— Ольга Юрьевна, — возмущенно обратилась она ко мне в начале урока. — Почему вы мне поставили тройку?

— А почему ты считаешь, что у тебя должна быть другая оценка? — ответила я вопросом на вопрос.

— У меня должна быть четверка! — категоричным тоном заявила Лена. — Ведь в сентябре и в начале октября у меня были в основном четверки.

— Но были также и тройки, к тому же ты отсутствовала почти два месяца, — возразила я.

— Ну и что? Я болела.

— Лена, но ведь у тебя даже нет справки по болезни, — поразилась я. — Ты не можешь внятно объяснить, где ты была.

— У меня были особые причины, — громко и четко сказала девочка. — Мне необходимо было лечь на дно.

— Я не знаю, о каком дне ты говоришь, но ты не прошла программу первого полугодия. Ты учишься в десятом классе и должна знать, что все пропуски необходимо отработать. Чтобы получить четверку, надо трудиться. Тебе хорошо известно, что просто так я оценки не ставлю.

— Вы обязаны были мне поставить оценку в соответствии с теми, которые у меня уже были! — нагло заявила ученица, глядя мне прямо в глаза. — Вы просто плохо знаете свои обязанности.

Класс в тишине внимательно слушал наш разговор, страсти накалялись. Я понимала, что Лена открыто вызывает меня на конфликт. Чтобы все это прекратить, я просто сказала:

— Знаешь, Лена, мне кажется, тебе надо успокоиться.

— Где? В коридоре, что ли? — язвительно спросила она.

— Можно и там, если не возражаешь.

— Мало того что вы незаслуженно поставили мне тройку, так еще и выгоняете за дверь, не желаете слушать правду. Хоть бы извинились за свою ошибку!

— Извиняться перед тобой я не буду, — спокойно ответила я. — Считаю, что объективно поставила тебе оценку.

— Значит, не будете? Последний раз вас спрашиваю, — грозно произнесла Комкова.

— Нет, не буду, — пожала я плечами.

— Тогда я разберусь с вами по-своему! Вы поняли? — обратилась она ко мне.

— Да, поняла, — сказала я.

— Все слышали? — Эти слова уже относились к классу.

Лена встала, вышла из кабинета и так хлопнула дверью, что посыпалась штукатурка.

— Надо же, как страшно напугала, — произнесла я, сделав вид, что ничего особенного не случилось.

В классе стояла мертвая тишина. Затем раздался чей-то голос:

— Ольга Юрьевна, она и вправду с вами разберется!

Тут закричали сразу все:

— У нее друзья знаете какие крутые! Они на самом деле могут сделать с вами что-нибудь ужасное!

— Они у нее взрослые!

— Хулиганы и бандиты!

Я долго не могла успокоить ребят.

— Я не собираюсь драться с криминальными друзьями Комковой.

Я не придала этому событию большого значения, поэтому вечером спокойно пошла домой, но… не успела отойти от школьного крыльца — рядом со мной остановилась темно-синяя машина. «Вот и все. Пришел мой смертный час. Это друзья Комковой приехали со мной разбираться», — устало подумала я. Дверь машины открылась, и я увидела… своих учеников — Володю Краснова и Аню Морозову. За рулем машины сидела Анина старшая сестра. Ребята замахали руками и закричали:

— Ольга Юрьевна, садитесь скорее! Мы решили вас возить на машине каждый день, чтобы на вас не напали друзья Комковой.

Мне пришлось сесть в машину. Пока ехали, я подумала, что, наверное, надо что-то делать с этой ситуацией. Дома я, посмеиваясь, поведала об истории с Комковой. Встревожившиеся родители стали убеждать меня, чтобы я шла к директору — с этим шутить нельзя. Я пыталась объяснить, что сумею за себя постоять, но они были неумолимы. На следующее утро перед уроками я рассказала о случившемся Нине Николаевне, та сразу же вызвала в школу родителей Комковой.

— Леночка, ты должна благодарить учителей за то, что тебя из школы не исключили, — бормотала мать Комковой, испуганно глядя на свою строптивую дочь. — Ты же столько пропустила, а требуешь хороших отметок.

Выяснилось, что не только мне Лена Комкова предъявила свои претензии.

Комкова угрюмо смотрела на всех учителей, сидевших в кабинете директора, и долго ничего не говорила.

— Надоели все, — тяжело вздохнув, произнесла Лена, глядя в потолок. — Я тебе сто раз уже говорила, что хочу уйти в вечернюю школу. — Последние слова были обращены к матери. — Нет, вы с отцом как бараны уперлись, ничего с вами сделать не могу. Я жить хочу, а не мариноваться в этой школе! Надоела она мне! Тошнит от всех вас!

— Тогда, может быть, вам действительно забрать документы и уйти в вечернюю школу? — осторожно спросила Нина Николаевна у матери Комковой.

В ответ та громко разрыдалась и сквозь слезы запричитала:

— Она же там совсем учиться не будет! Ничего с ней поделать не могу: одни кавалеры на уме. Твердит мне одно: «Я в жизни и так лучше всех устроюсь. Главное — нужных людей уметь находить, которые в жизни помогут». Уж каких она нужных людей находит, век бы мне их не видать. Одна надежда на школу, что здесь еще два года продержится.

Неприятную историю с Комковой сгладил вечер встречи. В этом году исполнилось десять лет с того времени, как я окончила школу. Большинство моих одноклассников уехали сразу после окончания школы и жили теперь в разных городах нашей необъятной страны. Приезжая изредка в гости, они всегда искренне жалели тех, кто остался. Этот вечер не стал исключением из правил.

— Слушай, хочешь, я тебя устрою старшим продавцом в супермаркет? — предложил мне по старой дружбе и из чувства благодарности Виктор Скорнягин. Когда-то он был неисправимым троечником, списывал у меня на всех уроках и не знал, как найти квадратный корень, а теперь стал владельцем сети магазинов. — У тебя все-таки образование филологическое, — с уважением добавил он. — А то как напишут: «Деньги на весы не ложить». Мне покупатели постоянно замечания делают. Неудобно даже.

— Спасибо, — от всего сердца поблагодарила я его. — Но только зачем же старшим продавцом? Назначь меня сразу главным администратором развлекательного комплекса или управляющей казино.

— Ты могла бы поработать в моей команде, — как бы между прочим сказал Игорь Анисимов. — Я выдвинул свою кандидатуру на должность вице-мэра. Выборы пройдут весной, мне нужен человек, который писал бы для меня тексты выступлений. Ты у нас в классе была самой грамотной, у тебя не должно быть проблем с этим делом. Зачем тебе здесь загибаться?

И правда, зачем?

— Надо же, ты совсем не изменилась! У тебя ни одной морщинки! — удивленно прощебетала живущая в Италии Лена Круглова.

— Ты тоже великолепно сохранилась, — ответила я комплиментом на комплимент.

— Неужели ты собралась всю оставшуюся жизнь провести в нашем богом забытом городишке? — недоумевала Вероника Акимова. — Ты ведь так хорошо училась! Школу с серебряной медалью окончила. Мы думали, что ты станешь птицей высокого полета.

— Не всем же летать, кому-то и ходить по земле необходимо, — улыбнулась я, глядя на ухоженную с головы до пяток Вероничку. — Кстати, а ты самолетами какой авиакомпании летаешь?

— «Сибирия». А что? — спросила она.

— Не советую — часто падают, — ответила я, чем привела ее в неописуемый ужас.

Через час после окончания торжественного вечера мы с одноклассниками сидели в ресторане и слушали философские разглагольствования Вероники.

— Вот я, вы же помните, из двоек не вылезала, а живу сейчас не то что вы, круглые отличницы. Эх, девки, разве в пятерках счастье? Счастье, когда у тебя кольцо с бриллиантом на пальце, шуба в шкафу, машина в гараже, а еще лучше две, и салон красоты в центре города. Правда, муж вечно на работе, но, когда работа денежная, с этим обстоятельством можно смириться. А вы! — разочарованно махнула рукой в мою сторону Вероника. — Я же вам еще тогда сказала, что буду в день денег тратить больше, чем вы за год, несчастные зубрилы.

Вероника всех отличников почему-то считала зубрилами и непоколебимо верила в то, что я уроки учила наизусть и только ночью.

Наклонившись ко мне, она доверительно прошептала: