Мы подозрительно уставились на тело, но тут же отвели взгляд.

— Каковы твои предложения? — с интересом посмотрел Гриша на Любку.

Подозреваю, он неустанно открывал в ней множество новых сторон. В прочем, она даже меня смогла удивить.

— Может, того… — выдала Любка, неопределенно мотнув головой.

— Чего того? — разозлилась я.

— По-моему, уважаемая Любовь предлагает по-тихому избавиться от неприятной находки, — с усмешкой сказал Гриша.

— Ты серьезно? — развернулась я к ней.

— Твои мысли? — поинтересовалась она.

— В полицию идти надо, — напомнила я о руке закона, неустанно висящей над нами.

Любка покачала головой, явно поражаясь моей бестолковости и потянула в сторону со словами:

— Отойдем на секунду.

Гриша снова усмехнулся, кажется, вся ситуация казалась ему забавной.

— Василиса, — жарко зашептала Любка, стоило нам уединиться, — если менты начнут копать, то дойдут до моей родословной, уж поверь.

— При чем здесь она?

— При том. Бабуля умоляла меня хранить тайну, что, если менты накопают что-нибудь эдакое?

— Не вижу связи, труп появился только что, а тайна бабушки даже официально уже потеряла актуальность.

— Бабуля на последнем дыхании просила меня молчать, — разозлилась подруга, — наверное, это что-то значит?

— Она просила тебя забыть о письме и о том, что с ним связано, как о страшном сне.

— Забудешь тут, когда жизнь сама стала, как страшный сон.

— И что ты предлагаешь? — воззрилась я на нее.

— Ты про бабулю или про труп?

— Про все сразу.

— Не знаю, — приуныла Любка, — чую я, все дело в том письме, найдем его и все поймем.

— Может, проще найти Родиона, раз он в курсе дел?

— И что с ним делать? Каленым утюгом пытать?

— Отличная идея, — сказала я серьезно, а Любка уставилась на меня с подозрением.

— Слишком жестоко, — вздохнула она и направилась к машине, оставив меня с ворохом невысказанных слов в сторону подругиного милосердия.

— Чего надумали? — поинтересовался Гриша, скрестив на груди руки. Любка только зыркнула на него. — Значит, решили избавляться от трупа.

— Сашка где? — проигнорировала его подруга.

— В машине, сидит там с самого начала вашего совещания.

— Чего ты цепляешься? — вызывающе спросила Любка, а Гриша развел руками с самым мирным лицом.

— Действительно, что такого в том, что две девицы используют тебя в своих махинациях и заставляют избавляться от трупов.

— Нет никаких махинаций.

— Тогда ты можешь поведать, о чем вы постоянно совещаетесь в сторонке?

— Это личное.

— А избавление от трупов, значит, общественное? Мне бы хотелось знать, во что я уже вляпался и какие неприятности наживаю прямо сейчас.

— Тебя никто не просит помогать, — бросила подруга.

Он усмехнулся:

— Если так, то позвольте умыть руки. Дорогие дамы, было приятно общаться с вами, но ситуация вышла за рамки разумного, потому я предпочту уйти в сторону.

— Бросаешь нас? — разозлилась Любка, — вполне в твоем духе. Ничего, мы сами справимся. Втроем.

Сашка словно только и ждал этих слов.

— Я не буду прятать трупы, — заявил он, выскакивая из машины.

Любка возмущенно набрала в грудь воздух, после чего высказала свое мнение, присовокупив к нему несколько ругательств и закончив пожеланиями провалиться сквозь землю.

Я отмалчивалась в стороне, хотя и считала, что дорогая подруга выбрала неверный тон. Влезать я не решилась, махнув на происходящее рукой. Гриша выслушал ее, после чего сделал ручкой.

— Приятного пути, девчонки, успехов вам.

Он зашагал по дороге и скрылся за поворотом, ни разу не оглянувшись, хотя мы и пялились ему в спину до последнего момента.

— Какие теперь идеи? — повернулась я к подруге.

— Вот ведь мерзавец, — покачала головой Любка и набросилась на Сашку, который хоть и отказался участвовать в деле, но уйти не решился, — ты тоже хорош! Не будет он прятать труп!

Я решила вмешаться и объяснить Любови, что Сашка наша последняя мужская опора, потому стоит проявить мягкость, но он вклинился впереди меня, категорично заявив:

— А я и не буду.

Любка не нашлась, что сказать, постояла с открытым ртом, а потом махнула рукой.

— Чего остался тогда? — спросила все-таки.

Он замялся, и мялся полминуты, мучительно размышляя. Потом сказал:

— Ладно, поехали.

— Куда? — не поняла подруга.

— Труп прятать.

— А куда его, собственно, прятать? — озадачилась Любка, а мы вместе с ней.

— Можно закопать, — выдвинул идею Сашка, — только лопаты нет.

— Я в лес ни за что не пойду, — категорично заявила подруга.

— Река рядом, — помявшись, сказала я.

— Предлагаешь его утопить?

— Я предлагаю его ментам сдать.

— Поехали топить, — мучительно кивнула Любка, захлопывая багажник и направляясь к водительскому сиденью.

— А с Гришей что? — поинтересовалась я, когда мы тронулись. Любка досадливо вздохнула.

— Подберем по дороге этого негодника. И только в благодарность за былые заслуги.

Мы проехали поворот, но Гришу не увидели, через некоторое время оказались у развилки: наша дорога шла вперед, а направо был проржавевший указатель с названием очередной деревеньки.

— Он, наверное, туда пошел, — предположила я, — решил заночевать в деревне, а завтра ехать.

— Возможно, — согласилась Любка, — и что нам теперь, за ним отправляться?

Я пожала плечами, Любка немного подумала и поехала прямо.

— Сам выберется, немаленький, — прокомментировала она свой поступок, — в конце концов, мы пытались.

Вскоре мы выехали к реке. Места были безлюдные, течение быстрым, и Любка приняла это за хороший знак. Я ее устыдила, после чего мы занялись делом. Любка открыла багажник, и мы с некоторым страхом уставились на бледное тело. Сашка попялился с полминуты и вдруг заявил:

— Что-то мне его лицо знакомым кажется.

Мы с подругой одновременно уставились на него.

— Вы знакомы? — спросила я.

— Нет, — покачал он головой, — но мне кажется, я его недавно где-то видел.

— В Марьино?

— Может, и в Марьино. Не знаю я, просто лицо знакомо.

— Да ты определись уже, — разозлилась Любка, — знаешь или нет?

— Не дави, — одернула я подругу и обратилась к Сашке, — попробуй вспомнить.

Он старательно думал, но так ничего и не надумал.

— И что теперь делать? — поинтересовалась Люба.

— Так а чего? — нахмурился Сашка, — я его лицо уже никогда не забуду, так что если вспомню, то скажу.

— Тогда не будем затягивать, — кивнула Любка, и мы приступили к делу. Втроем вытащили мужчину из багажника и дотащили до склона. Там на счет три скинули его в воду и некоторое время наблюдали, как тело плывет по течению. Когда оно скрыло из виду, мы бойко потрусили к машине, осмотрели багажник на предмет пятен крови, и после расселись.

— Был человек, и нет человека, — вздохнул Сашка, но его слова остались без комментариев.

Почти всю дорогу мы ехали молча, я сменила Любку, меня сменил Сашка. Ехали с редкими остановками возле придорожных ларьков. Слава Богу, гаишники нас не тормозили, дорога была пустая, и на второй день в районе четырех часов утра мы въехали в Марьино. Обессиленные, мы ввалились в дом, изрядно напугав Сашкину бабушку.

— Где тебя носило? — принялась она отчитывать внука, правда, в голосе сквозило облегчение, — я тебе звоню, родители звонят, а ты недоступен. Уехал, и поминай, как звали!

— Бабуля, — Сашка раздевался прямо на ходу, — я так устал, ты даже не представляешь, давай все вопросы потом. С нами все хорошо.

— Что хорошо? Что хорошо? — не могла она успокоиться, — пропал на неделю, ни слова не сказав, и все хорошо.

Сашка снова пробормотал что-то насчет потом и закрыл дверь, а бабуля зашаркала к себе, к счастью, не обратив на нас внимания. Мы залезли на печь, я повернулась на бок, планируя заснуть, но не тут-то было.

— Вася, — позвала Люба, — ты спишь?