Постоялый двор.
С рассветом чувство опасности усилилось. Оно не давало уснуть, заставляло время от времени подходить к окну. Но увидеть там я ничего не могла, только яркий свет, вызывающий противную резь в глазах.
Почти слепая, вдали от дома и родных, без должной охраны… Я снова почувствовала себя улиткой, вытряхнутой из домика.
— Прекрати метаться и иди сюда. — Мейхем протянул ко мне руки.
Последнюю пару часов он вел себя исключительно прилично. То есть не скрытничал, не дразнил, дал осмотреть и перевязать рану и теперь лежал под одеялом, вслушиваясь в мои движения и гневное шипение, когда налетала на что-нибудь.
— Мне страшно, — пожаловалась, все-таки подходя.
Кольцо рук окунуло в тепло и привычный терпкий запах. Я уткнулась носом в шею мужа и закрыла саднящие и слезящиеся глаза. Стало немного спокойнее, хотя сердце по-прежнему дробно билось и дыхание было частым.
— Это место отнюдь не королевское, — пробормотал Мейхем, поглаживая меня по спине. Вслед за движениями его ладоней под платьем растекались волны тепла. — Здесь, в округе, есть несколько заведений куда более высокого уровня. В первую очередь нас будут искать там. Но с наступлением темноты, потому что днем наши преследователи так же слепы.
В его словах прослеживалась определенная логика. Нападающие — пауки, так что время у нас есть. Но кто это? Ясно, что не рядовые любители наживы. Родители решили нарушить слово? Теония все же хочет избавиться от возможной конкурентки? Или враги мужа? А может, столичная знать, из-под самого носа которой уплыла завидная невеста? Да уж, тут проще выделить тех, кто точно вне подозрения, чем возможного организатора моей неспокойной жизни!
Постоялый двор, к слову, оказался вполне приличный. Нас вкусно накормили, выделили лучшие комнаты. Правда, унылый серый цвет навевал тоску, а мыться приходилось в каменной лохани, в которую слуги с кухни таскали горячую воду, так что сумерек я ждала не то чтобы с предвкушением.
— Доверься мне, — шепнул муж и зачем-то потерся губами о мое ухо. — Я сумею тебя защитить, принцесса. К тому же вечером нас здесь уже не будет.
Еще потерся. Мурашки щекотно ожили и стремительно сбежались к низу живота. Я изо всех сил постаралась скрыть прерывистый вздох.
— А… где мы будем? — спросила чуть подрагивающим голосом.
— Порталом перенесемся поближе к приграничью.
Почему не прямо сейчас или еще раньше, спросить не успела — задохнулась, когда этот бесстыжий блондинистый тип, мой брачный кошмар, слегка прикусил уже просто пылающую ушную раковину и тут же прошелся по этому месту языком. Объятия стали крепче. Сильные руки потянули меня, опрокидывая на распростертое на кровати тело.
На фоне всего этого слетевший с губ вопрос казался более насущным:
— Что ты делаешь?!
Нет, то есть я поняла что, но…
Ладошки на всякий случай уперлись Мейхему в плечи, а сама я постаралась повернуться так, чтобы нечаянно не потревожить рану. Яд у Ашмея оказался сильный, и рана до сих пор гноилась и болела. И кожа у него была горячее, чем обычно, значит, поднялся жар.
— В прошлый раз тебе, кажется, понравилось, — пробормотал муж, и ловкие пальцы пробежали по застежкам платья.
Сглотнуть получилось с трудом. Платье соскользнуло с плеч… вместе с нижней рубашкой.
— Тогда был брачный день, и нашей обязанностью являлось… — лепетала я.
Очевидно, что-то не то, потому что муж свою деятельность прекратил, а в атмосфере вокруг нас появилось какое-то странное напряжение. Я чувствовала его так остро, будто инициации еще не было, и инстинкты до сих пор были острее, чем обычно.
— Так вот в чем дело, — хрипло рыкнул Мейхем.
— Вовсе нет! — Инстинкт самосохранения подсказывал, что надо все отрицать.
— Брось, ты сама только что призналась! — Муж бесился все больше.
Пока выпутывалась из его рук, отодвигалась и натягивала платье обратно на плечи, успела нащупать ниточку, за которую с энтузиазмом и ухватилась.
— Просто сейчас ты ранен, — кивнула на повязку.
— А тебе противно, да?
Свет, я уже и забыла, каким задиристым он может быть!
Ругаться вслепую было неудобно и непривычно. Ни глазами гневно не полыхнешь, ни выражение лица противника не рассмотришь. Так что сидим и злобно друг на друга молчим. И действует же! Во всяком случае, с каждым мгновением мне становится все более стыдно и все обиднее, а напряжение в воздухе растет, значит, муж бесится еще больше.
Интересно, почему я это до сих пор чувствую?
И как дверь беззвучно открылась, чувствую. И откуда-то точно знаю, что там не демон и не Лали. И намерения у дневного гостя не сказать чтобы благородные.
Дальше вообще начались странности.
Мейхем, словно тряпичную куклу, смахнул меня с кровати. Рухнув с другой ее стороны, я больно ударилась об пол. Из глаз брызнули слезы. Не так от удара, сколько от… просто обидно! Он еще и руки на меня поднимать будет?! Что-то я уже сомневаюсь, что в замужестве безопаснее, чем в столице.
А в следующий момент раздался глухой рык:
— Прячься!..
Плавно, с поправкой на раненый бок, Мей вскочил на ноги, в правую руку схватил лежащий на столике у кровати кинжал, которого я раньше даже не заметила, а левой принялся выплетать паутину. Левой… Признак высшего мастерства. Хотя паутина была больше поисковая, зрения-то он был лишен.
Отвесив себе мысленного пинка, я прекратила любоваться и прикинула, где бы можно было спрятаться. Перед глазами колыхалась белая пелена, а место было незнакомое… И я сделала то единственное, что могла: обернулась небольшой, размером с ладошку, паучишкой и, ориентируясь на чутье, скрылась под шкафом. Мы в детстве с Аши так в прятки играли.
Тогда же снаружи раздался треск, шипение Мейхема, звук удара, еще треск, — в общем, типичные звуки драки.
Инстинкт самосохранения оживился и подсказал, что Мей все-таки наш муж, хоть и зараза порядочная. Соответственно, доставать его позволено только нам. А это что за хмырь? Паука я не чувствовала, просто знала, что оно живое, разумное и кровь у него такая же холодная, как у меня.
Ладно, стемнеет — рассмотрю в подробностях.
Я вытащила из себя немного магии и потянулась к уже частично сплетенной паутине. Мм, а он аккуратный! Узор такой правильный… В очередной раз одернув себя, я быстро подхватила отпущенные Меем из-за драки нити и завершила каркас, влила в него чуть больше силы. Затем, игнорируя подкрадывающуюся слабость, частично перенастроила на себя.
Стало возможно разобрать, что в комнате вообще происходит.
Муж дрался с неопознанной пока темной фигурой. Инстинкты просто выли об опасности, но ничего похожего на оружие в руках фигуры не было. Еще странное: от нее почти не исходило эмоций. Ну разве только легкая досада. А вот от Мейхема… недоумение, немного страх, бушующая ярость. Головокружительный коктейль!
Он слеп, а противник прекрасно видит.
Это стало решающим фактором. Я вмешаюсь тем единственным способом, которым могу!
Паутинку пришлось немного перестраивать, и слабость в лапках чувствовалась очень сильно, но я сделала еще один рывок — и, уже лежа на пыльном полу, наблюдала, как Мей, раскусив каким-то образом план, немного корректирует нити, добавляет силы.
Удар сердца спустя паутина взорвалась, вновь лишив меня обзора.
На короткое время воцарилась тишина.
Потом что-то мерзко чавкнуло.
— Для надежности, — пробормотал Мейхем.
Видеть я не могла, но чувствовала движения и шорохи, поэтому знала, что он еще что-то сделал, прежде чем обратиться ко мне:
— Можно вылезать.
И, не дождавшись результата, через минуту повторил:
— Шани, уже все закончилось. Ты где вообще?
Представила, как он оглядывается в поисках меня, какое у него недоуменное выражение на лице должно быть, — и так приятно стало. Но медлила я не из вредности, просто лапки действительно не слушались, а брюшко казалось таким тяжелым, что я всерьез задумалась о том, что кто-то слишком много ест.
