На западе Франкского королевства, в Галлии и Италии, кое-что еще сохранялось от старой римской системы управления. Территория к востоку от Рейна, на которой помимо германских поселений, объединенных в племенные округа — гау, располагались также церковные епархии, монастыри и епископства, светские и церковные земельные владения, представляла собой в административном отношении некое подобие сети с первичными формами образования. Карл Великий учредил административные округа, так называемые ducati, во главе которых стояли назначенные им должностные лица, каждое из которых называлось dux[4]. Это были не герцоги какого-либо племени, т. е. племенные вожди[5], а высшие чиновники, происходившие из франкской имперской знати, титул которых восходил еще к административной реформе, проведенной Константином Великим. Посланцы Карла, missi dominici[6], надзирали за управлением, а франкская государственная церковь, епископы которой назначались самим императором, дополнительно скрепляла государство.

Тем не менее, несмотря на все усилия, эта империя оказалась недолговечной. Ей было суждено распасться — без споров за наследство между сыновьями Карла. Для того чтобы указания, которые император посылал из Ахена в Рим, достигли места назначения, требовалось не меньше двух месяцев. Местные и региональные власти долгое время могли, более того — обязывались действовать по собственному усмотрению. Возможно ли было в таких условиях сохранить империю? Трое внуков Карла разделили ее между собой. Людвиг получил восточную часть, Карл — западную, а Лотарь — землю, лежавшую посередине, Лотарингию, Она простиралась от устья Рейна до Италии. Когда род Лотаря прекратился, Людвиг в 870 г. присоединил ее к своему восточнофранкскому государству. В итоге возникла ситуация, определившая дальнейшее развитие европейской истории. Ядро континента оказалось отныне надолго разделенным, родственные государства — Западнофранкское и Восточнофранкское королевства — все больше отдалялись друг от друга. Со временем им было суждено превратиться во Францию и Германию, Общим для них осталось наследие Рима и Карла Великого, а также спор за земли Лотарингии. Спор этот на последующие двенадцать столетий превратил Францию и Германию во враждующих братьев.

Как мы учили в школе, именно отсюда и начинается германская история. Жил-был герцог Саксонии Генрих, который, если верить простодушному тексту баллады XIX в., ловил птиц, когда ему помешал в этом занятии некий посланник (о нем не сообщается никаких подробностей). Посланник возгласил: «Да здравствует император Генрих! Да здравствует звезда Саксонии!» Генрих I (919–936), избранный саксами и франками, вошел в историю как основатель Саксонской, или Оттоновской, династии, но не как император. Его королевская власть была в результате компромиссов и после угроз применения военной силы признана Швабией и Баварией, распространена на лотарингов, чехов и полабских славян и подтверждена западнофранкскими Каролингами. Единодушное избрание королем сына Генриха — Отгона (936–973) сделало восточнофранкское государство более прочным, так что ему в будущем не грозили споры и разделы, как ранее наследству Карла Великого, В 955 г. Оттон I победил венгров в битве на Леховом поле и с тех пор звался Великим. Семь лет спустя он заставил в Риме папу Иоанна XII короновать себя римским императором и возобновил императорский протекторат над Римом. Оттон I добился признания своего императорского титула Византией и женил сына и наследника, будущего Отгона II (961–983), на византийской принцессе. С того времени королевский титул и императорская корона почти всегда были связаны друг с другом. Внук Отгона Великого Оттон III (980–1002), следуя традиции Карла Великого, подхватил идею обновления Римской империи. Однако он умер в двадцать один год неподалеку от Рима и был погребен в Ахене.

Век салических императоров (1024–1125; Франконская династия) знаменует собой прежде всего начало драматического конфликта между императорской властью и папством. Вплоть до XI в. император и короли Европы претендовали на право назначать на церковные должности по собственному усмотрению. Но в ходе движения за реформы, начавшегося в X в. с бенедиктинского аббатства Клюни в Бургундии, в церковной среде взяло верх представление о том, что задача церкви — осуществлять посредничество между совершенством Бога и несовершенством мирской власти, что проистекало из божественного права церкви, более высокого по отношению к светской власти. Поэтому предполагалось устранить всякое светское влияние на замещение церковных должностей. Со времен же Отгона Великого церковь превратилась в опору империи, а потому оттоновские и салические императоры оказывали сильное влияние на избрание пап и управление Папской областью. Так с 1075 г. начался конфликт между папой и императором. Папа Григорий VII (1073–1085) отдал распоряжение королю Генриху IV о формальном запрете инвеституры[7] епископов и аббатов, на что Генрих ответил демонстративным отказом и смещением папы.

Спор разрастался. Он продолжался длительное время после смерти папы и короля, ибо в конечном счете речь шла об устройстве мира и об отношениях между духовной и мирской властью, между sacerdotium и гедпит. После долгого, протекавшего с переменным успехом конфликта, из которого, в конце концов, суждено было выйти проигравшими как императору, так и папе, церковь и государство разошлись. Таким образом возникла решающая предпосылка, ставшая основой хода истории современного европейского государства и формирования двух принципов свободы, имевших огромное значение для дальнейшего развития политической культуры Европы. С одной стороны, появилась свобода веры вне государственного принуждения, а с другой — свобода политики вне опеки со стороны церкви.

В соответствии с нашим привычным взглядом на историю и взлет германской императорской власти, и ее упадок связаны с династией Гогенштауфенов (1138–1254). Фридрих I (1152–1190), которого итальянские современники за его рыжеватую бороду прозвали Барбароссой (ит. рыжая борода), остался как в своей эпохе, так и в памяти позднейшего времени самым популярным в народе средневековым императором. Блеск приемов при его дворе, женитьба на Беатрисе Бургундской, походы в Италию с их переменчивыми результатами, триумфальная победа над мятежным соперником Генрихом Львом, наконец, смерть в Малой Азии во время Третьего Крестового похода, считающаяся таинственной, стали благодатной почвой для появления многочисленных мифов. Ни один другой император не будоражил фантазию будущих поколений так, как этот, — вплоть до сказания о спящем в Кифхойзере Барбароссе.