— Ну-ну, вы же сестры, — сказала миссис Чизом. — И знаешь, я очень рада, что ты дала себе волю как раз вовремя, Ванда-Фэй, — продолжала она и погрозила пальцем. — Всему свое время, всему свое место. Попробуй-ка выжать у них слезинку потом, когда они разойдутся по своим домам, — им до твоего горя и дела мало. Только на нервы им действует.

— Ванда-Фэй, ты уж прости, только мне тут больше прохлаждаться некогда, — сказал Буба Чизом, вручая ей свою пустую тарелку. — У аварийной бригады времени в обрез, а у нас в Мадриде дел невпроворот.

— Тогда поехали, — сказала Сис, вставая во весь рост. — Пора отправляться, пока ребятишки не сцепились и Венделл опять чего-нибудь не натворил. Венделл Чизом, — сказала она мальчугану, — можешь передать своей матери: первый и последний раз я взялась за тобой приглядеть, да еще на похоронах. — Она подошла к Лоурел и стиснула ее руку. — Мы все очень вашего старичка уважали, хоть он и не продержался, чтобы с нами познакомиться. Кто бы он там ни был, а мы всегда знали, что он — свой человек, простецкий.

Входная дверь осталась открытой, и было видно, как старый дедушка, в шляпе, расхаживает кругом и смотрит на деревья. На орешнике распустившиеся листики расселись густо, как зеленые пчелы в улье из солнечного света. И на шляпе старика было тоже что-то яркое — засунутый за ленту обратный билет до Бигби.

— Ванда-Фэй, — сказала миссис Чизом, — я хочу тебя спросить: кого ты еще пустишь в свой дом, кто тут будет жить, кроме тебя?

— На что это ты намекаешь? — спросила Фэй, впиваясь в нее злыми глазами.

— Правду сказать, так тут поместилось бы все наше семейство, сколько нас есть, — сказала миссис Чизом. Она вернулась в холл и посмотрела вверх, на лестницу с белыми перилами. — Если уж нам взбредет в голову возвращаться в штат Миссисипи. — Она вышла из комнаты, и они услышали, как она прохаживается по террасе. — Отличный пансион из этого дома выйдет, если ты уговоришь свою мамочку приехать и заняться хозяйством, — сказала она.

— Господи Боже! — воскликнула мисс Теннисон Баллок.

— Мама, — сказала Фэй, — знаешь, что я тебе скажу? Возьму-ка я да и поеду с вами. Поеду домой, со своими, в Техас. — Подбородок у нее задрожал. — Слышишь?

— А сколько ты собираешься погостить? — спросила миссис Чизом, подходя к ней поближе.

— Сколько захочу.

— Вы хотите прямо сейчас ехать с ними? — спросил майор Баллок, подходя с другой стороны.

— Майор Баллок, — сказала она, — мне кажется, что, если человек может даром проехаться до самого места, хоть в один конец, тут уж рассуждать некогда. И кстати, я пока не разбирала свой чемодан.

— Ты бы объяснила: чего ради ты срываешься с места? А может, я не слыхала, — сказала Сис. — Что ты скажешь?

— Мне просто хочется повидать хоть кого-нибудь, кто со мной одним языком говорит, чего тебе еще объяснять? Где Де Витт? — спросила она. — Вы его не взяли?

— Де Витт? Да все там же, в Мадриде. Все хандрит с тех самых пор, как ты выскочила за судью Мак-Келва и забыла ему лично прислать приглашение на свадьбу, с золотым обрезом, — сказал Буба.

Фэй ответила кривой улыбочкой, не разжимая губ.

Миссис Чизом сказала:

— Я говорю: «Послушайте, Де Витт! Вы ей как брат, все равно что Буба или покойный Роско, ну и ведите себя как подобает, перестаньте вы дуться, поехали с нами на похороны. В Лейк-Чарльзе cядете за руль». Но Де Витт это же Де Витт, ему надо, чтобы все были на его стороне.

— Он-то говорит на моем языке, — сказала Фэй. — Мне много чего надо сказать Де Витту.

— Да только придется встать у него под окнами и орать погромче, если уж тебе так надо, — сказал Буба. — У него там всюду разное чужое барахло понапихано, повернуться негде. Не проберешься через разные там пылесосы, моторы, колонки из ванных, старые вентиляторы — и хоть бы что работало. Ничего он не починил. Сам из дому не выберется, и тебе туда не пролезть.

— Я с него эту хандру живо сгоню, — сказала Фэй.

— А он только того и ждет, как я понимаю, — сказала Сис. — Только на твоем месте я бы ни за что ему не потакала.

— Я хоть всю дорогу в кузове простою, вместе с ребятишками! — крикнула Фэй, круто повернулась и понеслась наверх.

— В конце концов устроишься у меня на коленях, — сказала ее мать. — Я тебя знаю. — Она протянула руку и придержала поднос, который проносили мимо. — Я бы прихватила немного этой ветчинки, пожалуй, — сказала она Тиш. — Вам она, наверно, ни к чему.

Лоурел пошла наверх следом за Фэй и остановилась в дверях спальни, пока Фэй запихивала вещи с туалетного столика в набитый до отказа чемодан.

— Фэй, я хочу сказать вам, когда я уеду, — сказала она. — Тогда нам не грозит опасность столкнуться.

— Вот хорошо, лучше и не надо.

— Я даю себе три дня. В понедельник я улетаю из Джексона трехчасовым самолетом. Отсюда уеду часов в двенадцать.

— Ну и прекрасно! — Фэй захлопнула чемодан. — Поглядим, как вы слово держите. Иду, мама! Не вздумайте там без меня уехать! — заорала она через голову Лоурел.

— Фэй, мне хочется спросить еще вот о чем, — сказала Лоурел. — Почему вы мне так сказали о вашей семье? Когда мы разговаривали в гостинице?

— А что я такого сказала? — вызывающе бросила Фэй.

— Вы сказали, что у вас никого нет — нет семьи. Вы солгали о своей семье.

— Ну и что? Все врут, а мне нельзя, что ли? — сказала Фэй.

— Нельзя лгать, что они все умерли.

— Я тут похуже разных врак наслушалась! — крикнула Фэй. Она никак не могла поднять чемодан, и Лоурел, словно только сейчас увидев, что Фэй трудно, инстинктивно попыталась ей помочь. Но Фэй оттолкнула ее, потащила чемодан волоком и заковыляла вниз по лестнице, с грохотом спуская чемодан впереди себя со ступеньки на ступеньку. Она уже надела свои зеленые туфли.

— По-моему, вам очень полезно побыть денек-другой в родной семье, — сказала мисс Теннисон Баллок. Все стоя ждали в столовой. — Поедите там вдоволь свежих овощей и все такое.

— Да уж в нашей семье хоть ханжей нету, — сказала Фэй. — Если я им не ко двору, они бы мне в глаза сказали.

— Когда вы вернетесь? — спросил майор Баллок, слегка покачиваясь.

— Когда надумаю.

Часы пробили половину первого.

— Ух, до чего я ненавижу этот древний будильник! — крикнула Фэй. — Первым делом его выкину.

Старого мистера Чизома они должны были подвезти до автобусной станции, чтобы он не заблудился.

— Эх, сколько у вас тут белочек пропадает, да каких жирных! — сказал старик, наклоняясь к Лоурел, и вдруг поцеловал ее на прощанье, чего она никак не ожидала.

Наконец все сели в грузовичок и покатили к шоссе.

— Бедная маленькая женщина. Слишком тяжела эта ноша, в одиночку ей бы не сладить, — сказал майор Баллок, махая им вслед.

Теперь из всех Чизомов на виду оставался только Венделл — он стоял у заднего борта. Выхватив из кобуры один из игрушечных пистолетов, он на ходу расстреливал всех, только его тоненький, пронзительный голосок раздавался:

— Пу-у! Пу-у! Пу-уф!

Немногие оставшиеся вернулись в дом. На серебряном подносе в холле была набросана куча визитных карточек, как будто кто-то собирался построить из них домик. Рядом лежала коробка из-под конфет с хорошенькой девушкой на пыльной крышке.

— Не понимаю, зачем старый мистер Чизом отдал мне все свои орехи, — со вздохом сказала Лоурел. — Да еще поцеловал меня на прощанье.

Мне кажется, он думал, что вы — Фэй, — ласково сказала мисс Адель.

— Сделаю-ка я себе немножко пунша, — сказала мисс Теннисон, подсыпая сахару в стакан. — А знаешь, Лоурел, кто все время, ну прямо все время был у меня на уме? Бекки!

— Конечно! — сказала мисс Адель.

— И я без конца благодарила небеса, что ее с нами не было. Как я рада, дитя мое, что твоей матери не пришлось это пережить. Рада, что ты была тут, а не она.

— Фу! Я так на вас сердита, что вы не забрали себе дом, — сказала Лоурел старая миссис Пийз. — Ведь мне-то придется по-прежнему жить рядом. — И она ушла домой.