— Например?

— Например, слова митрополита Керрулария о том, что Святой Пётр созвал к смертному одру семь хранителей.

— И что же интересного ты видишь в этих словах? — поинтересовалась профессор Коэл.

— Следи за моей мыслью, Энн. — Боуд поднял кверху указательный палец. — Первое. Мы находим звезду. Второе. Находим эти слова про Софийский собор. Третье. Находим двенадцать митрополитов. Четвёртое. Находим рукопись.

— Ты хочешь сказать, — профессор Коэл бросила на Боуда вопросительный взгляд и только потом продолжила, — что раз были семь хранителей, значит… остались ещё три загадки.

— Именно. Ты хорошо считаешь, Энн.

— Очень смешно, Джеймс. Ну и как же ты собрался отгадывать пятую? У тебя ведь нет ни единой зацепки?

Боуд по непонятной для неё причине заулыбался.

— Я всегда знал, что ты плохо слушаешь. А оказывается, ты ещё хуже читаешь.

— Ты издеваешься надо мной? — профессор Коэл сощурила глаза, с гневом взирая на Боуда. Тот снова улыбнулся.

— Энн, я всегда говорю лишь одну правду!

Александрова решила, что ей настала пора вмешаться. Слова Боуда позволяли надеяться, что поиски могут иметь продолжение.

— Так у вас действительно есть мысль по поводу того, что можно предпринять в данной обстановке? — спросила она.

— Она появилась после вашего рассказа, Ольга. Только мне необходимо обо всём очень хорошо подумать. Если хотите знать моё мнение на данный момент, так мы находимся не в таком уж безнадёжном положении, как показалась вначале.

Обе женщины буквально выпучили на него глаза.

— Ты понимаешь смысл своих слов? — придя в себя, с откровенной насмешкой спросила профессор Коэл. — Ты только что заявил о возможности найти кольцо Богоматери!

Боуд бросил на неё непонятный взгляд.

— Энн, я вполне отчётливо это понимаю!

Снова размышления

Боуд вернулся в свой номер около восьми вечера. Он сразу же заказал кофе и…коробку спичек. Всё это ему сразу же принесли. Расстегнув все пуговицы пиджака, Боуд отправился в ванную и очень долго умывался. Затем он вернулся в комнату и открыл окна. Приятный ветерок ворвался в комнату, наполняя её свежим воздухом. Вслед за этим, Боуд лёг на постель и, опёршись на локоть, разложил перед собой свободной рукой…спички. Он сразу начал строить из них незамысловатые фигурки и, по привычке, заговорил сам с собой.

— Вначале подумаем о самом кольце. Согласно легенде, оно состоит из четырёх жемчужин и одного алмаза. Жемчужины соответственно означают «Милосердие», «Искренность», «Чистоту помыслов» и «Безграничную любовь». Алмаз — «Самопожертвование». И что мы можем сказать обо всех этих словах? — задал себе вопрос Боуд. — Только то, что все они очень красиво звучат и смысл этих слов известен каждому человеку…за исключением меня. Я не понимаю, что означают эти слова, если, конечно, рассматривать их под углом наших поисков. Именно так их и следует рассматривать. Однако тут возникает маленькая сложность. У меня нет ни одной, даже самой маленькой зацепки, которая бы позволила трактовать эти слова иначе, чем они звучат. Отсюда простой вывод. Оставим пока само кольцо в покое и займёмся задачей попроще. Возможно, удастся продвинуться в другом направлении.

— Итак, что у нас есть? — задал себе новый вопрос Боуд и тут же на него ответил. — Только рукопись кардинала. О чём в ней говорится? О многом. Но нас интересует только его разговор с митрополитом. Здесь остановимся подробнее. Итак, Папе было известно о тайне кольца Богоматери. Этот факт указывает на многое. Папа верил в то, что кольцо существует. Это очень серьёзно. По этой причине, мы тоже поверим в существование кольца. Идём дальше. — Боуд собрал все спички и начал строить из них домик. — Папа хочет узнать тайну кольца. Он по каким–то только ему понятным причинам уверен, что митрополиту известна эта тайна. Он посылает кардинала с тайным поручением к митрополиту…узнать секрет. Митрополит как бы рассказывает свою тайну, но кардинал ему не верит. Почему? Причина, несомненно, заключена в этих странных словах: «истина заключена в страданиях». Именно этими словами митрополит обозначает свою часть, известную только его семье…тайну. Если допустить, что митрополит действительно сказал правду, значит,…эти слова и есть ответ на пятую тайну. Пройдёмся ещё раз от начал до конца, но под другим углом, — пробормотал под нос Боуд. Он снова всё собрал и снова начал строить спичечный домик; пока спички ложились одна к другой, Боуд продолжил размышлять вслух. — Итак, остановимся на личности Святого Петра. Тайна известна ему одному, но он умирает. Он должен доверить её другим и в тоже время должен быть уверен, что она не попадёт в руки плохих людей. Он призывает семь человек и каждому доверяет некую часть тайны. Ах, да…ещё и некие инструкции о том, какие именно шаги должны предпринять эти люди или их потомки. Учитываем ещё и тот факт, что тайна должна была храниться строго в семьях этих людей и передаваться из поколения в поколение. Слово «потомки» звучит не очень весело, — Боуд тяжело вздохнул, — логика подсказывает в данном случае, что часть тайны может быть где угодно и выглядеть как угодно. И при этом нужно учитывать тот факт, что одна часть может отличаться от всех других. Слишком запутанно, — пробормотал под нос Боуд, — слишком запутанно. Но так оно и есть. Все концы спрятаны в воду. И где их искать, один Бог знает. По этой причине, мы поступим очень и очень просто. И как же? — поинтересовался у себя Боуд и тут же ответил. — Да, просто возьмём за основу разговор кардинала и митрополита и выделим все важные моменты. И как мне видится, ответ заключен в словах «истина заключена в страданиях». Если, конечно, митрополит не соврал. Итак, остановимся на них очень подробно. Что он мог иметь в виду? Скорее сам митрополит не знал ответ на этот вопрос. Откуда же мне знать? Оттуда, — возразил себе Боуд, — что у тебя нет выхода. И что ещё хуже…времени. Отсюда простой вывод. Нужно понять значение этих слов и, желательно, сделать это до утра. Легко сказать… До утра? — Боуд снова собрал все спички, но на этот раз не стал раскладывать, а просто лёг на спину и заложил руки за голову. Глядя на потолок, он продолжал размышлять.

— «Истина заключена в страданиях». Что можно подумать об этих словах? Возможно, имеется в виду Иисус Христос. А возможно, и нет. А если и имеется в виду, так что,…какие моменты его жизни? Когда его истязали, или когда его распяли? К тому же, ведь не он один страдал. Сколько всякого рода святых приняли на себя мученическую смерть. Нет. Я явно иду не в том направление. Надо взять более узкий круг и попытаться в нём разобраться. Стоп! — Боуд замолк, но тут же снова забормотал. — Я упустил из виду очень важный момент. Очень важный. Для начала следует задать себе вот такой вопрос. А что вообще приходит на ум, когда речь заходит о кольце Богоматери? У Боуда появилось удивление на лице. — Да ведь легенда о кольце связана только с двумя личностями. С этими девушками…невестами Христа. Кольцо Богоматери — символ невесты Христа. Здесь не может быть двух мнений. Так зачем же нужные святые? Конечно же, они не нужны. Здесь речь может идти только о двух девушках и ни о ком больше. Это яснее, чем божий день. Направление поисков сужается. Значительно сужается.

Боуд в лихорадочном состоянии поднялся с постели и вышел на балкон. Он с непередаваемым удовольствием подставил лицо порывам свежего ветра. Простояв около четверти часа на балконе, он вернулся в комнату, и зашагал взад вперёд, меряя углы.

— Итак, остановимся на двух девушках. Обе невесты Христа. Обе видели одно и тоже видение. Обе получили кольцо, которое, тем не менее, никто не видел. Тут возникает резонный вопрос. А почему кольцо никто не видел? Возможно, его не было вовсе. Или с ним связано нечто очень таинственное. В том или ином случае, оно могло бы иметь место. Следовательно, сразу остановимся на второй невесте. Она могла получить его после первой невесты и спрятать. Или кольцо могли украсть…снять с её пальца…не логично, — Боуд остановился и поскрёб затылок, — вторая невеста жила в четырнадцатом веке, а митрополит в одиннадцатом. Получается непонятная картина. Или кольца у второй невесты не было. Или оно появилось после митрополита, что весьма сомнительно. О нём остался бы след в любом случае. Или же…чёрт, как же запутано… — Боуд чертыхнулся. — Так получила или нет кольцо вторая невеста? Да откуда мне–то знать эти вещи?…возможно, получила, а возможно и нет. Церковь верит. Люди верят, что она получила его. Так почему бы и мне не поверить? — спросил себя Боуд и тут же по привычке сам себе и возразил, — потому, что ты не видишь ясности в этом вопросе. Всё как–то расплывчато. Непонятно. Да и куда потом делось кольцо? Исчезло. Если брать за основу эту версию, необходимо выяснить о второй невесте как можно больше. Жаль, поздно. Ольга могла бы помочь. Ладно, оставим до утра эту версию со второй невестой. А пока есть время, займёмся первой невестой. Так. Отправляемся в Египет, — Боуд снова начал мерить углы, — отправляемся непонятно зачем? Вот, если б меня спросили по поводу выбора невесты Христа…это, конечно же, кощунство так думать, но всё же…я бы не задумываясь показал на Олесю. Она, действительно, достойна стать его невестой… — Боуд внезапно замер и изменился в лице. Вид у него был совершенно потрясённый…