Как бы не замечая Саяки, он заглянул в комнату через его плечо и увидел заплаканное лицо Лизы. Она сидела на краешке дивана.

— Леночка просила зайти к вам… — солгал Полозов, чтобы как-то выйти из-затруднения.

Саяки усмехнулся:

— Уходите, господин Полозов, вам здесь нечего делать.

Иван разозлился. Он ухватил японца за отвороты кителя, сорвал по пути с вешалки фуражку, нашлепнул ее на голову Саяки и почти на руках вытащил японца на крыльцо.

— Это вам придется уйти!

Саяки спокойно разгладил китель, приподнял фуражку.

— Будьте здоровы, господин Полозов. До более приятной встречи.

Саяки ушел. Полозов был доволен. Все получилось удачно.

За спиной послышался шорох. Он оглянулся. В прихожей стояла Лиза и держалась за стенку.

— Кажись, услужил? — спросил Полозов растерянно. — Выходит, не надо было?

Она молчала.

— Он имел основание вести себя так? — снова спросил он.

Лиза не ответила, а только медленно стала оседать на пол.

Полозов едва успел подхватить ее на руки. Он усадил ее на диван. Обхватив его за шею, она разрыдалась. Он ласково гладил ее по волосам, плечам, пытаясь успокоить.

— Ах вот уже как! Мило, мило! Хотя бы дверь прикрыли, — услышали они гневный голос Лены.

Полозов от растерянности вскочил и не знал, что сказать. Положение было глупое.

— Ха-ха-ха! А я-то, дура, верила обоим. — Лена нервно рассмеялась. Ее лихорадило, и она вся дрожала.

— Лена, ты не поняла… — забормотал Полозов.

Лиза подбежала к сестре, пыталась объяснить, но Лена, все так же странно смеясь, стряхнула ее руку, прошла к комоду и, открыв ящик с бельем, принялась собирать вещи.

— Еще бы!.. Вижу… Не девочка… — Она с силой задвинула ящик. — Собственно, какие у меня права?

Полозов протянул к ней руки.

— Лена, давай разберемся… Послушай…

— Да что, я — дура? — перебила она с резким смехом. — Не желаю вас видеть! — Набросив на плечи шерстяной платок, подхватила узелок и прошла мимо.

Ее каблуки простучали по ступенькам крыльца.

— Вот же, черт возьми… — Полозов беспомощно развел руками. — Что же делать?

— Но знаю. Она такая, не скоро остынет, — Лиза призадумалась. — Уходите. Пусть успокоится. Я попытаюсь ей все объяснить.

Охотск переживал тревожные дни.

Восемнадцатого августа из Якутска бежало восемь офицеров во главе с корнетом Коробейниковым. Они остановили на реке Мае пароходы «Соболь» и «Керенск» с товарами для таежных поселков. Захватив их, повернули обратно и добрались до Нелькана. Представителей Советской власти они расстреляли и организовали там штаб антисоветского восстания. За мануфактуру, табак, чай офицеры вербовали добровольцев, и по тайге поползли слухи о скором падении советского Охотска и Якутска. На побережье поднималась контрреволюция, и Сентяпов опирался на банду Яныгина.

Ревком срочно командировал коммунистов на прииски для создания красных отрядов. С ними уехал и Павел Григорьевич. А тем временем Сентяпов перерезал дороги к городу. Создались трудности, с продовольствием, да и силы защитников Охотска были невелики. А отряд в семьдесят штыков, посланный из Якутска, застрял где-то в пути. В ревкоме срочно рассматривался вопрос об обороне города. Вызвали и членов ревкома, чтобы обсудить тяжелое положение. Мирон торопился.

— Да-да, непременно защищать Охотск всеми средствами до подхода отряда! — вырвалось у него невольно вслух.

— Никак тяпнутый, што воркуешь с собой? — заметил насмешливо парень, обгоняя Мирона и, глянув, пошел рядом. — А-а-а, старый знакомый?

— Да-да, — рассеянно ответил Мирон. — Кстати, я вас не знаю.

— Нешто не видел? — захохотал парень. — А ну-кось припомни?

— Вообразите себе, не припомню. — Мирон пошел быстрее. Парень не отставал.

— Дай-кось закурить.

— Не курю.

— Ишь ты, очкастый! Врешь, поди? — Парень покосился на него. — А я с Ванькой Полозовым видел тебя. Поди, скажешь, не знаком?

— Помилуйте. Вы, должно быть, ошиблись. Никакого Полозова я не знаю. — Мирон сердился.

— Опять плетешь! Ты, паря, напрасно таишься. Нешто я против своих? Не-е-е-е. — Парень остановился. — Ты постой, чего-то скажу. Вчерась вечером в Новом Устье высадилось войско белых с двух кораблей. Ведаешь?

— Не ведаю! — Мирон насторожился. — А может быть, вам что-нибудь известно об отряде красноармейцев из Якутска?

— Ниотколь он не придет. Перепугался ихний командир Пыжьянов и вчерась повернул на Якутск, — не задумываясь, ответил, парень. — Чего теперь спорешит ревком? Сражаться аль текать? А?

— Вам куда? — не ответил Мирон на вопрос.

— Сюды! — показал тот прямо.

— А мне туда! — Мирон пошел в другую сторону.

Сведения парня оказались правильными.

В Новом Устье высадилась военная экспедиция есаула Бочкарева. Ее снарядило во Владивосток белогвардейское правительство. Подтвердилось и то, что отряд Пыжьянова, не доходя до Охотска, повернул обратно в Якутск.

Когда Мирон пришел в ревком, уже было принято экстренное решение: отбить атаку соединенных сил Бочкарева — Яныгина и небольшими отрядами пробиваться на Якутск…

Председатель ревкома, пожилой, сухощавый человек, окруженный командирами групп, тихо говорил:

— Первыми пойдут раненые, слабые. Для прикрытия их выделяется взвод красноармейцев. Коммунистам немедленно разойтись по своим местам.

Люди проверяли оружие и расходились. Под окном тянулась цепочка солдат и неслышно исчезала за сугробами. Пламя лампы тревожно металось до стеклу, но люди были собранны, спокойны.

Мирон протолкался к председателю.

— Связались с Якутском? — спросил председатель.

— Обрезаны телеграфные провода.

— А по радио?

— Не ладится с передатчиком.

— А надо бы,— председатель пытливо посмотрел на Мирона. — Ты сам понимаешь, как это важно. Может, ты разберешься?

— Попытаюсь. С Якутском связаться крайне необходимо. А где радист?

— На станции он. С обеда возится. Иди, брат, выручай. — Председатель подозвал якута: — Упряжку будешь держать у станции. Жди Мирона. А ты, Федор, — окликнул он моряка, — иди с Мироном. Отвечаешь мне за него головой.

Федор вышел первым, Мирон за ним.

Радиостанция стояла на окраине города. Шел редкий снег. По улицам двигались бойцы.

Где-то на другом конце города раздался первый винтовочный выстрел, и сразу же ожесточенной дробью ответил пулемет.

У радиостанции Мирон подождал моряка. Вскоре моряк вернулся.

— Порядок. Можешь, товарищ, приступать. Я тут погляжу.

С Якутском удалось связаться только к утру. Когда в городе уже шел бой.

— Скорее, скорее! — торопил Мирона моряк, но Мирон хотел передать самое главное.

— К черту! — закричал моряк и схватился рукой за ключ. — Еще минута — и они будут здесь!

— Еще несколько цифр, — спокойно отстранил руку Мирон и снова застучал.

Наконец Мирон поднялся.

— Все. Пошли.

Пригибаясь, они обошли радиостанцию. Вдруг Мирон услышал выстрел. Оглянулся. С наганом в руке прямо на них бежал тот мордастый парень, с которым совсем недавно он повстречался по пути в ревком. В помощь прислали, успел подумать Мирон.

Но парень истошно закричал:

— Сюды! Тут он, висельник ольский! Держи-и-и! — И не успел Мирон понять, в чем дело, как парень выбил у него оружие и навалился грудью, выкручивая руки…

…Выпал снег. Ветер встряхивал дом, проникал в окна и щели. Лена тоскливо глядела в окно. Лиза куда-то ушла. Ушла, и хорошо. Не так уж плохо побыть одной, когда на душе бог весть что. Хоть и поговорили они с Лизой, а осадок остался. Прежней близости между сестрами уже не было.

Лена оделась и вышла. Ноги сами понесли ее к морю. Лена брела по мелкому снегу, прислушиваясь к жалобному бормотанию переката. Думала…

С моря надвигалась, мгла. Чернел знакомый силуэт шхуны Токедо. Чего так зачастили японцы?

Начался густой снегопад. Лена пошла обратно. Навстречу к морю промчалась упряжка собак. В седоке она узнала оленевода Громова.