— Да, он адвокат, коллега моего мужа. Здравствуй, Олег, — сказала подошедшему к нашему столику мужчине, который с нескрываемым негодованием смотрел на меня. Глаза у него были стального синего цвета, а лицо казалось ледяным, словно его только что вынули из холодильника. Я невольно съежилась и почувствовала себя отъявленной, закоренелой преступницей. — Ты здесь какими судьбами?

— Очень рад тебя видеть, Кирочка. — Голос оказался теплее глаз. — Я здесь по делам. А ты, как я вижу, отмечаешь какое-то важное событие?

— Да, мы с подругой сегодня отмечаем замечательный праздник. Знакомься, — радушно улыбаясь, произнесла Кира.

— Да мы уже познакомились, только имена друг другу не успели назвать. — В его голосе снова зазвучало раздражение. — А вы, девушка, хорошо видите? — обратился он ко мне.

— В каком смысле? — не поняла его я.

— У вас со зрением все в порядке?

— Не жалуюсь, — буркнула я.

— Странно. Все же вы тогда либо под ноги смотрите, либо туфли на каблуке не обувайте. А еще лучше — проверьте свой вестибулярный аппарат, раз вас после езды в автобусе качает. Всего доброго!

Он отошел от нашего столика.

«Какой ужас! — подумала я, выслушав отповедь. — Просто невыносимый сноб из старозаветной Англии!»

В моей душе клокотала лава огня.

— Так мы будем пить сегодня шампанское или нет? — спросила Кира, возвращая меня в мир реальности.

— Не знаю, что-то уже не хочется. Этот господин всегда людям настроение портит — или только по праздникам? — поинтересовалась я.

— Не принимай близко к сердцу! Наверное, ты уронила очень важные бумаги. Вон посмотри. У него здесь назначена встреча с клиентом.

Я повернулась и увидела, как адвокат разговаривает с каким-то важным, представительным мужчиной.

— Да, нашел где встречаться первого сентября, — раздраженно произнесла я. — Нельзя ли ему для деловых встреч выбрать другое место? Принес его черт сюда!

— Успокойся! Учебный год еще не начался, а ты уже нервничаешь и чертей вспоминаешь, — улыбнулась Кира и взяла меня за руку. — Мне кажется, всех учителей надо каждый год отправлять в неврологический санаторий, а после десяти лет работы — на пожизненную пенсию, а еще обязательно ставить памятник и давать звание Героя России. Поэтому я хочу пожелать тебе несокрушимого терпения, стальных нервов и железного здоровья!

Я улыбнулась, искренне поблагодарила подругу за столь важные пожелания.

Второго сентября начинаются уроки. Дети с чистенькими тетрадями, новыми учебниками и дневниками, ручками и карандашами в первые дни учебного года вызывают умиление. Пройдет всего лишь месяц — тетради будут измяты, учебники порваны, ручки и карандаши изломаны или забыты дома, а дневников окажется целых два: один — для родителей, другой — для школы. Последний родители однажды обнаружат под матрасом собственной кровати или в почтовом ящике уехавшего соседа, а может быть, за батареей в бабушкиной комнате или еще в каком-нибудь экзотическом месте. Провинившееся чадо после разоблачений будет стоять перед взрослыми и отвечать, как партизан на допросе: «Нет. Не знаю. Не скажу. Нет».

Второго сентября еще сохраняется праздничная атмосфера. Окна блестят, белые парты сверкают, ученики и учителя смотрят друг на друга по-доброму — отдохнувшими глазами.

— Дорогие ребята! — начала я свой первый урок в родном 10«В». В это время раздался радостный вопль.

— Ура! — закричала Нина Лесникова, но, увидев мои изумленные глаза, прервала победный крик и стала объяснять: — Ольга Юрьевна, вы нас сегодня первый раз по-человечески назвали. А то все ребятишки да ребятишки.

Надо же, а я никогда не обращала на это внимания.

— И еще, Ольга Юрьевна, зря вы подстригли волосы, — укоризненно заявила Нина.

— Да я же не коротко, только до плеч, — словно школьница, начала оправдываться я.

— Вам с длинными волосами намного лучше, — поддержал Нину Володя Краснов, и класс одобрительно загудел в поддержку.

Что ж, придется учесть замечания мальчиков и девочек.

В первые дни занятий всегда видишь, как изменились за лето твои ученики: кто-то подрос, кто-то похорошел, кто-то расстался со своими косами и стал совсем взрослым. Но не всегда изменения делают человека лучше.

— Маша, — ужаснулась я, глядя на хорошенькую пятиклассницу с бантом в волосах, одетую в строгий костюмчик. На ногах у нее красовались туфли на шпильке. — Тебе не трудно ходить на таких высоких каблуках?

— Ой, что вы, Ольга Юрьевна, разве это высокий каблук? Всего семь сантиметров, я хотела еще выше, да родители не разрешили, — с неподдельным сожалением ответила Маша.

— Марина, зачем ты выкрасила волосы в ярко-красный цвет? — невольно вздохнула я, глядя на девочку, которая еще вчера была платиновой блондинкой.

— Не переживайте, Ольга Юрьевна! На следующей неделе я перекрашусь в черный, — с непоколебимым оптимизмом ответила она.

— А мне родители пообещали, если я закончу первую четверть без двоек, они мне купят ноутбук, — похвалился Андрей Савельев. — А если год закончу без двоек, купят мотоцикл.

«Могли бы не мелочиться и купить сразу машину, — подумала я, — а заодно и квартиру. Хотя, вполне возможно, так и будет».

— Ольга Юрьевна, я лучше землю пахать буду, чем учиться, — со стоном прошептал Миша Воробьев, глядя на меня прекрасными голубыми глазами.

Для Миши каждый учебный год — тяжелое испытание. Он великолепно разбирается в технике, давно на «ты» с машиной, но у него совсем нет желания учиться.

— Надо держаться, Миша! — посочувствовала я. — Землю тоже надо пахать грамотно.

Итак, учебный год начался.

Через неделю после начала занятий позвонила Кира и спросила:

— Ты еще жива, моя старушка?

— Жива, — ответила я. — Привет тебе, привет.

— Как поживают твои кровопийцы? Еще не съели тебя, не выпили твою кровушку?

— Нет, — сказала я. — До весны далеко, поэтому авитаминоз еще не начался.

— Приходи ко мне. Я немного подслащу твою нелегкую жизнь, — пригласила подруга.

Я отправилась в гости к Кире. У отца подруги — прекрасная библиотека. Геннадий Петрович собирает книги по истории и архитектуре, а еще у него много альбомов по живописи. Отец Киры решил подарить мне альбом с иллюстрациями Ильи Глазунова к произведениям Ф.М. Достоевского. Вдруг мы с ребятами соберемся поставить сцены из произведений классика? Я очень обрадовалась подарку и с восторгом, осторожно перелистывала страницы, совершенно не слушая, что говорит подруга.

— Прости меня, я не расслышала твои последние слова.

— Ну конечно же, когда тебе в руки попадает книга, тебя от нее невозможно оторвать. Ты никого не видишь и ничего не слышишь.

Я закрыла альбом и ласково погладила его обложку.

— Мы с Павлом едем в воскресенье за город, — продолжила Кира. — Решили немного развеяться и отдохнуть на берегу реки, пока стоят теплые денечки. Поедешь?

— Извини, не могу. Я с ребятами иду в поход, — отказалась я от заманчивого предложения.

Кира была потрясена:

— В воскресенье?! Это же твой единственный выходной!

— В это воскресенье — День туриста, я им давно обещала этот поход, — начала оправдываться я, но мои слова прозвучали для Киры неубедительно.

— Ты навсегда останешься старой девой! — закипятилась она. — Ты никогда не выйдешь замуж!

— А при чем здесь воскресенье и мое замужество? Разве именно в это воскресенье я должна выйти замуж? — удивилась я.

— Не иронизируй. Просто, если ты о себе не хочешь думать, это пытаюсь сделать за тебя я.

— Спасибо за заботу, я ее очень ценю, но мне кажется, что нам сейчас лучше выпить твоего замечательного чая, — решила закончить я этот нелегкий разговор.

Кира была не единственной, кто обиделся на меня в этот день. Моя старшая сестра попросила присмотреть за ее детьми.

— Мне нужно отвезти на дачу старые вещи, — сказала она. — Скоро начнутся дожди и развезет все дороги. Тогда мы на дачу точно не попадем до весны.