Оно не близко, и не то чтоб в окна
Мерцало световою пеленой,
Но свежих пен курчавились волокна
Там, под горой отлогой и лесной.
…Навесы сосен. Медной чешуею
отсвечивают ржавые стволы.
Песок — голубоватою золою,
И душен вязкий аромат смолы.
И вереска лиловые пылинки,
И губчатая мякоть мхов легла.
Лощинки, где малина, и долинки,
Где трав клубится трепетная мгла.
Здесь поутру, ступая осторожно,
Идешь среди порхающих теней.
Здесь все неприкровеннно, все не ложно,
И, что ни шаг, до самых недр видней.
Ты сбросил оболочки мыслей прежних,
Уйдя от городского бытия,
И по откосу пенится орешник,
В овраге — колокольчики ручья.
И вот он сам, весь будто огоньками
Осыпанный, упруг и неглубок.
Он проскользнет, как рыба, под руками
И спрячется в укромный желобок.
И все небесным ясным океаном
Объято. Мы на дне. И видном —
Там облака, подобные полянам,
Плывут, или подобные холмам.
От их возникновенья и полета
Беззвучного — такая лень в груди…
А под ногой зачмокали болота,
По рыхлым кочкам их переходи.
И наконец среди сплетенных веток
Блеснет навстречу синее окно.
То — к морю ты выходишь напоследок.
Весь горизонт свободен. Вот — оно.
