— Вот оно, — заявила она, а я, даже не видя, поняла, что глаза у Любки загорелись.

— Как думаешь, — охладила я ее пыл, — там еще что-то может быть? Не хотелось бы прошляпить важное из-за собственной глупости.

— Предлагаешь еще копать? — энтузиазма в вопросе я не услышала, но за лопату Любка взялась.

Еще какое-то время мы молча копали, пока не стало понятно, что вряд ли Аркашка прятал что-то на такую глубину. Решив заканчивать, мы принялись работать в обратную сторону. Это оказалось легче, но время все равно заняло. Наконец, мы притоптали землю, стараясь придать ей неповрежденный вид, и покинули двор тем же путем. Коробку я запихнула под кофту, благо размеры ее позволяли, и мы тронулись домой. Стоило перестать работать, как настроение у Любки улучшилось, эту особенность я заметила за ней давно. Подруга достала телефон, насвистывая какой-то мотив, и посмотрела время.

— Смотри-ка, за два часа обернулись.

Я вдруг замерла и ткнула пальцем вперед.

— Что это?

Любка уставилась в указанном направлении.

— Что за свет? — не поняла она, и тут до нас дошло.

— Пожар, — выпалила я, Любка кивнула, и мы бросились в сторону света.

— Это же наш дом, — заверещала подруга, подбегая ближе.

Я бросилась в калитку, кинула лопату в кусты и понеслась к дому.

— Баба Маша, Сашка, — заорала я, врываясь внутрь, было дымно, но огонь до кухни еще не дошел, — пожар! Горим!

Я толкнула Сашкину дверь, после чего ринулась к бабульке.

— Что? — подскочила она, волосы растрепаны, взгляд непонимающий, — что такое?

— Дом горит, — я принялась ее поднимать, она поддалась мне, еще не понимая, и вдруг запричитала:

— Батюшки святые!

Мы выскочили в кухню, появился испуганный Сашка.

— Горим, — крикнула я ему, выводя старушку к дверям.

Сашка на мгновенье растерялся, но тут же заносился по дому, что позволило мне незаметно стянуть с печи рюкзак и сунуть в него коробочку. Я выскочила на улицу, следом за мной Сашка с какими-то бумагами в руках, наверное, с документами. На улице собирались соседи, оказалось, Любка побежала за помощью. Судя по крикам, кто-то пытался тушить пожар, хотя полыхало будь здоров. Вокруг царила суматоха, подруга выловила меня за руку и увела в сторону.

— Коробочка у тебя?

Я кивнула на рюкзак.

— Давай его сюда, надо спрятать находку.

Я сунула рюкзак ей в руки, и Любка растворилась в толпе.

— А Сашка-то где? — раздался голос бабы Маши, и мне сразу стало не до подруги.

— Он в доме, — крикнул кто-то в ответ, а я вдруг подумала: «У него же в комнате самогонный аппарат, спирт».

Этой мысли оказалось достаточно, чтобы пулей рвануть в горящий дом, кто-то закричал мне вслед, но я уже не слышала, оказавшись в сильном дыму. Я наугад бросилась к Сашкиной комнате, она вовсю полыхала. Столкнувшись с ним, я заорала:

— С ума сошел? Рвануть же может!

Тут сверху что-то начало с грохотом падать, я согнулась в три погибели и почувствовала, что начинаю задыхаться. Голова закружилась, я с трудом стала подниматься, и меня подхватил Сашка.

— Держись, — прокричал он, пробираясь через огонь.

— Саша, — прошептала я.

Тут что-то громыхнуло, и на нас полетела огненная балка, а дальше я провалилась в темноту.

Очнулась я оттого, что кто-то плескал мне в лицо водой. Приоткрыв глаза, увидела над собой встревоженную троицу: Любку, Сашку и Гришу.

— Васька, — взвизгнула подруга, — ты как?

Я неопределенно качнула головой.

— Ты лежи, — продолжила она, — приходи в себя. Водички хочешь?

Я снова качнула головой и спросила:

— Где я?

— У Григория, — отозвалась подруга.

Тут в моей голове просветлело, и я вспомнила, как Сашка тащил меня в горящем доме.

— Сашка, — повернулась я к нему и даже руку сжала, — ты ради меня жизнью рисковал.

Он смутился, покосившись на ребят, но руку не убрал.

— На нас балка упала, — кашлянув, сказал он, — но все обошлось. К счастью.

Любаня потупила глазки и поинтересовалась:

— Есть, может, хочешь? — я покачала головой, не сводя взгляда с Сашки, — тогда, может, спать?

— Поспать не мешало бы, — впервые высказался Гриша.

— Баба Маша к знакомым пошла, а Гриша сказал, что можно у него расположиться, — пояснила Любка.

В подруге ощущалась маета, но я списала ее на последствия пожара.

— Спасибо, Гриша, — кивнула я ему, он только криво усмехнулся и вышел из комнаты.

— Мы с тобой тут ляжем, — продолжила Любка, косясь на Сашкину руку, которую я так и не отпустила, — а Сашка внизу, на диване.

Я кивнула и повернулась к Сашке.

— Я не забуду того, что ты меня спас.

Он смутился, похлопал меня по руке, потом аккуратно высвободился и ушел. Я лежала, глядя в потолок, Любаня рассматривала меня с подозрением.

— Может, у тебя сотрясение мозга? — спросила она наконец.

— Почему?

— Чувства нездоровые испытываешь к Александру нашему.

— Он мне жизнь спас.

— Но это не повод возрождать былую любовь.

Я пожала плечами, чем совершенно ее не успокоила.

— Надеюсь, к утру в мозгах у тебя прояснится, — сказала Любка, гася свет и забираясь ко мне в кровать.

Немного поворочавшись, она снова затянула песню.

— Вася?

— Я сплю.

— Вася, — не отступила подруга, — может, не надо этих светлых чувств к Сашке?

— Тебе-то какое дело?

— А кто за Гришей будет присматривать?

— Тебе надо, ты и присматривай.

— Скажешь тоже, — хмыкнула она, — тут такая ситуация, что твоя любовь к Сашке совершенно излишня.

— Какая еще ситуация? — повернулась я к ней.

— Так а что, Гриша орал, мол, это не шутки, кто-то хочет нас убить, сказал, без его ведома теперь никуда, а с утра мы ему должны всю правду рассказать.

— А где рюкзак? — спохватилась я.

— Рюкзак в надежном месте, Гришка до него не доберется, так что тут обошлось.

— Люба, — посмотрела я на нее подозрительно, — сознайся, ты агент ФСБ?

— Вася, не о том ты думаешь, надо решать, что будем Гришке говорить.

— Твои предложения, — отозвалась я, так как думать совершенно не хотелось.

— Главное, про коробочку молчать. Если весь сыр-бор тут из-за нее, нам головы на раз-два оторвут. Теперь дальше, про пожар говорим так: ты пришла, мы легли спать, но заболтались. Задремали, но запах дыма учуяли, ты бросилась будить Сашку с бабулей, я к соседям побежала.

— Ладно, — кивнула я, — это я могу, но вот с остальными тайнами сама разбирайся.

Я снова отвернулась, а Любка вздохнула.

— А Гришу, значит, на произвол судьбы?

Я промолчала, Любка посопела и угомонилась, а вскоре я заснула крепким сном. Снился мне, как ни странно, Гриша. Я снова была в горящем доме, лежала на полу, и тут появилось его лицо, он подхватил меня и потащил куда-то. Вокруг что-то с грохотом падало вниз, он прижимал меня к себе и бормотал что-то вроде:

— Потерпи, потерпи немного.

От этого сна я проснулась и некоторое время лежала в кровати, осмысливая его и злясь на себя. Вместо того, чтобы быть благодарной Сашке, я даже во сне занимаюсь полной ерундой. За окном уже рассвело, я аккуратно выскользнула из постели в ванную, умылась, смывая следы гари, после чего спустилась вниз. Сашка спал на диване, сложив руки на животе. Я улыбнулась и легонько погладила его волосы.

— Какая идиллия, — услышала я голос, обернулась и обнаружила Гришу в дверях кухни, цыкнула и прошла туда, прикрыв за собой дверь.

— Что же ты не сказала, что у вас большая любовь? — усмехнулся он.

— Тебя это не касается, — сурово ответила я, беря в руки турку.

— Кофе вон в том ящике, дорогая, — показал он мне, широко улыбнувшись.

— Ты чего в такую рань встал?

— Машину забирал.

— И что там? — повернулась я к нему.

— Дед твой жив, — пожал он плечами, — кто-то хорошенько двинул ему по голове, и все. Особняк тоже стоит, целый, невредимый.