Сердце по-прежнему колотилось; идея  о том, что всё это может оказаться живым, пугала её. И по приближения к поверхности верхней сферы она начала замечать, как та расширяется и опадает — дыхание либо сердцебиение. Размеры поражали воображение; исходя из предположения, что её рост по-прежнему 164 см, сфера должна была иметь десятки, если не сотни километров в диаметре. Но, возможно, она сжалась до ничтожной доли своего начального размера и совершает теперь фантастическое путешествие по внутренней анатомии центаврянина.

В самом деле, возможно, это и есть конечная цель! Многие участники SETI высказывали предположение, что реальное, физическое межзвёздное путешествие может навсегда оказаться трудноосуществимым. Возможно, центавряне просто прислали детальное описание своего внутреннего строения, чтобы люди воспроизвели одного из них из местных материалов.

Она продолжала подниматься всё выше и выше — что навело её на мысли о гравитации. У неё было ощущение верха и низа, как и ощущение того, что она находится на большой высоте. Но если бы она действительно находилась в невесомости, эти ощущения не имели бы смысла.

Верх или низ? Подъём или падение?

Перспективы. Восприятие.

Давным-давно на одном из занятий по психологии восприятия Хизер познакомилась с кубом Неккера: двенадцать линий, образующих скелет куба, видимого под углом:

Если смотреть на него достаточно долго, то изображение словно начинает прыгать: вид куба сверху слева сменяется видом его же снизу справа; каждая из квадратных граней оказывается то на переднем плане, то на заднем.

Она закрыла глаза и…

…и через секунду увидела себя внутри конструкта. Этот метод не поможет ей сменить восприятие. Она снова открыла глаза, но наверху была та же самая сфера. Тогда она попыталась вывести её из фокуса, пытаясь рассмотреть воображаемый объект, находящийся в нескольких сантиметрах от носа. Всё стало неясным и размытым. Через несколько секунд она позволила глазам расслабиться и снова сфокусироваться на бесконечности.

И тут перспектива действительно изменилась. Ближайшая сфера теперь словно бы оказалась у неё под ногами. Она начала подозревать, что усилием воли могла бы заставить её оказаться справа или слева, впереди или сзади, или даже …

Ката или ана?

Её разум способен оперировать лишь тремя парами направлений одновременно, и если здесь она и впрямь может выбирать из четырёх, то она просто не видит одну из пар. Но точно не было абсолютной иерархии, ощущения, что длина имеет больше прав считаться первым измерением, чем высота или ширина.

Она снова расфокусировала зрение и попыталась очистить разум.

Когда она снова сфокусировала взгляд, всё осталось по-прежнему.

Она попробовала снова, на этот раз моргая глазами, но не закрывая их на достаточно длительное время, чтобы снова переключиться на созерцание внутренности конструкта.

А потом размытый фон и впрямь словно бы сдвинулся…

И она снова сфокусировала взгляд.

И о чудо! Внезапно всё стало другим. Хизер ахнула.

Сферы теперь стали двумя огромными чашами, соединёнными по краям — словно Хизер теперь очутилась внутри гигантского шара. Все как будто вывернулось наизнанку.

Внутренняя поверхность шара теперь казалась зернистой, почти как поверхность звезды — и она снова подумала, что каким-то образом видит систему Центавра, несмотря на ощущение пульсирующей жизни, исходящее от всего вокруг.

Теперь ей казалось, что её несёт назад — новый сдвиг перспективы. Она повернулась, обратившись лицом в направлении кажущегося движения. По мере приближения к поверхности она начала различать, что эффект зернистости создаётся миллионами шестиугольников, плотно прижатых друг к другу.

На её глазах один из шестиугольников начал проваливаться вниз, образуя длинный глубокий туннель. Хизер видела, как по мере его удлинения его стенки начали лосниться, потом радужно переливаться — и, со своей новой перспективы, она осознала, что видит змею изнутри. В конце концов туннель стал сквозным — предположительно, змея оторвалась от поверхности.

Наконец она оказалась в паре сотен метров от огромной изгибающейся стены.

Она чувствовала себя одурманенной и дезориентированной — словно она раз за разом поворачивалась вокруг себя, и у неё закружилась от этого голова. Её до смерти хотелось продолжить исследование, но… чёрт побери, до чего же неуместное вмешательство реальности! Ей нужно было в туалет. Она надеялась, что когда вернётся, то снова окажется здесь, на этом самом месте, и ей не придётся начинать всё с начала. Будет нелегко продвигаться в исследованиях, если она каждый раз будет попадать в эту чудесную страну в одном и том же месте.

Она закрыла глаза, дождалась, пока перед мысленным взором появится вид конструкта изнутри, коснулась кнопки отключения и вывалилась в странный угловатый мир, который она называла домом.

Выйдя из офиса в коридор, Хизер была поражена, увидев через окно в конце холла, что уже наступила ночь. Она взглянула на часы.

Одиннадцать вечера!

Хизер зашла в женский туалет для преподавателей, открыв дверь прикосновением пальца к дактилоскопическому замку. Сидя на унитазе и чувствуя под собой его ободряющую твёрдость, она размышляла над тем, что только что произошло. Поначалу она подумала, что нужно всем сообщить о своём открытии — бежать по кампусу и кричать «Эврика».

Но она знала, что тут требуется сдержанность. Это был прорыв, который может дать ей должность полного профессора и пожизненный контракт не только здесь, в Университете Торонто, но и в любом университете на её выбор, где угодно в мире. Она должна задержать объявление об открытии до тех пор, пока не выяснит, с чем она имеет дело, но не настолько долго, чтобы кто-нибудь другой успел её обскакать. Она прожила в мире «публикуйся-или-умри» достаточно много лет, чтобы знать: любая случайная обмолвка может равняться разнице между Нобелевской премией и ничем вообще.

Что это за место и зачем оно — вот что по-настоящему будет интересовать широкую публику.

Она закончила со своими делами в туалете и снова вышла в коридор. Чёрт, а ведь она правда устала. Ей отчаянно хотелось совершить ещё одно путешествие, если только можно назвать «путешествием» то, в ходе чего ты не двигаешься с места.

Хотя так ли? Надо будет достать видеокамеру и записать весь процесс; их с Кайлом собственная видеокамера сейчас обреталась у Кайла. Может быть, гиперкуб и впрямь складывается, демонстрируя невиданные доселе спецэффекты, и может быть, она на самом деле отправляется куда-то, где прежде никто не бывал.

Однако…

Хизер с трудом подавила зевок, пытаясь убедить себя, что она не вымотана до последнего предела. Однако она не выспалась ещё после сборки конструкта вчера поздно вечером.

Она вернулась в офис, удивившись в очередной раз тому, как ярко светят сценические лампы и как сильно они греют воздух, и застыла, увидев зеленое свечение нанесённой на основу краски.

То смешное слово, которым воспользовался Пол для описания краски, снова всплыло у Хизер в памяти: пьезоэлектрическая.

Оно не просто забавно звучало. Нет, тут было что-то большее. Она слышала его раньше, в этом она не сомневалась. Вот только где?

Точно не в геологическом контексте — Хизер никогда не посещала курсы, связанные с геологией, и друзей на геологическом у неё не было.

Нет, где бы она ни слышала это слово, оно было как-то связано с психологией.

Она подошла к столу, подавила ещё один зевок и вышла в Сеть.

И не смогла найти ничего по этой теме. В конце концов, она заглянула в онлайн-словарь и обнаружила, что сделала в слове ошибку: оно пишется «пьезо», а не «пиезо», хотя, по её мнению, её версия была ближе к тому, как Пол это слово произносил.

И внезапно экран заполнился ссылками: статьи Геологической Службы США, отчёты различных горнорудных компаний, даже поэма, автор которой рифмовал «пьезоэлектричество» и «россказни правительства».