— А давайте так. Вы придите завтра, часа в четыре. И мы поговорим уже конкретнее.

— Хорошо, Нина Анатольевна. До свидания.

И Царев вышел. Нина посмотрела на лист бумаги, лежащий на столе перед ней. Во время беседы она делала рисунки, но ни один не довела до конца. Вот добрый крокодил Гена. Нет, не он. Джентльмен с зонтом и бульдогом на поводке, неторопливо спешащий на файв-о-клок. Джентльмена Нина не дорисовала, так как придумала новый образ. Король без королевства. Бородатый господин с котомкой, в которой видны очертания короны. Правда, король тоже остался не доконченным, ибо Сергей Борисович удалился как раз в тот момент, когда она стала вырисовывать лицо. Кто бы он ни был, но гость Нине понравился: умен, сообразителен и тактичен. Только сейчас она поняла, почему ей было хорошо с собеседником. Он чувствовал, как ей неприятно лишний раз думать об отце и не упомянул о нем ни разу.

«Как хорошо, что он завтра придет опять. Пожалуй, это единственный сотрудник, с которым бы стоило пить чай по окончанию рабочего дня». — Нина еще раз перебрала всех подчиненных. Нет, никого вежливее и умнее в «Транскроссе» она не встречала.

На тарелку с маслинами было лучше не смотреть. В нее пролился апельсиновый сок, к тому же кто-то бросил пару кусков булки, предварительно счистив с них колбасу. Андриана Щучкина такое обстоятельство возмутило до глубины души. Его желудку, заполненному мартини-бианко, требовался какой-нибудь соленый контраст, иначе — жди неприятностей. На одной из тарелочек лежал недоеденный бутерброд с икрой и штук пять маслин. Щучкин оглянулся по сторонам, но никто более едой не интересовался. Он схватил все пять маслин и зажал их в руке. Потом еще оглянулся, цапнул огрызок с черными икринками и кинул в рот. На фуршетах ему приходилось бывать раз в три дня, но зернистую подавали не всегда. А Щучкин очень любил икру. Можно было сказать, что на скучный семинар «Права и бесправье российского журналиста» он пришел исключительно ради нее.

Андриан отошел от стола. Со своими коллегами-журналистами в этот вечер он уже наговорился вдоволь. Дальше было можно только тупо накачиваться водкой, что в его планы не входило. К тому же, пьяные коллеги начинали говорить разные гадости. Этим они занимались и в трезвом виде, но тогда соратники по цеху все-таки держали себя в рамках приличий. Никому из них не приходило в голову ласково похлопать Андриана по спине, приговаривая: «Ну, как поживаешь, дрянь продажная»? Сейчас коэффициент болтливости явно поднялся.

В зал вошел старый друг-недруг Руслан, как всегда трезвый, но злее, чем двое пьяных. Щучкин незаметно выскользнул из зала. С Русланом вышел бы длинный и обидный разговор и Андриану пришлось бы в его конце не есть маслины, а кинуть их в физиономию собеседнику, чего он не хотел, ибо, безусловно получил бы по морде. В комнате, куда заглянул Щучкин, было тихо. Возле окон стояли кадки с пальмами. Поэтому пожилые дежурные Дома журналиста всячески мешали курильщикам здесь дымить. В результате журналистский курящий сброд тусовался в комнате по соседству. Андриан только лишь сунул за щеку первую оливку, как понял: здесь он не один. Неподалеку в кресле сидел незнакомый мужчина и усердно читал «Коммерсант-Дейли», так что из-за газеты можно было рассмотреть лишь его ноги и дипломат, стоявший рядом. «Кому может придти в голову устроить здесь в такое время избу-читальню? Ждет кого-то? На шофера не похож. Может охранник? Тогда чей»? Щучкину ломать голову пришлось недолго. Незнакомец внезапно отложил газету и обратился к нему.

— Андриан Изяславович?

Щучкин удивленно взглянул на незнакомца. Свое отчество он не скрывал, но старался не употреблять, и даже на визитках оно было обозначено одной заглавной буквой. Поэтому Щучкина иногда называли Ивановичем, а он не поправлял собеседника.

— Да. Это я и есть.

— Игорь Борисович. — Незнакомец встал и протянул руку Щучкину. Андриан стиснул его ладонь. При этом свою руку, все еще держащую маслины, он немного отвел назад.

— Я представляю в Петербурге интересы журнала «Московский бизнес». — Игорь Борисович, протянул роскошную визитку, настолько сверкавшую золотыми буквами, что ее хотелось исследовать на предмет содержания драгоценных металлов.

Андриан оживился. Слово «Москва» всегда звучало приятно и вкусно, как блин, мягко падающий со сковородки на тарелку. В столице жили все основные заказчики Щучкина. Но кроме них в Белокаменной находилось еще немало хороших и легковерных людей, охотно раскрывавших бумажник при слове «эсклюзив». За одну секунду мини-компьютер в мозгах Щучкина произвел необходимый отбор и выделил три материала, которые можно хоть сейчас продать собеседнику. В редакции «Московского бизнеса» вряд ли сообразят, что эти статьи уже два месяца назад напечатал журнал «Легкие деньги» и газета «Столичная гильдия». А если и сообразят — ничего страшного. Щучкин еще никому деньги не возвращал.

— Очень приятно. Я являюсь спецкором «Независимо газеты», «Общей газеты» и «Сегодня» на Северо-Западне. (Зная лень московских журналистов, Щучкин был уверен, что собеседник не потратит время на проверку, действительно ли Андриан Изяславович является спецкором упомянутых изданий). Судя по названию вашего журнала, вас интересует положение дел в петербургских финансах?

— Интересует. Однако мне поручено предложить вам другую работу, за которую, по моим сведениям, вы брались не раз и успешно. Необходимо провести кампанию в петербургских печатных СМИ.

— Простите, кампанию в поддержку или вы хотите кого-то «опустить»?

— Скорее второе. — Игорь Борисович снова поморщился.

— И кого же, если не секрет?

— Фирму «Транскросс». Сегодня четверг. Начиная с понедельника во всех главных городских изданиях должны появиться статьи, посвященные этой фирме. Небольшой экскурс в историю приватизации, рассказ о том, как «Транскросс» обходит налоги, ряд любопытных эпизодов, имевших место в прошлом году, когда нынешнее руководство фирмы рвалось к власти. Одна из статей расскажет, как богатое предприятие держит в черном теле сотрудников, не выплачивая им месяцами положенную зарплату. Другая должна поведать читателям о том, как «Транскросс» обосновался в здании бывшей церкви и недавно совершил акт вандализма в отношении памятника культуры середины 19 века, испортив фрески. Причем тон каждой из публикаций должен быть таким, будто речь идет о маньяке-педофиле, не оставляющем жертвы в живых. Кстати, думаю, вам облегчит работу то, что пару лет назад вокруг «Транскросса» уже разгорался скандал. Правда, его удалось замять, надавив на пару главных редакторов. Но даже ранее опубликованные факты весьма любопытны. Вам понятна задача?

Щучкин задумался. Ничего нового в таком заказе не было. За последние три года он отслужил несколько подобных комплексных «заупокойных молебнов». Настораживало одно. Обычно к услугам Андриана прибегали, когда хотели нанести удар шатающемуся (лицу, или организации — все равно). Или, в крайнем случае, находящемуся в устойчивом положении. Но дела «Транскросса» — (фирма такого масштаба не могла остаться вне внимания Щучкина) явно шли в гору. Стоит ли становиться на пути у такой мощной организации? Может она сама захочет провести кампанию против конкурентов и заплатит больше? К тому же Андриан не был полностью осведомлен об отношениях «Транскросса» с губернатором. Если они теплые, лезть в это дело не надо. У Щучкина свои планы насчет Смольного, которому время от времени нужна небольшая реклама. Недопустимо из-за разового дохода портить отношения с властью. «Нет, никаких согласий, только узнать, сколько мне предложат».

— Игорь Борисович, ваше предложение меня очень заинтересовало. Но я сейчас настолько занят другими проектами, что в течение двух ближайших недель ничем новым себя загрузить не смогу. К тому же есть еще один нюанс. Надеюсь, вы понимаете меня?

— Условия? На этот раз о них нам придется говорить только после вашего согласия. Причем не принципиального, а просто согласия. Вы скажите «да» и это будет последнее слово.