— Граждане бандиты! — раздался суровый голос. — Говорит начальник отдела УБОП подполковник Дроздов. Вы окружены, сопротивление бесполезно. Выходите по одному на центр площадки и складывайте оружие!

В подтверждение его слов сзади из микроавтобуса высадились двое бойцов в черных масках с пистолетами-пулеметами «Кипарис» наперевес.

— Папа, у них три шарабана с янычарами, все, спалились! — подал голос Каха, правая рука и любимец Старого Бесо.

С обреченным видом он достал свой пистолет и вопросительно посмотрел на вора в законе.

— Не суетись, сынок, поглядим еще, кто у них там в шарабанах сидит. Интересно, почему у них на шарабанах номера карельские? Что, в Питере своих легавых мало, что ли?

Словно в ответ из головного «УАЗа» высунулся здоровенный детина, похожий не то на Николая Валуева, не то на Александра Карелина, и заорал зычным голосом: «Братва, мочи легавых!»

Повинуясь его команде, из «УАЗов» стали выскакивать и рассредоточиваться на местности коротко стриженые братки, вооруженные автоматами Калашникова. Спецназовцы из клоунского фургона отступили от микроавтобуса и укрылись за бетонными плитами. Тем временем на горизонте нарисовалась стремительно приближающаяся «Волга» с включенными проблесковыми маячками, сиреной и «крякалкой». Она издавала очень много шума, явно стараясь привлечь к себе внимание.

— Я что-то не догоняю, что здесь творится? — в изумлении пробормотал Каха.

— Чего непонятного, туш надо давать, пока не поздно, — ответил Старый Бесо и кивнул водителю.

Как только зазвучали первые автоматные очереди, оба «Хаммера» резко сдали назад, развернулись и помчались по недостроенной дороге в направлении, противоположном тому, откуда приближалась «Волга». И сделали они это очень вовремя, потому что задняя дверь китайского съемочного фургона резко распахнулась — за ней, как оказалось, был установлен многоствольный пулемет, с прикрепленным к металлической платформе станком. За несколько секунд он изрешетил фургон кавказцев, бензобак которого взорвался с хиросимским грохотом. Карельские братки, уже успевшие изрядно потрепать клоунский микроавтобус, в ужасе переключили огонь на фургон с пулеметом. Тот не замедлил с ответом и развернулся задом к позициям нападающих. Смерч из пуль за считанные секунды превратил три «УАЗа» в груды дымящихся обломков и заставил немногочисленных уцелевших братков отползти в поисках укрытия.

Ракитин наблюдал картину бойни на стройплощадке сквозь бронированное стекло служебной «Волги». На его глазах единственный пулемет за полминуты решил исход противостояния. Фэнгуновцы обратили в бегство уцелевших кавказцев, а неизвестно чья братва, появившаяся как черт из табакерки, была уничтожена практически полностью. Иван отчетливо видел Шершнева и троих его коллег, переодетых спецназовцами. Они укрылись за бетонными плитами и с надеждой смотрели на приближающуюся «Волгу». А китайский фургон тем временем разворачивал стволы суперпулемета в направлении их укрытия. Ракитин понимал, что броня «Волги», соответствующая третьему классу защиты, не спасет их от пулемета. Оставалась лишь надежда на неповоротливость фургона, в котором было установлено смертельное оружие.

— Гони к плитам! — выкрикнул оперативник.

— Понял я вас! — водитель уже дал полный газ.

Пока «Волга» подлетела к бетонному укрытию, высунувшиеся из «Hover»’ов фэнгуновцы открыли по машине огонь из пистолетов. К счастью, пистолетные пули были ей не страшны.

— Не надо меня тренировать! — невесть в чей адрес пробурчал водитель, приближаясь к спасительному укрытию.

Когда «Волга» скрылась за бетонными плитами, Ракитин распахнул двери автомобиля. Слов не понадобилось — Шершнев и его оперативники, опережая друг друга, ринулись на заднее сидение. И без того тяжелая машина сразу заметно «просела». Спасло только то, что шершневские опера были ребятами молодыми, спортивными и избыточным весом не страдали. Каким-то чудом все четверо уместились на заднем сидении, захлопнули двери. Взревел тойотовский форсированный двигатель, водитель разразился страшным трехэтажным матом. Раздались крошащие бетон пулеметные очереди. Затем прогремел взрыв, означавший, что фургончик «Экс ББ», оказавшийся на пути шквального огня, перестал существовать. Все вокруг заволокло черным дымом.

— Это наш шанс, разворачивай и гони! — скомандовал Ракитин водителю и, глядя на украдкой крестящегося Шершнева, тоже мысленно перекрестился.

— Понял я вас! — у водителя возможности креститься не было: ему было нужно крутить баранку…

Совершенно секретно

Генеральное консульство

Соединенных Штатов Америки

Санкт-Петербург, Россия

Руководителю отдела «К»

Департамента военной разведки

майору Джону Т. Гроссману

Ключ 0207

Сэр!

…в связи с поступившими сведениями об устранении этнической группы, используемой нами для получения информации по операции «Невские львы», настоятельно требую активизировать работу по плану «13-Бис», а также (при поддержке прибалтийских коллег) работу агента Хатор по интересующему нас объекту разработки…

Прошу также оперативно предоставить аналитические выводы: насколько велика вероятность дешифровки операции в части взаимодействия с группой. При подготовке информации одновременно рекомендуется использовать возможности агента Четвертков и курируемой им газеты «Бизнес-Петербург».

Одновременно предлагаю активизировать работу по завершению вербовки объекта Калиэль, необходимые средства на завершение этой вербовки сего числа направлены в Санкт-Петербург…

Кроме того, направляю для использования материалы, предоставленные офисом ЦРУ в Клархайме…

Шеф Департамента

по Восточной Европе

Национального центра

Военной разведки директората

разведки объединенного штаба Ричард Д. Смит

«Газель» с надписью «милиция» на борту, пожалуй, больше ничем не отличалась от множества других микроавтобусов, деловито снующих по забитым машинами улицам Петербурга. Она время от времени сигналила, распугивая зазевавшихся пешеходов, но упорно двигалась по заранее намеченному маршруту. И если в известном анекдоте ночным кошмаром автомобилиста считается увидеть блондинку в военной форме за рулем «Газели» с правосторонним рулем, то милицейский автобусик имел нормальное управление и вел его на вид вполне приличный шофер, видимо, еще недавно дышавший нежным воздухом кавказских гор.

— Хорошее дело кунилингусом не назовут, — философски заметил Абакумыч — здоровенный коротко стриженый бугай, которому откровенно не хватало места на двойном пассажирском переднем сидении. У Абакумыча было плохое настроение из-за того, что ему пришлось нарядиться в форму сотрудника вневедомственной охраны. Это само по себе было западло, к тому же форма была ему явно мала и грозила лопнуть по швам под напором могучего торса.

— Прэ чем тут это — то, о чем ты сказал? — Аваз, один из бригадиров Старого Бесо, не смог выговорить слово кунилингус, и от этого еще больше «полез в бутылку». — Я дажэ слова такого нэ знаю!

— Может, слова и не знаешь, а сам только что говорил, что галушку целовал, — продолжил подначивать «джигита» Абакумыч. — А ведь это, Каха, не по понятиям, за такие вещи в тюрьме тебя и опустить могут, верно я говорю, Микола?

— А як же? Могуть, ясно дило, — согласился с товарищем Микола.

Так же, как и Абакумыч, он считал себя представителем украинской диаспоры в Питере. Хотя с «ридной и незалежной мамкой» его связывали только любовь к горилке и салу, а также транзитный канал поставки молдавского гашиша поездом через украинские области в Петербург.