Сказали — и внимательно посмотрели на меня.

Я знала, что судить конкурс будет военрук, а еще я знала, что в молодости он служил в Афганистане, а в этом году как раз исполнялось пятнадцать лет со дня вывода наших войск, поэтому я предложила ребятам спеть какую-нибудь песню об афганцах, чтобы произвести на председателя жюри выгодное впечатление.

Песню нашел Володя Краснов, и она всем понравилась. Но вот беда — она была записана на пластинке. Мне пришлось очень постараться, чтобы с пластинки списать слова.

— Эх, хорошо бы еще для эффекта раздобыть каски или автоматы, — вздохнул Алеша Васильев, когда песня была выучена.

Алеша вздохнул, а я вспомнила «Сказку о золотой рыбке» Пушкина и пошла на поклон к однокласснице, чей муж служил в воинской части. На складе мне выдали стопку касок и два макета автоматов, которые оказались очень тяжелыми. Когда я шла по улице, нагруженная касками и автоматами, люди останавливались и смотрели мне вслед. Результат моих мучений оказался ненапрасным — мы заняли первое место.

В последних числах февраля мне неожиданно позвонил адвокат, а я-то думала, что он больше не захочет общаться со мной. Оказалось, что ему нужна была моя помощь. Его племянница училась в одиннадцатом классе, ей задали читать роман Замятина «Мы», а найти книгу она не могла. Я прекрасно знаю эту ситуацию: когда умные люди включают новые произведения в школьную программу, они не задумываются над простым вопросом: а есть ли в библиотеках тексты и можно ли их прочитать?

— Олег, у меня есть Замятин, — сказала я адвокату. — Но услуга за услугу.

— Конечно, — согласился он, — я сделаю все, о чем вы попросите.

— Ни о чем сверхъестественном я вас просить не собираюсь, — ответила я. — Мне нужен партнер для танго на один вечер.

— А где мы танцуем танго? — удивился он.

— У меня дома. Вы приедете за книгой и потанцуете со мной. Годится? — спросила его я.

— Да, — не очень уверенно ответил он.

Я не знаю, что он обо мне подумал, когда положил трубку, но в тот момент мне было все равно.

Школа готовилась к танцевальному марафону. Десятые классы должны были поставить танго. В нашей школе никогда не было профессионального хореографа, поэтому в этой роли всегда выступали классные руководители. Танго, честно признаюсь, я танцевать не умею. В школьной библиотеке нашлась книга о танцах. Я внимательно перечитала тот раздел, в котором рассказывалось о композиции танго, переписала основные шаги танца. Книгу дали только на ночь: она была единственной, а танцующих классов оказалось много. Прежде чем показать детям первые шаги, необходимо было разучить их самой. Вот для чего мне был нужен адвокат в качестве партнера. Я бы обошлась без него, обратилась бы, как всегда, к отцу, но мои родители уехали к родственникам. Когда адвокат явился, я объяснила ему ситуацию, и он, слава богу, понял, в чем состоял смысл моей просьбы.

— Только я танцую неважно, — сразу предупредил меня.

— Большого искусства я от вас и не требую, — заверила его я.

Мы внимательнейшим образом, с комментариями, просмотрели мои записи и рисунки и… неожиданно замолчали. Мне вдруг стало так неловко наедине с ним, что я не смела посмотреть ему в глаза.

— Начнем? — первым нарушил молчание адвокат.

— Да, — согласилась я.

Мы встали напротив друг друга и снова замерли. Никто не решался сделать первое движение. Наконец адвокат протянул мне руку.

— Смелее, — сказал он, — а то мы так простоим до утра.

Я вздохнула и робко положила свою ладонь на его ладонь. Он легонько пожал мои пальцы и изумился:

— А почему пальцы опять такие холодные?

— Греть некому, — улыбнулась я, — поэтому постоянно мерзнут. Даже летом двойные варежки не помогают.

Мои слова развеселили его. Постепенно наше общее смятение прошло. Мы стали повторять шаги, заглядывая в мою тетрадь. Наверное, со стороны это выглядело нелепо, но, увы, такова школьная жизнь, подчас учитель должен проявлять чудеса изобретательности, чтобы делать то, что ему порой предлагает и диктует школа.

— У вас большая библиотека, — с одобрением сказал адвокат, когда мы пили чай.

— Да, книг у нас много. Их начинали собирать еще бабушка с дедушкой. А у вас есть любимый писатель? — вежливо спросила я.

— Мне нравятся Андре Моруа и Анри Труайя за интересные биографии, а раньше какое-то время я увлекался Ремарком. Меня потрясала отчаянная безысходность в его книгах.

— Вы имеете в виду «Ночь в Лиссабоне»? — спросила я, но он не ответил, перевел разговор на другую тему:

— Не ожидал увидеть у вас дома на стене гобелен с «Московским двориком» Поленова.

— Это я из Москвы привезла, — улыбнулась я. — Правда, не очень удобно было ехать с ним в метро, когда я его купила. Он мне огромный синяк на ноге набил своей рамой.

— А почему «Московский дворик»? — спросил он.

— Когда я на него смотрю, приходя из школы, я успокаиваю нервы, — призналась я.

— А что, нервы пошаливают? — осторожно спросил адвокат, придвигаясь ко мне ближе.

— Еще как! Иногда так и хочется наброситься на кого-нибудь и загрызть, — зловещим голосом произнесла я, глядя ему прямо в глаза. В ответ он во весь голос расхохотался, а затем быстро обнял меня и… попытался поцеловать.

Такой прыти я, конечно, от него не ожидала, поэтому инстинктивно ударила его по лицу. Минуту мы в растерянности молча смотрели друг на друга. Затем он медленно произнес:

— Я вообще-то подумал, что если девушка первая приглашает к себе в гости…

Я не дала ему договорить:

— Никогда не следует делать поспешных выводов — не все девушки на одно лицо. Но я учту свой промах и больше вас к себе в гости не приглашу.

Он смутился и покраснел:

— Я повел себя как последний невоспитанный хам, прошу меня извинить.

Потом он уехал домой, а я еще долго находилась под впечатлением того, что произошло. Сначала я хотела излить поток негодований на столь бесцеремонное поведение по отношению ко мне, но… злости во мне почему-то не было. Я поразмышляла — и пришла к неожиданному для себя выводу: наверное, я сама спровоцировала это событие — пригласила домой мужчину, который расценил это как разрешение фривольности. Мне было одновременно и неловко, и стыдно вспоминать безобразную сцену, и я решила поскорее забыть о том, что произошло.

Была суббота, мы с ребятами после уроков начали репетировать танго.

— Еще раз. Еще раз с самого начала, — строго требовала я от ребят снова и снова повторять движения, мне все казалось, что у них ничего не получается. Опомнилась я только тогда, когда взмолился Алеша Васильев:

— Ольга Юрьевна, ну вы сегодня прямо жестокая какая-то. Мы уже взмокли, а вам все не нравится.

— Хорошо, идите домой и отдыхайте, — вздохнув, сказала я.

Алеша грустно посмотрел на меня и произнес:

— Эх, были бы вы, Ольга Юрьевна, помоложе, я бы на вас женился!

«Только этого мне еще не хватало», — подумала я.

В понедельник со мной произошла жуткая история…

После того как от меня ушел десятый класс и пришел седьмой, я на перемене записала на доске тему нового урока: «Формирование характера Петра Гринева» — и неторопливо просмотрела конспект.

— Ребята, давайте вернемся к прочитанному и проверим домашнее задание. Вспомним: каким человеком приехал Петр Гринев в Белогорскую крепость? Кто желает высказаться? — радушно предложила я классу в начале урока.

Никто не откликнулся на мое предложение ответить по желанию. Ни одна рука не взлетела вверх.

— Может быть, ты, Лена? — попросила я Лену Подгорнову, но Лена удивленными глазами молча посмотрела на меня. — Саша, попробуй начать, а мы тебе поможем, — обратилась я к Саше Егорову.

Саша не сказал ни слова, только опустил голову.

— Денис Крепицын. Влад Соколов. Наташа Брусникина, — спрашивала я по очереди детей, но они все, как партизаны, не проронили ни звука.