Каббина уже так и подмывало сказать старине Гарфилду, что он может взять свои двадцать пять тысяч и засунуть их в известное место, но тут появилась Одри Денн с известием, что Вашингтон на проводе. Каббин быстренько пожал руку старине Гарфилду.

— Беседовать с тобой всегда удовольствие, Ллойд, и я знаю, что в любой момент могу обратиться к тебе за советом.

— Главное, не забывай, что я тебе сказал, ты знаешь о чем, — подмигнул ему Гарфилд.

— Как можно, — Каббин подмигнул в ответ и скрылся за дверью, оставив Гарфилда Сэйди, Оскару Имберу и Чарлзу Гуэйну.

Сопровождаемый Муром, Каббин проследовал в комнату Би. Он вошел, когда Одри Денн говорила в телефонную трубку:

— Соединяю вас с мистером Каббином, мистер Пенри.

Каббин взял трубку и махнул рукой.

Одри Денн кивнула и направилась к двери. Устремился за ней и Фред Мур.

— Останься, Фред, — прошипел Каббин, закрыв микрофон рукой. Затем добавил, уже в трубку: — Добрый день, Уолтер.

Вероятно, многие дизайнеры сочли бы кабинет Уолтера Пенри в его конторе на Семнадцатой улице образцовым. Диваны и стулья, обтянутые твидом, кофейный столик в форме почки, на стенах репродукции картин, изображающих сцены вашингтонской жизни, огромный стол орехового дерева, который Пенри купил у какого-то министра. Его видение служебного кабинета потрясло воображение прессы, и в итоге ему пришлось расстаться со многими приобретениями, удовлетворившись стандартным набором кабинетной мебели. У него же Пенри купил золотистые портьеры из чистого шелка.

Пенри сидел в оранжевом кожаном кресле, положив ноги на стол. Перед ним, в креслах, обитых твидом, расположились оба его ведущих помощника, Питер Мэджари и Тед Лоусон. Динамик громкой связи разносил голос Каббина по кабинету. Мэджари насупился, приготовившись ловить каждое слово. Лоусон заранее улыбался, словно рассчитывал услышать что-то забавное. Впрочем, улыбался он всегда.

После того как Каббин и Пенри обменялись информацией о здоровье ближайших родственников и выяснили, какая погода в Вашингтоне и Чикаго, Пенри перешел к делу.

— Я слышал, на этот раз у тебя появился конкурент, Дон.

В Чикаго Каббин многозначительно посмотрел на Фреда Мура.

— Есть тут один. Я думаю, нам удастся с ним справиться.

Фред Мур достал из кармана бутылку «Выдержанного», отвернул пробку и протянул виски Каббину, который дважды жадно глотнул. В кабинете Пенри динамик усилил характерный звук и Питер Мэджари что-то чиркнул в блокноте.

— Дослушай, Дон, завтра ты будешь в Чикаго?

— С понедельника до четверга.

— Если можно, я и мои парни подъедем к тебе завтра. У нас тут возникло несколько идей, и мы думаем, что ты сможешь ими воспользоваться.

— Я всегда рад тебя видеть, Уолтер, ты это знаешь, но я хочу сразу сказать тебе, что денег у нас немного и нам нечем оплатить твои услуги.

— Дон?

— Что?

— Разве я говорил про деньги? Намекал, что потребую оплату?

— Нет, но…

— Дон?

— Слушаю тебя.

— Мы друзья, не так ли?

— Конечно. Близкие друзья.

— Я просто хотел сказать тебе, что звонил именно по этой причине. Друзья ведь и нужны для того, чтобы помогать друг другу. Ты же помогал мне в прошлом, не так ли?

Положа руку на сердце, Каббин так не думал. Помощь Уолтеру Пенри как раз и состояла в том, что он не ударил пальцем о палец. То есть ему не пришлось принимать решение и что-либо предпринимать.

— Даже не знаю, Уолтер. Не так уж много я и сделал.

Тут он говорил чистую правду. Многие годы тому назад профсоюз Каббина хотел организовать свое отделение в одной из крупнейших машиностроительных компаний. Принадлежала она безмерно богатому, очень эксцентричному затворнику, одному из клиентов фирмы «Уолтер Пенри и помощники, инк.», которым фирма очень дорожила. Затворник прямо заявил Пенри, что останется его клиентом до тех пор, пока в его компании не будет создано отделение профсоюза. За время пребывания Каббина на посту президента компания разрослась в концерн. Все эти годы Каббин лишь имитировал стремление создать там отделение профсоюза. Он посылал туда пьяниц, неумех, бездельников, у которых, естественно, ничего не получалось. Когда совет директоров начинал давить на Каббина, он посылал новых недоумков. Как и в любой большой организации, в профсоюзе таких хватало.

Каббин и Пенри никогда напрямую не договаривались о том, что в компании затворника отделения профсоюза не будет. Пенри даже не мог сказать, что у них на этот счет была молчаливая договоренность, но он видел, что в ответ на его доброе отношение к Каббину последний старается оградить компанию его клиента от профсоюзных объятий. Сам же он неоднократно знакомил Каббина с актерами и актрисами, как в Нью-Йорке, так и в Лос-Анджелесе, внушая последним, что внимание со стороны профсоюзного деятеля может в немалой степени поспособствовать их карьере. А так как Каббина, даже в шестьдесят два года, тянуло к сцене, многие из них без труда очаровывали его и становились близкими знакомыми, а то и друзьями.

Пенри знал, что возникни у профсоюза Каббина серьезное желание создать отделение на базе компании, на это ушло бы максимум шесть недель. Знал он и то, что после победы Хэнкса такое желание непременно возникнет, а фирме «Уолтер Пенри и помощники, инк.» не хотелось терять богатого клиента.

Таким образом, переизбрание Дональда Каббина становилось самым важным проектом для фирмы «Уолтер Пенри и помощники, инк.», и Пенри пока не хотел даже думать о том, что произойдет в случае проигрыша Каббина. Хотя знал, что подумать об этом придется. Не только подумать, но и подготовить запасной вариант, аккурат для этого случая. Так следовало действовать реалисту, а Пенри относил себя к таковым, то есть к тем, кому удается заработать доллар даже на поражении.

— Дон, а почему бы тебе не освободить вторую половину дня? — предложил Пенри. — Я и парни прилетим утром, а потом мы могли бы встретиться и поговорить… у меня.

«У меня» означало в «Хилтоне». Пенри всегда останавливался в отелях группы «Хилтон», потому что в свое время удачно выполнил поручение группы, и администрация в благодарность, разумеется, помимо заранее оговоренного вознаграждения, подарила Пенри серебряную карточку, владелец которой получал тридцатипроцентную скидку. У группы «Хилтон» имелась и золотая карточка, обеспечившая пятидесятипроцентную скидку, но администрация сочла, что на пятьдесят процентов Пенри не наработал.

— Что ж, думаю, я смогу подъехать, — ответил Каббин.

— Как насчет часа дня? Я закажу ленч.

— Пойдет. Кто ж отказывается от ленча.

— Тогда до завтра, Дон. С нетерпением жду встречи.

— Я тоже. До завтра.

Пенри выключил динамик громкой связи и посмотрел на Питера Мэджари, успевшего исписать целую страницу.

— Ну?

— Интересно, но не удивительно.

— В каком смысле?

— Он пьет, но помалу. Это значит, что у него есть постоянный источник спиртного. Я думаю, это Мур, который не отходит от него. Бербон «Выдержанный», если не ошибаюсь.

— Откуда ты знаешь, что это бербон, да еще выдержанный? — полюбопытствовал Тед Лоусон.

— Знать — это моя работа, Тед. Мур обычно имеет при себе четыре бутылки по полпинты каждая. То есть при необходимости Каббин всегда может глотнуть бербона, а судя по тому, как он произнес слова «после» и «справиться», я полагаю, что он уже употребил порядка трех четвертей пинты.

— И сколько, по-твоему, он выпивает за день? — спросил Пенри.

— Должно быть, никак не меньше кварты.[9]

— Так оно и есть, — подтвердил Лоусон.

— И при этом сохраняет работоспособность? — удивился Пенри.

— Все зависит от того, что под этим подразумевается. Выпив пинту, он по-прежнему способен двигаться, хотя его контроль над своим телом ослабевает. После кварты он лежит трупом. Следуя обычному распорядку, утром он пропускает пару граммулечек, чтобы прийти в себя, и до полудня старается покончить со всеми делами, требующими повышенного внимания. Потом он позволяет себе расслабиться, принимая хорошую дозу, но все еще остается на ходу. Может произнести речь, появиться на людях, пожать кому-то руку и тому подобное. К счастью, обязанности у него не такие уж и тяжелые.