– Вкусно! – восхитилась я, уминая лакомство за обе щеки.– А чего мы ждем?
– Заката,– коротко ответил крылатый.
Я не понимала, чем так важен заход солнца, но решила не торопить Маарбаха, полагаясь на его чутье и недоступные мне знания.
Мутный, рваный туман враждебно клубился вокруг скалы, протягивая к нам белесые плети, напоминающие живые щупальца, принадлежавшие какому-то неведомому, но, очевидно, весьма голодному чудовищу. Наш спасительный каменный островок ненадежно плавал в центре безбрежного ядовитого океана. Туман снова и снова накатывал на мое защитное поле и с разочарованным шипением поспешно отползал обратно, будто обжегшись. А рыцаря он не замечал совершенно, как если бы того и вовсе на свете не было. Ниже уровня тумана землю покрывал ровный слой мертвой черной жижи, подернутой жирной маслянистой пленкой и издающей неприятный резкий запах. Я дразняще поболтала ногой, разгоняя клочья тумана, и опустила в жижу щуп портативного анализатора, встроенного в мой наручный интерком. Ух ты, да это же настоящая гремучая смесь: разлитое топливо плюс сажа и пепел, разбавленные плавленым песком и элементами распада ядерных зарядов. Счетчик Гейгера стрекотал сверчком, показывая что-то уж совсем нереальное. Такие цифры читаются однозначно: мгновенная смертельная доза!
«М-да,– я пригорюнилась,– и как здесь способны жить эти загадочные Рыжие жрицы? А без них мы «Ковчег» вряд ли найдем…»
Стемнело. Непроглядная чернота под нашими ногами почти слилась с мраком, разлитым над головой. Нахохлившийся Маарбах стал до абсурда похож на какого-то североамериканского индейского вождя. Сидит себе неподвижно, словно статуя, да еще и в крылья, как в плащ, завернулся. Не хватает только прически ирокезом и томагавка за поясом, а его красивый орлиный нос в профиль изрядно смахивает на клюв. Не сдержавшись, я фыркнула. Рыцарь величественно повернул ко мне голову и улыбнулся краешками губ. Вот-вот, вылитый Большой Змей, а точнее – мышь, только что-то уже не помню, как его точно звали, того вождя,– не то Чупагук, не то Чингачупс.
– Смотри! – вдруг бдительно встрепенулся крылатый, своим острым черным когтем указывая вдаль.
Я прищурилась и увидела: на расстоянии где-то около километра впереди внезапно замигал крохотный синий огонек.
– Это оно,– радостно опознал рыцарь и поднялся на крыло.
Я свечкой взмыла вверх, стремглав догоняя шустрого летуна. Маарбах уважительно кивнул, оценив мою возросшую скорость и улучшившуюся технику полета.
В глубине зараженной территории ядовитая пелена сгустилась еще сильнее, окутывая нас плотным покровом. Гнилостный запах навязчиво лез в ноздри, а потому даже обычно невозмутимый Маарбах и тот досадливо морщился и откашливался. Зеленоватые, светящиеся столбы испарений складывались в причудливые фигуры, напоминающие то дом с колоннами, то раскидистую пальму. Я изумленно рассматривала очередное фантасмагорическое явление. Запах, до этого мгновения казавшийся гадко неприятным, неожиданно начинал приобретать сладковатый оттенок, обморочно кружить голову, навевать сонливость. Меня качнуло...
– Не вздумай поддаться,– рыцарь резко схватил меня за руку, царапая жесткими складками грубой кожи,– это морок. Заманит в черную жижу и засосет. Говорят, что он – разумный.
Я потерла глаза, прогоняя наваждение. Синий огонек приближался. Небольшая скальная гряда, выступавшая из черного тумана, привлекла внимание Маарбаха. Он сложил крылья и мягко опустился на крупный валун, высекая искры когтями. Я ловко приземлилась рядом с ним, на сей раз обойдясь без членовредительства. Одним пальцем осторожно прикоснулась к лежащему на камне химическому светильнику, и служившему источником синего света.
– Маяк,– довольно констатировал крылатый,– сигнал бедствия.
– Стандартный десантный аварийный фонарь на ядерном топливе,– хмыкнула я.– Причем находящийся на последнем издыхании. Еще два-три дня – и потухнет, мы вовремя успели.
– Маяк,– не реагируя на мое замечание, убежденно повторил Маарбах.– Он отмечает место, где проживали Рыжие жрицы.
– Ну а дальше-то куда? – спросила я, поднимая фонарь с камня.
Крылатый флегматично пожал плечами.
Я раздосадованно ругнулась и сердито топнула ногой, обутой в высокий тяжелый сапог. Камень под моими ногами мгновенно откликнулся звонким гулом…
«Да там же пустота!» – мелькнуло в голове. Не задумываясь о возможных последствиях, я топнула еще раз, усилив удар направленным действием энергии из ключа от Небесных врат. Каменная плита подо мной неожиданно раскололась надвое, открывая темную щель глубокого провала.
Я рухнула вниз…
Почему-то принято считать, что от сильной боли человек кричит. Могу заверить кого угодно – это неправда. При болезненных ощущениях, превышающих предел терпимости, пострадавший либо теряет сознание, либо испытывает шок, вызывающий временный паралич голосовых связок. Поэтому крика нет, а есть перекошенное лицо и выпученные от нестерпимой муки глаза. Так вот именно это самое и происходило со мной сейчас, сразу же после того как, упав с приличной высоты, я со всего маху грохнулась на дно подземелья, попав копчиком на что-то острое и угловатое. Несколько последующих за падением минут я лежала абсолютно неподвижно, беспомощно хватая воздух беззвучно раскрытым ртом… Какое там орать – я даже ойкнуть не смогла… Потом страдальчески сложила брови домиком, закорчилась от огненных импульсов, насквозь простреливающих позвоночник, и молилась лишь об одном – только бы не повредить какой-нибудь нервный узел. А то не дай бог парализует – и буду валяться здесь вечно, пока не сгнию заживо. Но через пару минут боль немного поутихла. Я сняла с живота упавший следом за мной фонарь, к счастью так и не потухший, и с кряхтеньем поднялась. На отбитые фонарем кишки внимание обращать не стоит – это уже мелочи. Осторожно ощупала свой многострадальный рудиментальный отросток, кстати и до этого-то изрядно болевший по причине неоднократных преднамеренных падений со знаменитой монастырской стены. По-моему, копчик производил впечатление ненормального и подозрительно сместился в сторону. Как бы у меня хвост расти не начал, а то я, похоже, предрасположена к проявлению различных непредсказуемых трансформаций…
– Ника, ты цела? – Маарбах опасливо свесил голову в отверстие лаза, прерывая мою самодиагностику.
– Частично,– вымученно простонала я в ответ.– Лучше ты сюда не лазь, здесь сам черт ногу сломит.
– Хорошо,– покладисто согласился рыцарь,– не полезу. Я подожду тебя на поверхности.
Я повела тусклым фонарем из стороны в сторону, освещая окружающее пространство. Катакомбы какие-то! Шершавые каменные стены испещрены множеством отверстий, в которых смутно виднеются останки чьих-то иссохших, завернутых в лохмотья тел. Я неловко поежилась, ощутив себя в роли незваного гостя, самовольно проникшего в царство мертвых. Всего вроде бы уже на Земле насмотрелась: и кракен мне встречался, и Изгнанные, и вампир с крылатыми рыцарями, но мумии… это уже чересчур! Осознание того, что ты находишься в огромном могильнике, способно напугать любого, причем напугать до дрожи. Я задрала голову. Не так уж и высоко – всего-то метров десять, наверное, не больше. Сейчас взлечу вверх – и только меня и видели… И я уже воспарила над уровнем пола, как вдруг недовольно шлепнулась обратно, придавленная тяжелой мыслью: «Сбежать-то всегда проще простого, но вот как прикажете потом искать «Ковчег»?»
Я тяжело вздохнула и обреченно повела светильником, поскольку поняла: придется мне в этом склепе найти хоть какую-нибудь подсказку, способную навести на Рыжих жриц. А альтернативного варианта тут, увы, не предусмотрено.
Под ногами скрипело. Батюшки-светы, похоже, меня угораздило приземлиться прямехонько на чей-то полурассыпавшийся костяк, чуть не прибавив к нему свой собственный. Странной формы череп глумливо скалил желтые обломки зубов, и я так и не смогла определить, кому он принадлежал при жизни,– человеку или зверю. А может, и вообще какому-то промежуточному звену эволюции, эксперименту искалеченной нами матушки-природы. Я старательно подсчитала лучевые и берцовые кости. Ого! Вероятно, почившая в оном месте тварь имела две ноги, но четыре руки, подобно древней богине Кали. Кто же здесь все-таки обитал и что на самом деле представляли собой эти зловещие жрицы? Но лезть в глубь погребальных отверстий и производить тотальные антропологические изыскания мне почему-то не хотелось. Освещая свой путь катастрофически затухающим фонарем, морщась и припадая на правую ногу, я направилась в коридор, ответвлявшийся от пещеры с могилами...
