Таня знала: заливистый храп вспоминать не стоит. Не стоит говорить и о том, что эта порция виски вряд ли станет последней. Труди обожала критиковать, но терпеть не могла, когда критикуют ее.

Сухо кашляя, мать поплелась в свою комнату, но перед Таниными глазами была уже не опустившаяся женщина, которая произвела ее на свет, а Дорин Грант, ее нынешняя героиня. Дорин вытирала маленький столик в бистро, где служила официанткой. Девушка то и дело поправляла униформу и приглаживала волосы, потому что брат обещал привести на ленч старого приятеля, автогонщика, который нравился Дорин со школы.

Закрыв глаза, Таня услышала шелест набегающих на песок волн и крик чаек. Красавец автогонщик будет в обрезанных джинсах и просторной рубахе, которую можно расстегнуть, обнажив мускулистый торс. Они с братом будут посмеиваться над Дорин, вспоминая школу, но между молодыми людьми тотчас вспыхнет искра страсти. Ветреный автогонщик вскоре поймет, что встретил свою судьбу.

Таня удовлетворенно вздохнула: сцена получилась яркой и эмоциональной, затем опустила пальцы на клавиатуру и начала печатать.

Несколько часов спустя в Хайленд-парке, северном пригороде Чикаго, Фэй Труэтт потянулась, зевнула и неуверенно открыла один глаз.

Рядом с ней остатками утреннего сна наслаждался Стив, известный всему цивилизованному миру как пастор Стив.

Фэй повернула голову и взглянула на профиль мужа, который всегда считала похожим на профиль Джона Кеннеди. Чем старше становился Стив, тем больше напоминал Джона Кеннеди, если бы тому посчастливилось дожить до шестидесяти четырех. А вот она на Джекки не походила, о чем, однако, ничуть не жалела.

Стив вздохнул и, не просыпаясь, обвил рукой талию Фэй, вернее, то, во что она превратилась. Годам к пятидесяти пяти тело Фэй начало пухнуть и расплываться. Сколько она ни потела на беговой дорожке, ничего не помогало. Да и сидение день-деньской за компьютером успеху не способствовало. Стив, с которым Фэй делила ложе последние тридцать девять лет, ничего не замечал. Либо вежливо делал вид, что не замечает.

Они познакомились в конце шестидесятых на лекциях по сравнительному литературоведению в Северо-Западном университете, полюбили друг друга и сразу после выпуска поженились.

Поначалу карьера супругов шла по намеченному в университете плану: Стив работал в крупном рекламном агентстве, а Фэй, мечтавшая когда-нибудь написать роман, — продюсером в кинокомпании. Как и большинство друзей-сверстников, карьеру они совмещали с воспитанием детей. За пять лет родилось трое — Стив-младший, Кэй и Сара. Сейчас все уже обзавелись собственными семьями и регулярно дарили родителям внуков. В родном Чикаго осталась лишь Сара.

Вскоре после сорокового дня рождения Стив, отошедший от церкви католик, удивил Фэй, поступив в духовную семинарию при Северо-Западном университете. Фэй не придала этому должного значения, о чем впоследствии не раз жалела. Тогда же семинария казалась оригинальным способом потратить свободное время. Сам Стив полушутя называл ее стимулом, интеллектуальным и духовным тренажером — чем угодно, только не новым призванием и не началом второй карьеры.

Фэй игнорировала все предупреждающие знаки, пока в день ее собственного сорокалетия Стив не объявил, что бросает хлебную должность в рекламном агентстве, чтобы основать Церковь телевизионного пасторства «Клирвью».

Он бросал рекламное агентство, когда дети еще учились в колледже.

Сейчас Фэй понимала: чудо, что их брак вынес то страшное потрясение.

Ладонь Стива скользнула к ее бедрам и вернулась на талию, ласково, нежно, чувственно, только Фей еще оставалась в прошлом.

Новое призвание мгновенно превратило Фэй и Стива из представителей крепкого среднего класса в нищих. Сбережения растаяли: приходилось платить за обучение троих детей, да и есть хотелось регулярно.

В то смутное время о своих мечтах Фэй не вспоминала, зато помогла мужу написать две книги серии «Богословие для чайников» и «Богатый Бог, бедный Бог», заявившие о нем как о проповеднике. Благодаря ее связям в продюсерской среде Стив запустил свои первые телепроповеди. Фэй сделала все, чтобы удержать семью на плаву, а красивая мечта мужа исполнилась. Сама она подспудно нашла дополнительный источник дохода, о котором муж до сих пор пребывал в полном и счастливом неведении.

Стив жаждал отдать новому призванию всего себя, без остатка. Фэй была куда осторожнее. Стив хотел, чтобы она выходила с ним в эфир и несла Слово Божье жителям разных стран; Фэй спокойно ответила, что очень его любит и искренне верует в Господа, но к такому развитию событий не готова.

Тем не менее Фэй очень старалась. Наконец дети получили дипломы, Церковь «Клирвью» стала мегапопулярной и высокодоходной, обзавелась собственным центром с залом на две тысячи триста мест, «Старбаксом», игровыми комнатами и студией — и тогда Стив сказал, что теперь очередь Фэй. Тогда она и поехала на свою первую конференцию «Вордсмит инкорпорейтед» и познакомилась с Кендалл, Мэллори и Таней. С того дня Фэй считала себя профессиональной писательницей, хотя на издание первого романа, точнее, первого литературного опуса под ее именем, ушло целых два года.

Ладонь Стива скользнула к ней под ночнушку и сжала грудь.

— Я по тебе скучал! — пробормотал он, и, как ни странно, Фэй почувствовала ту же волну возбуждения, что в юности. Трудностям вопреки они умудрились сохранить теплоту отношений и полностью устраивали друг друга в постели. — Что-то ты про конференцию почти не рассказываешь. Как все прошло?

— Неплохо. — Вдаваться в подробности Фэй не хотелось.

— Просто «неплохо»?

— Угу. — В любое другое время Фэй с удовольствием обсудила бы с мужем случившееся, но сейчас хотела лишь отключить мысли и насладиться его прикосновениями. — Кендалл не получила премию, а потом расстроилась еще из-за чего-то и не пожелала с нами поделиться.

— Очень жаль! — Помимо профиля Джона Кеннеди, Стив получил и чарующий голос. В нем звучала теплота, искренность, глубокая вера и забота о ближнем. Иногда Фэй приходилось вслушиваться, чтобы отделить «профессиональное» от настоящего.

Стив, человек достаточно чуткий, быстро сообразил, что Фэй религиозного рвения с ним не разделяет, и поддержал ее решимость стать писательницей — нишу «любовные романы из жизни верующих» жена, безусловно, выбрала под его влиянием, — однако почему-то не мог понять, почему она так привязалась к Мэллори, Тане и Кендалл.

— Кендалл ведь в Атланте живет?

— Ага. — Стив редко проявлял интерес к ее жизни. У него были бесконечные записи и прямые эфиры, у нее — сроки сдачи рукописей; разве с таким графиком выкроишь время для задушевных разговоров? Когда-то они болтали обо всем на свете, а сейчас фактически вносили друг друга в распорядок дня и разрабатывали «программу беседы», чтобы «обсудить важнейшие вопросы».

Стив поднял руку, чтобы взглянуть на часы, и Фэй заметила, что у него свежий маникюр, а кожа мягче, чем у нее.

— У тебя ничего нового не вышло? — спросил Стив, гладя ее бедро. — Прихожане любят книги по духовному развитию. У нас ведь есть сайт, вот я и думаю: не позвонить ли в твое издательство? Предложу аффилиатную программу, обменяемся ссылками… — Гладкая ладонь Стива прошлась по давно не изящному изгибу ее живота и остановилась…

Только Фэй уже думала о книге, над которой работала, и возможном сотрудничестве издательств «Глас верующего» с церковью «Клирвью».

Желание Фэй развеялось; у Стива, напротив, оно нарастало с каждой секундой. В торговле недвижимостью главное — месторасположение и удобства, а в занятиях любовью — держать рот на замке.

— Прости, сейчас не время. — Фэй отстранилась. — Мне пора вставать и за работу.

Повисла тишина, потом Стив с явной неохотой убрал руку и вместе с другой подложил под голову.

— Правильно, — кивнул он, когда Фэй встала и одернула ночнушку. — Мне тоже надо вставать. Ровно в девять в церкви собрание, а в полдень у меня радиопроповедь.