Я молчала, справедливо полагая, что так она от меня отстанет.

— Я же знаю, что не спишь, — продолжила подруга.

— Чего тебе? — спросила я, не поворачиваясь.

— Что-то не спится. Все про того мужика думаю, кто он такой. Что скажешь?

— Скажу, что надо идти к Грише, потому что он в курсе трупа и наших дел. Надо держать парня под присмотром, а то, не ровен час, выкинет что-нибудь. Еще скажу, что опасно разъезжать на машине Родиона, если нас поймают, мало не покажется.

Я повернулась к Любке, но она мирно сопела, положив руку под щеку. Я покачала головой и отвернулась обратно. Некоторое время полежав, поняла, что не могу заснуть, и поднялась. Потихоньку выскользнула во двор, Барон посмотрел на меня, подняв голову, и положил ее обратно на лапы.

— Хороший пес, — сказала я и прошла к машине Родиона, которую мы загнали во двор.

Очевидно, что с улицы ее видно, да и вопросов о том, откуда взялась машина, не избежать. Никаких документов у нас на нее нет, это может вызвать подозрение. Я залезла в машину и открыла бардачок, в нем лежала только карта Новгородской области, видимо, та самая, которую Любка обнаружила в сумке своего возлюбленного, когда нелегкая понесла ее проверять его вещи. Под козырьками тоже ничего не оказалось, как и на полу. Я разочарованно направилась к багажнику и принялась осматривать его более тщательно. Удача ждала меня в углу под грязной замасленной тряпкой. Это был свернутый железнодорожный билет, выписанный на имя некоего Соломахина Михаила Юрьевича. Направлялся он из Питера до станции, располагающейся недалеко от Марьино. Я задумчиво уставилась на билет, размышляя откуда он взялся? Что, если убитый мужчина и есть этот Соломахин? Судя по дате, приехал он за четыре дня до нас, если ехал в Марьино, конечно. Получается, Родион точно не мог его встретить у поезда и увезти в лес. Вполне вероятно, что он сам сейчас попутками добирается в деревню, проклиная угонщиков и знать не зная, что лишился эпопеи с трупом и запиской. А кто-то, ловко затянув наше путешествие и обстряпав свои делишки, уже давно в Марьино, может, наблюдает за нами.

Я тяжело вздохнула, решив отложить думы на потом. У нас есть билет, им и стоит заняться.

— Заметаешь следы? — услышала я сзади насмешливый голос и замерла.

Прежде чем обернуться, я сунула руки в карманы, таким образом спрятав билет. Оглянувшись, обнаружила за спиной Гришу. Я нахмурилась, пытаясь сообразить, как он успел так быстро вернуться в Марьино, закрыла багажник, подошла к нему и задала этот вопрос вслух. Он усмехнулся и покачал головой.

— Нет бы обняла и порадовалась, что я жив-здоров.

— С чего мне тебя обнимать?

— Хотя бы с того, что с тобой тут я разговариваю, а не менты.

Я посмотрела по сторонам, потом вышла к нему за калитку.

— Ты никому не рассказал?

— Пока нет. Я так понимаю, ваше мероприятие прошло удачно?

Я взглянула на него, он смотрел насмешливо, но в глубине глаз стояла настороженность. Снова мне вспомнился тот волчий взгляд, и я встала, как вкопанная, борясь с наваждением.

— Эй, — окликнул меня Гриша, — не смотри так, становится трудно держать себя в руках.

— Прости, ты о чем? — не поняла я.

— О взгляде, — усмехнулся он и сменил тему, — куда дели труп?

— Неважно, — заявила я решительно, но тут же сменила тактику, — Гриша, ты извини нас, пожалуйста. Мы тебе очень благодарны за помощь, без тебя было не справиться. Просто все были на взводе, Любка не выдержала и вспылила.

Я развела руками, пытаясь дать понять, что мы не хотели зла.

— Понимаю, — кивнул он, — потому и молчу. Так и не скажешь, куда труп дели? Впрочем, догадаться несложно. Зарыть не получится, значит, скинули в реку. Если ума хватило, а то могли и на обочине бросить.

— За кого ты нас принимаешь? — обиделась я и тут же на себя разозлилась — нашла повод.

— Значит, ума хватило, — снова кивнул он, — течение сильное, тело может плыть долго и всплыть далеко, при чем видок уже будет неузнаваем.

Я вздохнула, не зная, что на это говорить.

— Вы его точно не знаете? — подозрительно спросил Гриша. Я рьяно замотала головой, решив молчать о Сашкиных мыслях и моей находке. — Жаль, он ваша единственная зацепка на данный момент.

— Как думаешь, — понизила я голос, — те выстрелы в лесу…

Он пожал плечами.

— Вообще, довольно сложно: убить в лесу, тащить труп до дороги… Тем более, когда мы где-то по близости. Но этот человек большой чудак.

Я кивнула:

— Или труп привезли на другой машине и перекинули к Родиону.

— А вы его сперли, чем, наверняка, сильно расстроили того, кто это придумал.

— Глупо было рассчитывать, что мы не заметим машину.

— Думаешь, послание все-таки для нас? — нахмурился Гриша.

Я неопределенно пожала плечами.

— Что думаешь делать дальше? — задала я вопрос, который меня интересовал.

— Был бы умным, сидел бы в отделении, — грустно усмехнулся он.

— Был бы умным, не поплыл с двумя девицами черте куда, — ответила я на это, и мы оба посмеялись.

— Я не буду влезать, — сказал он, — предлагаю так: я забываю о трупе, а вы о том, что я его видел.

Он протянул руку, а я ее пожала.

— Заметано.

Не успела я отпустить его руку, как он притянул меня к себе и поцеловал. Поцелуй вышел коротким, но весьма однозначным. Я обалдела и замерла, хлопая глазами, а он улыбнулся.

— Давно хотел это сделать, а от машины лучше избавиться, — Гриша махнул рукой и направился в сторону своего дома.

Я ошалело проводила его взглядом, качая головой. Не пытаясь осмыслить произошедшее, я согласилась с одной мыслью: от машины, действительно, лучше избавиться, при чем как можно скорее. Через пару часов она будет стоять тут, как бельмо на глазу. Я сходила домой и, взяв пару тряпок, вернулась к машине, после чего села в нее и выехала со двора. Недолго думая, я покинула деревню и поехала по дороге.

Когда усадьба осталась позади, я стала задумчиво пялиться по сторонам, пытаясь сообразить, что делать дальше. Мыслей не было, зато мне встретилась уходящая вправо проселочная дорога. Поколебавшись, я двинула по ней. Оказалось, дорога тупиковая, заканчивалась она крутым склоном, внизу бежала река. Я подошла к краю: высота приличная. Сама мысль о том, чем я планировала заняться, нагоняла тоску, я мысленно записала себя в один ряд с худшими людьми человечества, представляя, что бы сказали мои родители, узнай, чем я занимаюсь в их отсутствие. Я достала тряпки и протерла машину изнутри и снаружи; точно не зная, останутся ли отпечатки после падения в воду, я решила не рисковать. Закончив с уборкой, я сняла машину с передачи, еще раз стерев отпечатки, вылезла, после чего обошла и стала толкать ее сзади. Машина поддалась и поехала вперед. Передние колеса завалились за край, я еще немного поддала плечом, и автомобиль полетел вниз с внушительным грохотом. Я наблюдала за падением сверху, периодически вжимая голову в плечи и искренне надеясь, что не привлекаю внимание всей округи. Наконец, машина достигла воды и с громким всплеском вошла в нее, почти сразу исчезая в глубине. Стоило наступить тишине, как сзади раздались аплодисменты, и я, в ужасе обернувшись, обнаружила неподалеку Гришу. Он улыбался, жуя травинку, и хлопал в ладоши. Я нахмурилась, пытаясь сообразить, как отнестись к данному факту. С одной стороны, он обещал молчать, вроде как в наши дела не лезет. С другой, постоянно приглядывает, что мы делаем, с самого первого дня, с того момента, как мы столкнулись на дороге в деревню.

Гриша между тем заявил:

— Работа, достойная лучших похвал.

— Ты следил за мной? — приблизилась я к нему.

— Я бы так не сказал, увидел, что ты выехала и решил прокатиться следом. Ты умеешь поразить.

— Мы вроде договорились, что держимся в стороне друг от друга.

— Договорились, — кивнул он, — но что-то тянет меня к тебе, и сам не пойму, что.

Я скорчила мину, обошла его и начала спускаться со склона на дорогу. Он догнал меня и пошел рядом, весело поглядывая.