— И кто, по-твоему, этот третий — причастный? — неожиданно сменил гнев на милость и даже улыбнулся генерал.

— Я полагаю, что профессора похитил тот, кто проник в институт под видом пожарного инспектора Опанасенко. Такого сотрудника в питерской пожарной охране нет, я выяснял. И этот похититель, вероятно, не связан ни с китайцами, ни с кавказцами. Я нашел водителя, который подвозил этого «лжепожарника» и Клопина до ресторана «У Рудольфа II». Именно там, по свидетельству работников этого заведения, «Опанасенко» и Клопин оторвались от кавказской «наружки» и исчезли потом через черный ход.

Генерал достал из лежащей на столе папки несколько бумаг и бросил их на стол, поближе к оперативнику, ткнув пальцем в направлении этих документов и осведомившись, когда в последний раз капитан изволил ознакомиться с милицейской сводкой происшествий за день. Ракитину бросилась в глаза обведенная красным фломастером информация о задержании на углу Суворовского и Старо-Невского машины с двумя злодеями: «…при личном досмотре у Пипия обнаружены боеприпасы в виде двух патронов калибра 5,76; у сопровождавшего Пипию гр. Беридзе… обнаружен пакет с тремя граммами героина. Пипия и Беридзе задержаны…»

— Так ты не знаешь, кто скрывался под видом майора Опанасенко? — снова загадочно и недобро улыбнулся генерал.

— Никак нет.

— А запрос в оперативный банк данных ты делал — кто проявлял интерес к Клопину? Выяснял — может, он у кого помимо тебя в разработке находится?

Намеки Мягкова были более чем прозрачны.

— Если честно, не успел, — виновато развел руками Иван. — Вы же знаете, что у меня ни минуты свободной не было…

— А я вот успел, — генерал жестом предложил Ракитину сесть и подвинул ему тонкую папку с документами, которую украшал гриф «совершенно секретно». — На вот, ознакомься, этот твой «Опанасенко», некий майор Шершнев, старший опер из УБОПовской районной ОРЧ… Дожили, скоро каждый мент будет ловить шпионов вместо того, чтобы своим делом заниматься!

— Но, значит, Клопин все-таки задержан! — радостно изумился Ракитин.

Генерал сделал вид, что сменил гнев на милость, и продолжал как ни в чем не бывало:

— Да, Шершнев поместил его под охрану на конспиративной квартире. Но этот Аристарх слишком шустрый и самонадеянный опер. Он уже успел по собственной инициативе договориться с наркоконтролем о совместной операции на завтра… Впрочем, пусть пока развлекается, а мы медленно… медленно! спустимся с горы и…

— То есть он хочет повязать китайцев и кавказцев прямо на «стрелке»?

— Вот именно, а нам это сейчас совсем не нужно. Будет много шума, без стрельбы не обойдется, а заказчики охоты на Клопина и на его изобретение сразу залягут на дно… И потом ты их ищи-свищи…

— Значит, китайцев и кавказцев на «стрелке» не будем трогать?

— Вот именно. Нужно обеспечить скрытую видеосъемку их разборки, установить дальнейшее наблюдение за всеми их перемещениями. Но брать их будем с поличным, когда кто-нибудь из них доберется до материалов Клопина, которые хранятся в лаборатории. Нужно усилить наблюдение за институтом, может быть, установить там засаду… — генерал сделал выразительную паузу и сосредоточенно прошелся по кабинету. — А что касается Шершнева и его самодеятельности, то я позвоню в наркоконтроль, и завтра у него в последний момент отберут весь спецназ якобы для обеспечения безопасности на марше «обиженных». Сам он на бандитскую разборку такого масштаба вряд ли сунется. В конце концов — ну, не получилось у Шершнева, и не получилось! А ты поговоришь с ним как опер с опером, в случае успеха лавры поделите. Куда он, впрочем, денется, раз полез не в свое дело… Да и в случае провала все, что полагается, — тоже… Сейчас твоя задача усилить безопасность института, твоей Лады как свидетеля. А Клопин, думаю, спрятан у Шершнева надежно.

Выйдя от генерала, Ракитин первым делом направился в ОПС и договорился с тамошним начальством о том, что экипаж «наружки» будет постоянно дежурить у входа в институт «Сельхозбиопрепарат». В случае обнаружения подозрительных лиц он просил срочно связаться с ним и незамедлительно вызывать группу быстрого реагирования. Обговорил и вопрос о проведении скрытой видеосьемки бандитской «стрелки» у Кольцевой автодороги.

Затем он поехал проведать Ладу, которая коротала время на конспиративной квартире за игрой в «японского дурака» в обществе двух молодых спецназовцев. Девушка кинулась на шею к своему спасителю, но Иван почувствовал, как острая иголка ревности кольнула его в сердце. «Неужели я настолько к ней привязался, что уже ревную ее к этим спецам? — подумал Ракитин и тут же попытался отогнать от себя такие мысли. — Конечно, мы много пережили вместе, и все же, это было скорее случайное знакомство».

Словно разгадав неправильный ход его мыслей, девушка увлекла Ивана в дальнюю комнату, заперла дверь и набросилась на него, словно плотоядная индийская богиня. Ракитин понял, что не в силах ей отказать, и ответил на ее нападение бурным натиском, от которого женское белье рвалось с треском, словно угли тлеющего костра, а презервативы лопались, не выдерживая нервного напряжения, и их приходилось менять в процессе, словно шины на гонках Формулы-1.

— Ну что, удалось тебе пообщаться с профессором? — поинтересовалась Лада, когда их страсть поутихла.

— Профессор спрятан в надежном месте, институт, где хранятся исследования, под наблюдением, так что вся ситуация под контролем. Но тебе придется еще побыть здесь, пока мы не задержим твою Мадам Вонг. Находиться в других местах тебе слишком опасно.

— Сколько мне еще тут сидеть? — наморщила лобик недовольная Лада. — Я же теперь тоже секретный агент и хочу помогать тебе во всем.

— Поверь мне, дорогая, ты пробудешь здесь недолго, — успокаивающе пробормотал Ракитин. — Со дня на день мы возьмем Мадам Вонг и ее подельников с поличным, и тогда тебе уже ничто не будет угрожать…

— А что будет с нами? Ты ведь меня не бросишь? После того как они будут арестованы? — Лада сыпала вопросами и пыталась заглянуть Ракитину в глаза.

— Давай поговорим об этом после, когда все закончится, — уклонился Иван от ответа на вопрос, который ставил его в тупик.

В этот момент на телефоне Ракитина появилась картинка рычащего тигра. Иван взглянул на часы и с ужасом отметил, что уже два часа дня, то есть до бандитской «стрелки» оставалось всего четыре часа.

— Срочно возвращайся в Управление! Шершнев, похоже, совсем спятил, — прогремел в трубке голос генерала Мягкова.

За шахматной доской в уютном чилауте питерского ночного клуба «S&G», известного также как «Содом и Гоморра», сидели двое. Знаменитый шахматист Гарик Каспарян, в последнее время прославившийся как организатор маршей «обиженных», и его куратор, и старший офицер департамента по Восточной Европе Центрального разведывательного управления США, официально представлявший международный фонд «Толерантность» Абрахам Лупскер. Разговаривали по-русски.

— Гарик, дружище, бросал бы ты свои архаичные шахматы, — Абрахам похлопал Каспаряна по плечу. — Я тебе из Нью-Йорка такую компьютерную игру привез — закачаешься. Называется «Our Russia».

— Это что, по мотивам передачи на канале «ТНТ»? — слабым голосом ответил Гарик, которого сильно ломало после бурной ночи в клубе.

— Лучше — это стратегия, в основе которой лежит идея «бархатной» революции в России. Сейчас я тебе покажу, — Абрахам поправил чуть сбившийся галстук от «Kenzo», извлек из своего кейса серебристый ноутбук, установил на столик и начал загружать игру.

— Мне нужно «попудрить носик», извини, дружище, — Гарик поднялся с кресла и засеменил в сторону туалета.

Абрахам проводил его укоризненным взглядом. Он не одобрял увлечение Каспаряна кокаином, но прекрасно понимал: если Гарик не будет каждый час «поправлять здоровье», то у него окончательно снесет крышу и он не сможет выступить на марше «обиженных». А из других харизматических личностей у оппозиции был в запасе только лидер сексуал-меньшевиков Эдик Гарлемов. Его Лупскер еще больше не любил за радикализм взглядов, к тому же раздражала пегая козлиная бородка «а ля Бернштейн-Троцкий» этого любителя чернокожих бой-френдов. Оставался, правда, еще один новоявленный лидер оппозиции — Михаил Двухпроцентный. Но сама фамилия этого экс-коррупционера свидетельствовала о том, что больше двух процентов с ним не набрать ни на каких выборах.