Местные правоведы долго гадали, за что же следует посадить морячка (а что его следовало обязательно отправить за решетку, было очевидно, в первую очередь, председателю горкома партии, жившему в том же доме). За убийство привлекать было нельзя — кто же мог думать, что у воришки сердце не выдержит? За хищение ревуна тоже не посадить — морячок уверял, что ревун взял запасной и только на время, собираясь вернуть его впоследствии на корабль. Наконец, вменили ему совершение злостного хулиганства и под аплодисменты присутствовавшей в зале суда публики отправили отбывать исправительные работы на родне судно…

Но обо всем этом мужчина, пытавшийся проникнуть в квартиру Нины Климовой, не знал и, отступая назад на полшага, чтобы потом вломиться в квартиру, думал лишь о том, как бы поскорее заставить замолчать кричащую в прихожей женщину.

В это время на лестницу выглянула через перилла верхнего этажа недовольная Люська.

— Эй, мужик, че те надо здесь? Куда лезешь?..

Мужчина остановился и непроизвольно сунул правую руку в карман куртки, нащупывая выкидной нож.

— Пошла вон, с… — Процедил он сквозь зубы, подумав, что теперь придется «мочить» и эту идиотку, причем как можно быстрее.

— Повтори, че ты сказал? — Взъелась она на незнакомца, начиная спускаться вниз по лестнице. — Ну-ка, повтори, скотина!..

Из-за Люськиных воплей мужчина не обратил внимания, что крик из квартиры Климовой прекратился и уж естественно не видел, как Нюра торопливо набирает «02». Не видел он и то, что наблюдала сверху Людмила, что, собственно, и подтолкнуло ее к совершению «подвига»: в парадную с улицы вошли трое парней, причем знакомых женщине. Если бы на лестнице было тихо, то незнакомец даже не увидев, все-таки услышал бы посторонних, но женские крики, отражаясь от стен, так грохотали по старому дому, что незамеченным в него мог войти даже слон. Парни были слегка подвыпившими, но живо сориентировались в ситуации и припустили наверх, чтобы «разобраться» с обидчиком подружки.

Он увидел опасность, когда парни, толкая друг друга, подбегали к лестничной площадке. К сожалению, они, предвкушая легкую победу над одиноким человеком, не учли его подготовки. Первый же из нападавших только тихо охнул, оседая вниз, когда носок ботинка незнакомца, описав дугу, врезался ему в висок. Следом вниз по лестнице покатился второй, непроизвольно подтянув руки к перебитому носу.

Третий парень замешкался…

— Всех. Теперь придется быстро мочить всех этих младенцев, — готовясь нанести третий удар, — думал незнакомец. — Очень быстро. Только бы успеть…

…Пробежав через проходной двор на Захарьевскую, Нертов увидел, что возле дома, названного Ниной, стоят две милицейские машины. Внутри все похолодело…

Поднимаясь по лестнице, он увидел, что на ней полно народа. Стоя на площадке, всхлипывала молодая женщина, которую пытался о чем-то расспрашивать милиционер в бронежилете и с автоматом, на площадке между этажами лежал какой-то парень, еще один, закрыв лицо руками, из-под которых виднелся окровавленный носовой платок, тихо подвывал, сидя рядом. Несмотря на трагизм ситуации Нертов вдруг подумал, что этот хнычущий верзила на самом деле еще обычный пацан, этакий побитый младенец-переросток, по оплошности нарвавшийся на взрослого дядю. Из приоткрытых дверей квартир то и дело опасливо выглядывали любопытные глаза их обитателей, живо скрываясь в темноте, когда казалось, что на них обращают внимание…

— Куда лезешь? — Довольно бесцеремонно обратился к вошедшему мужчина в штатском, чья физиономия показалась Алексею знакомой. — Назад.

Нертову эта манера разговора не понравилась, но он, не желая связываться с хамоватым стражем порядка, как можно миролюбивее попытался объяснить, что идет в квартиру (он назвал номер), после чего человек в штатском, словно в американском боевике вдруг выхватил из наплечной кобуры пистолет и, растопырив ноги («Дать бы тебе между них, чтобы не обезьянничал», — вдруг не к месту подумал юрист), навел ствол в сторону Алексея, позабыв даже снять оружие с предохранителя, выкрикивая:

— Стоять!

Лицом к стене!

Не двигаться!

Документы!

Руки вверх!..

Наверное, от усердия страж порядка забыл, что каждая из последующих команд исключала выполнение предыдущей. Но он был так увлечен своими действиями и ощущением безграничной власти, что, в общем-то, не интересовался реакцией застывшего на месте Алексея. Неизвестно, чем бы кончилось это представление, но тут по лестнице начали подниматься двое людей, поверх белых халатов которых были надеты ватники: «Кто «скорую» вызывал»? Человек с пистолетом, на миг позабыв о задержанном, велел прибывшим заняться парнями на лестничной площадке, а потом уже более спокойно обратился к Нертову, потребовав, чтобы он предъявил документы. Тут-то Алексей и вспомнил, где видел этого господина — это был следователь, проводивший осмотр места происшествия у парфюмерного магазина, когда с легкой руки Раскова Нертов оказался понятым.

— Вы, должно быть, меня помните, — проговорил Алексей, доставая из кармана паспорт, — я был недавно понятым, когда вы так талантливо осматривали одно место происшествия. Видимо, с тех пор вы пошли на повышение? — Он не мог сдержать сарказма в голосе, не подозревая, что задел больное место следователя, недавно «по собственному желанию» ушедшего из расковского райуправления в другой район. Этому «желанию» предшествовал довольно неприятный разговор с начальником РУВД, окончившийся немедленным написанием рапорта о переводе. Следователь, доставший районное руководство своими «творческими изысканиями» в области юриспруденции, не знал, что его перевод состоялся еще накануне и был обеспечен бутылкой коньяка, распитого начальством с «крючком» — проверяющим из главка и обещанием взять «на воспитание» другого, не меньшего придурка из соседнего района как сказал «крючок» («Меньшего, — подумал тогда начальник РУВД, — больших придурков не бывает»)…

Как бы то ни было, но Нертову было объявлено, что о его задержании, после чего под конвоем одного из милиционеров он благополучно попал в квартиру Нины, ожидать дальнейшего развития событий. В квартире какая-то женщина, как стало понятно из ее слов, домработница, наверное не в первый раз рассказывала, что произошло.

— …А когда снаружи начали ломиться в дверь — я закричала. Тут, слышу, на лестнице шум. Бандит-то дергать перестал. Ну, я сразу же телефон схватила и вас вызвала… Да нет, я не говорила, что уже убили, кажется только, что собираются… Я не помню точно… Почему ложный вызов? — Кто-то же рвался в квартиру — значит, хотел меня убить…

В это время в дальней комнате запищал ребенок, и домработница, всполошившись, побежала его успокаивать, заверив сотрудников милиции, что скоро вернется.

— Кажется, обошлось, — подумал Нертов, которому милиционер велел стоять в прихожей, — но ведь там сын. Мой сын!..

В квартиру вбежала запыхавшаяся Нина. Не обращая внимания на находившихся там людей, она бросилась к Алексею.

— Ты успел? Митя жив?!

Нертов только еле слышно выдохнул, кивнув в сторону комнаты: «Да».

…Готовясь «замочить» третьего из нападавших парней, незнакомец вдруг услышал с улицы посторонний шум — завывание спецсигнала милицейской машины. «Неужели квартира была все-таки под сигнализацией»? — Он понял, что задуманный план сегодня осуществить не удастся. Тогда мужчина побежал наверх, по дороге рубанув ребром ладони по шее кричащую Люську. Но та чудом успела прикрыться рукой, поэтому отделалась лишь неопасным переломом лучевой кости, да несколькими ссадинами, полученными при падении на лестницу.

Мужчина опрометью добрался до чердака, затем выскочил на крышу и, уверенно передвигаясь по заранее проверенному маршруту, заскочил на чердак соседнего дома, откуда через темную парадную, скрывавшую обшарпанные двери черных ходов, спустился вниз. Он стянул с головы черную вязаную шапочку, засунул ее в карман куртки, затем вывернул наизнанку яркий китайский пуховик, вмиг изменивший цвет, а после уже не торопясь выбрался на улицу и спокойно пошел в сторону большого серого здания на Литейном. На стоянке у этого дома он сел в серенькую неновую «Ауди» и также не торопясь двинулся на ней через Литейный мост.