Первая панель показывала углеродов, занимающихся своими делами.

Вторая — пришествие кремниев.

Третья — кремнии полностью окружают углеродов.

И на четвёртой — мир, в котором остались одни лишь кремнии.

Проще не придумаешь: биологическая жизнь, основанная на углероде, вытесняется основанным на кремнии искусственным интеллектом.

Хизер порылась в памяти Джоша в поисках информации о звезде, с которой пришло сообщение.

Эпсилон Эридана.

Звезда, которую слушали бесчисленное количество раз в рамках проектов SETI. Звезда, от которой никогда не было зафиксировано никаких сигналов.

Как и человечество, цивилизация Эпсилона Эридана предпочитала слушать, а не передавать. Но одно сообщение — последнее предупреждение — кто-то всё же успел оттуда послать, пока не стало слишком поздно.

Хизер, Кайл и Бекки встретились в тот день за ланчем в «Водопое», который в воскресенье был заполнен в основном туристами. Хизер рассказала им о том, что её удалось извлечь из мёртвой памяти Джоша Ханекера.

Кайл шумно выдохнул и отложил вилку.

— Туземцы, — сказал он. — Как коренные канадцы.

Хизер и Бекки непонимающе уставились на него.

— Или австралийские аборигены. Или даже неандертальцы — мне Стоун про них рассказывал. Снова и снова тех, кто был первым, вытесняют — полностью или частично — те, кто приходит позже. Новое никогда не поглощает старое — оно сменяет его. — Он покачал головой. — Уж не знаю, сколько я слышал докладов на разных конференциях по искусственному интеллекту о том, как производные от компьютеров формы жизни будут заботиться о нас, будут работать в партнёрстве с нами, будут вести нас к новым высотам. Но с чего бы им это делать? После того, как они превзойдут нас, для чего мы им будем нужны? — Он помолчал. — Полагаю, жители Эпсилона Эридана узнали это на собственном опыте.

— И что же нам делать? — спросила Бекки.

— Не знаю. Тот банкир по фамилии Налик, который ко мне приходил, хотел похоронить мою работу по квантовым вычислениям. Может быть, стоит позволить ему это сделать. Если подлинное сознание возможно лишь с квантовомеханическим элементом, то, наверное, нам следует прекратить все эксперименты с квантовыми вычислениями.

— Нельзя загнать джинна обратно в бутылку, — сказала Бекки.

— Нельзя? Прошло уже больше десяти лет с тех пор, как в последний раз взрывали ядерную бомбу — и в этом есть заслуга тех людей, что продолжили работу Джоша в «Гринпис». Такие люди верят, что джинна можно загнать обратно.

Хизер кивнула.

— А ты неплохой психолог для компьютерщика.

— Четверть века совместной с тобой жизни не могли пройти даром. — Он помедлил. — Джош покончил с собой в девяносто четвёртом. Вторая книга Роджера Пенроуза о квантовой природе сознания к тому времени уже вышла, а Шор только-только опубликовал свой алгоритм, с помощью которого гипотетический квантовый компьютер мог бы факторизовать очень большие числа. Ты рассказывала, что Джош любил говорить о будущем; возможно, он раньше всех углядел связь между квантовыми вычислениями и квантовым сознанием. Но держу пари, что он также знал, что человечество никогда не обращает внимания на предупреждения о вещах, опасные последствия которых не проявятся ещё долгие годы — иначе экологический кризис, с которым боролся Джош, никогда бы не случился. Нет, я уверен, что по мысли Джоша он делал так, чтобы содержимое послания стало достоянием гласности в момент, когда оно нам нужно больше всего. Готов спорить — он оказался достаточно наивен, чтобы предположить, что правительство не засекретит зашифрованное сообщение. Он, вероятно, полагал, что это послание будет первым, что расшифрует квантовый компьютер в рамках публичной демонстрации своих возможностей. Какое из этого получилось бы шоу! Именно тогда, когда человечество вплотную приблизилось к прорыву, делающему возможным подлинный искусственный интеллект, появляется послание со звёзд, недвусмысленно призывающее: Не делайте этого!

Хизер немного помрачнела.

— Идеальный сценарий для фаната Алана Тьюринга, — продолжал Кайл. — И дело не только в том, что идея зашифровать послание инопланетян понравилась бы и самому Тьюрингу — он, как ты знаешь, во время войны взломал шифровальную машину нацистов — но и в том, что тест Тьюринга подтверждает то, что пытались сказать существа с Эпсилона Эридана. Тьюрингово определение искусственного интеллекта требует, чтобы мыслящий компьютер обладал всеми теми же недостатками и слабостями, свойственными обычной жизни из плоти и крови; иначе его реакции будет легко отличить от реакций настоящего человека.

Хизер на мгновение задумалась.

— Что ты собираешься сказать Чите?

— Правду. Я думаю, что где-то в глубине души — если какую-то часть Читы вообще можно назвать душой — он и так уже знает. «Чужаки», говорил он, «идеально подходит». — Кайл покачал головой. — Компьютеры могут развить сознание — но не совесть. — Он вспомнил попрошаек с Куинн-стрит. — По крайней мере, совести у них будет не больше, чем у нас самих.

После ланча Хизер вернулась к себе в офис, чтобы продолжить работать со своим конструктом. Тем временем Кайл и Бекки рассказали Чите, что Хизер выяснила относительно послания Ханекера. ПРИМАТ был флегматичен, как всегда.

Бекки пользовалась большим конструктом до ланча, так что сейчас пришла очередь Кайла. Он оставил Читу включённым, а сам, с помощью дочери, забрался в конструкт, чтобы решить в психопространстве последнюю нерешённую проблему.

Кайл распланировал всё в голове до мельчайших деталей. Он будет ждать в проулке рядом с Лоренс-Авеню-Уэст; он проезжал мимо этого здания достаточно часто, чтобы хорошо знать его окрестности. Он знал, что Лидия Гурджиефф работает примерно до девяти вечера. Он дождётся, пока она выйдет из здания и пойдёт по проулку, по его восточной стороне. И в этот момент Кайл выступит из тени.

— Миз Гурджиефф? — спросит он.

Гурджиефф испуганно вскинет взгляд.

— Да?

— Лидия Гурджиефф? — повторит Кайл, словно у него ещё остаются причины сомневаться.

— Да, это я.

— Меня зовут Кайл Могилл. Я отец Мэри и Бекки.

Гурджиефф начнёт пятиться.

— Оставьте меня в покое, — скажет она. — Я вызову полицию.

— Конечно, пожалуйста, вызывайте, — ответит Кайл. — И хотя вы работаете не по лицензии, давайте ещё позовём сюда представителей Ассоциации психиатров Онтарио и Медицинского совета Онтарио.

Гурджиефф продолжит пятиться. Она оглянется через плечо и увидит ещё один силуэт в конце переулка.

Кайл будет смотреть на неё, не отводя взгляда.

— Это моя жена Хизер, — пояснит он небрежно. — Полагаю, с ней вы уже знакомы.

— М-мисс Дэвис? — запнётся Гурджиефф, если вспомнит имя и лицо женщины, с которой она встречалась всего однажды. Потом: — У меня SOS-свисток[35].

Кайл почти равнодушно кивнёт. Он постарается, чтобы его голос звучал совершенно ровно.

— И вы, без сомнения, рады им воспользоваться даже тогда, когда никакого насилия нет и в помине.

В этот момент заговорит Хизер:

— Так же, как вы рады были обвинить моего отца в моём растлении, несмотря на то, что он умер ещё до моего рождения.

Гурджиефф замрёт на месте.

Хизер подойдёт ближе к ней.

— Мы не собираемся вам делать ничего плохого, миз Гурджиефф, — скажет она, слегка разведя руками. — Даже мой муж не собирается вас и пальцем касаться. Но вам придётся нас выслушать. Вы услышите о том, что вы сделали с Кайлом и с нашей семьёй. — Хизер поднимет руку с зажатым в ней записывающим устройством. — Как видите, у меня здесь видеокамера. Я собираюсь всё это записать — чтобы не было никаких разночтений, никаких различных интерпретаций, никакой возможности выставить всё в ином свете. — Она помолчит, после чего её голос сделается резче. — Никаких фальшивых воспоминаний.