– Работающую женщину! – со здоровым мужским эгоизмом ехидно подсказал Феникс.

Я одобрительно хмыкнула:

– А что получится, если попробовать изменить ход независимого от нас события? «Провести» время?

– А я почем знаю! – недогадливо буркнул Феникс.

– Подозреваю, не стоит и пытаться.– В этом я тоже была убеждена на все сто процентов.– Лучше послушно следовать тому, что и должно произойти. Захария задумал некий хитроумный план, который пока почему-то дословно сбывается по всем пунктам, даже в мелочах. Не уверена полностью, что здесь первично – логика или его гениальное предвидение, но проложенная им тропинка судьбы плавно ведет нас к намеченной цели, и я затруднюсь предположить, что произойдет в том случае, если мы нарушим цепь навязанных нам событий, так сильно взаимосвязанных между собой. Да и отнюдь не дураком наш директор оказался, подстраховался от попыток смухлевать: места искусственных аномалий, созданные им, не предоставляют возможности связаться со звездолетом или задействовать его летные ресурсы…

– Как если бы мы попробовали подменить лицензионную версию игры ее пиратской копией! – рассмеялся штурман.

Меня немного покоробило подобное хакерское сравнение, хотя я честно признала его меткость и точность.

– Да. И понимаешь, мне вовсе не нужна кривая пиратская копия зарождения нового витка цивилизации, создания нового человечества. Опыт подсказывает, что таким торопливым образом можно остаться без неких важных комментариев или нахватать трудноизлечимых вирусов. А у нас, заруби это себе на носу, совсем уже не осталось времени на какие-либо ошибки…

Юноша поднял горсть снега и начал лепить твердый снежок, пытаясь скрыть бурную волну эмоций, вызванную в его душе такими понятными и простыми словами капитана. Снежок вышел кругленьким, ровненьким, аккуратненьким, словно только что родившийся шарик, своими очертаниями напоминавший едва сотворенную и открытую планету. Фен немного подержал его в ладони, а затем доверчиво-трогательно переложил в руку рыжеволосой девушки с глазами мудрой старухи, как будто вверяя ей свою судьбу.

– Извини меня, капитан! – покаянно попросил он.– Веду себя как глупый ребенок! Я все понял. Ты точно следуешь намеченному графику нашего пути, опасаясь что-то испортить, боясь не дойти до запланированной цели. Клянусь, теперь я стану помогать тебе во всем. Но обещай мне, пожалуйста,– он не поднимал головы, не решившись заглянуть в ее усталые зеленые глаза,– обещай мне, что все непременно получится и с нами все будет хорошо...

– С вами не случится ничего плохого! – твердо пообещала я, и Фен облегченно чертыхнулся, даже не заметив, как я намеренно подменила его формулировку: «с нами» на свою: «с вами».

Да, я сделала это совершенно осознанно, да – я специально не включила себя в число всех прочих, ибо я не могла обещать ему, что со мной тоже все будет хорошо. Я поняла – в жизни каждого человека когда-то наступает срок собирать ранее разбросанные им камни…

Время откровений приближалось…

Девять измученных людей гуськом продвигались по зыбкой тропинке, старясь шагать точно след в след. Почва под нашими ногами ненадежно колыхалась, проседала и пружинила. Выемки, оставленные ногами, тут же заполнялись вонючей, ощутимо отдающей тиной жижей. Дорога завела нас в болото. Я шла первой, лучше любой палки прощупывая тропу своей ментальной энергией, и чувствовала – под нами простирается бездна. Бездонная и зловонная трясина, пропитанная горючим газом и выстеленная трупами неосторожных животных. Один шаг мимо тропы грозил неминуемой мучительной гибелью. Холод снежного поля сменился удушливой жарой никогда не замерзающего болота. Противный запах поначалу доводил нас чуть ли не до слез, навязчиво вплетаясь в волосы, забираясь под одежду, забиваясь в ноздри, но вскоре мы либо притерпелись, либо соответствующие рецепторы наших организмов не выдержали неравной битвы с болотным парфюмом и дали сбой. Едкие испарения щипали глаза, а капающие с ресниц слезы сильно осложняли наш и так весьма плохой обзор. Поэтому чем дальше, тем все больше и больше я полагалась лишь на свою способность чувствовать энергию, а друзья, вконец вымотанные и полусонные, двигались за мной как сомнамбулы, доверившись моему внутреннему чутью. Они полностью утратили бдительность, и посему мне пришлось по-новому распределить роли, в целях безопасности разбив людей на ведущих и ведомых. По пятам за мной брела Крися, слепо повинуясь строгим окрикам Феникса, вызвавшегося следить за тем, чтобы девушка ступала в лунки, оставляемые моими ногами. За нею шел Верховный Навигатор, вверенный контролю и попечению моего верного телохранителя Рифорда. Вопреки мрачным прогнозам бывшего бретера, я ни в коей мере не опасалась того, что по уши замотанный в бинты пленник задумает организовать побег. Да и куда здесь можно сбежать? Ну, если только на тот свет... Сразу же за бретером, добровольно взявшим на себя обязанности конвоира, тащился Антонио – сопливый и поминутно кашлявший, но упорно не желавший препоручить в чьи-то грешные руки свое бесценное Писание. За послушником следил Рей, после сенсационного признания Верховного Навигатора ставший еще более молчаливым и замкнутым. Скромный арьергард импровизированного отряда составили Айм и Алехандро, причем последний из этих двоих принял на себя львиную часть нашего общего вещевого груза. От прежней вызывающей самоуверенности пухлого аналитика ныне не осталось ни капли: ведь поддельная, показная храбрость имеет свойство истощаться в самый критический момент. Поэтому, подметив такое разительное изменение в поведении Айма, я тайком шепнула виконту пару слов, попросив его обратить внимание на это внушавшее опасения напряженное состояние нашего хронобиолога, весьма близкое сейчас к истерике. За любимого я не переживала, ибо на его похудевшем лице с заострившимися чертами спокойно сияли ясные карие глаза, подчеркивая завидное самообладание их владельца.

Последний участок пути давался нам нелегко, в полной мере выявив личные качества каждого. А я с возрастающей очевидностью понимала, что все, до сего момента произошедшее в моей жизни, стало не чем иным, как затяжной прелюдией, подготовительным этапом к решающим испытаниям, ожидающим меня впереди...

Болотная тропинка закончилась идеально гладкой, вымощенной булыжниками площадкой.

– Привал! – громко скомандовала я.– Здесь вполне безопасно, приказываю всем отдыхать!

Друзья повалились прямо там, где стояли.

Я нерешительно замерла на краю ровного каменного круга, имевшего уж слишком четкие очертания для того, чтобы оказаться природным. Бесспорно, сия площадка являлась творением человеческих рук.

– Ты тоже это заметила? – Алехандро топнул ногой, подковкой своего сапога высекая искры из твердого базальта.– Похоже на площадку для ловцов жемчуга, размещаемую на носу корабля. Место, где можно передохнуть, прикинуть ожидаемую глубину и принять верное решение перед прыжком в воду.

– Беспокоит меня это место.– Фен положил тяжелые лапищи нам на плечи, как будто богатырь стремился поделиться своей неиссякаемой физической силой.– Не знаю, что там у вас на кораблях устраивают, а у нас подобные кругляши на учебном полигоне ставились для прыжков с тарзанки… Да вот только страховки здесь, кажется, не полагается.

Слова Феникса определенно несли в себе некое рациональное зерно. Я присмотрелась внимательней. Перед нами простиралась трясина, местами скудно разбавленная редкими, аккуратными камнями величиной не шире двух ладоней, разбросанными хаотично и непредсказуемо. Но потом я вдруг заметила – все камни имеют одинаковый размер и форму...

– Ступеньки! – Я торопливо рылась в памяти, старясь припомнить, где я уже видела подобный замысловатый рисунок, состоящий из округлых пятен...

– А ты уверена? – спросил Алехандро.– Ступени – это часть лестницы, а лестницы рисуют на картах или планах…

– Точно, карта! – Я благодарно чмокнула любимого в кончик носа.– Какой ты все-таки у меня умница!