредила она, прижав трубку к уху. — Мне секундомер включили.

Белль не жаловала официанток, которые трещат по телефону, вместо того чтобы обслуживать посетителей.

— Мама, Кристал такая капризная! — заныла старшая дочь. — Я только сказала… — Последовало пространное объяснение.

— Лоретта, мы же договорились: ты звонишь, только если тебя везут в больницу на «скорой», так?

— Да, мама, но Кристал…

— Нет, ни слова больше! Меня посетители ждут. Где бабушка?

— Лежит.

Ну конечно, чего и следовало ждать…

— Лоретта, следи за сестренкой! Обе ведите себя нормально, понятно?

— Но…

Выслушивать не было времени. Таня захлопнула сотовый, еще раз обошла столики, взяла два заказа, долила кофе, вручила три счета.

Сотовый снова завибрировал. Господи!

Таня нырнула на кухню, вытащила телефон и поднесла к уху:

— В чем дело?

— Мама, Лоретта вредничает! Не разрешает смотреть, что хочу я. Скажи ей, чтобы пустила к телевизору, а то…

На этот раз Таня даже отвечать не стала — отсоединилась и убрала телефон. Подняв глаза, она перехватила взгляд Бретта. Тот улыбался.

— Смешно? — гневно спросила она, сжав кулаки. — Это потому, что у тебя нет детей, которые дергают по каждой мелочи!

«И матери, которая той порой спокойно храпит на кровати».

Как минимум в пятый раз с начала смены Бретт улыбнулся.

— Откуда ты знаешь?

— Догадаться не бог весть какая премудрость. — Таня смерила Бретта взглядом. — Я прекрасно знаю таких, как ты!

— Неужели? — Бретт выливал яйца на сковороду и переворачивал картофельные оладьи, при этом не сводя глаз с Тани. Свободной рукой он позвонил в колокольчик, объявляя, что заказ готов, и дополнительно постучал лопаточкой. — Ничего ты не знаешь, милая. Ни малейшего понятия не имеешь.

— Таня! Таня! — закричали из зала. Обернувшись, она увидела нетерпеливо машущего Джейка. Сегодня утром она сама не своя, да еще девочки каждые пять минут звонят!

Сотовый снова завибрировал. Таня вытащила его и, даже не взглянув на определитель номера, заорала:

— Что, черт возьми, случилось на этот раз? Дайте мне работать спокойно!

На секунду воцарилась тишина, а потом раздался голос Мэллори.

— Прости, не подумала, что ты уже на работе. Фэй решила провести телефонную конференцию о Кендалл.

— Ой!

— Да, Таня, мы обе на проводе, — включилась Фэй. — Прости, что не вовремя.

Таня представила, как подруги сидят в тишине кабинетов. У себя дома, счастливые… Она спряталась от чужих глаз на древней кухне «Даунхоума», но, подняв голову, перехватила взгляд Бретта.

Из зала пришла другая официантка.

— Таня, твои нервничают. Двое ждут не дождутся счетов.

— Пожалуйста, скажи, что я буду через минуту… В чем дело? — спросила она по телефону.

— Кэл говорит, они с Кендалл расстались. Он, мол, не знает, где она сейчас.

— И вы ему верите? — спросила Таня. Мужа Кендалл подруги не жаловали — наслушались историй о том, что Кэлвина Эймса интересует лишь Кэлвин Эймс. — То есть, по-вашему, он ничего ей не сделал?

— Другими словами, не запихнул ли он Кендалл в чемодан и не швырнул ли в ближайший водоем, привязав к ногам чугунную гирю? — сухо уточнила Мэллори. — Таня, ты писательница, к чему глупые вопросы?

— Нет, — возразила Фэй, — в списке особо опасных преступников старину Кэлвина мы не увидим. Кендалл он не укокошил, но со мной разговаривал слишком раздраженно.

Все трое задумались над вероятной причиной раздраженности Кэлвина.

— Что же нам делать? — спросила Таня, стараясь перекрыть звон столовых приборов. В обеденном зале Белль подливала кофе ее посетителям. Через секунду она ворвется на кухню с вопросами.

— Мы с Фэй думаем, что она на горной ферме, — сказала Мэллори. — Кому-то из нас нужно туда поехать.

— Ой! — Тане хотелось предложить себя, только разговор следовало заканчивать. — Пожалуй, в следующие выходные я смогу. Выеду в субботу утром и вернусь в ночь с воскресенья на понедельник.

От Сент-Питерсберга до горной фермы десять часов езды, так что выходные пройдут за рулем, но ведь Фэй, Мэллори и Кендалл всегда поддерживали ее в трудную минуту.

— Я могла бы поехать в середине недели, — предложила Фэй. — В понедельник у нас со Стивом благотворительное мероприятие, к среде мне должны подготовить договор, а потом я вполне…

— Нет, поеду я, — перебила Мэллори. — Завтра с утра.

Таня искренне удивилась. Вообще-то Мэллори часто предлагала помощь, только обычно в виде денег или подарков, чтобы не тратить рабочее время. В их четверке Мэллори была самой плодовитой и все время проводила за работой.

— Но ведь ты никогда… — начала Таня.

— Ты точно сумеешь вырваться? — спросила Фэй, к которой дар речи вернулся быстрее, чем к Тане. — Сроки не поджимают?

— Я возьму работу с собой. Может, даже останусь на пару дней с Кендалл. Буду жить на ферме и писать.

Неужели в голосе Мэллори слышалась грусть? Это что-то новенькое! Хотя с чего ей грустить? При желании Мэллори может писать семь дней в неделю. У нее на шее не висит ни Труди, ни Кристал, ни Лоретта, ни две работы, ни рассыпающийся трейлер. Только она сама и красавец муж, готовый исполнить любую ее прихоть.