Но жизнь пока продолжала идти обычным путем. В связи со своей службой по землеустроению брату иногда приходилось разъезжать по округу и на одну из таких поездок брат пригласил и нас. Мы, конечно, согласились. Было интересно проехать по бывшей Волынской губернии, по местам, которые мы обычно проезжали при наших поездках из Киева в Вену. Из Луцка мы направились в Дубно. Там осматривали остатки старинного замка. Вспоминали Гоголевского Тараса Бульбу. Ведь это тут происходила описанная Гоголем осада Запорожцами польского города. Теперь вокруг замка все заросло крапивой — ничто не напоминало о былых сражениях. Из Дубно поехали в Кременец. Брат показал несколько новых домов, построенных по его проектам.

Дальше поехали в Почаевскую Лавру. В царские времена это была Австрия. Теперь — Польша. Но население кругом малороссийское. Толпы богомольцев, слепые лирники, нищие, калики — все осталось таким же, как было когда‑то и в Киевской Лавре. Все это было мне хорошо знакомо, я как будто побывал на родине.

После посещения Лавры отправились в знаменитое бывшее имение Вишневецких. Это исторические места. Тут когда-то проживал первый Самозванец. В здешней церкви он венчался с Мариной Мнишек. Теперь кругом тишина. Ничего напоминающего былую жизнь. Некоторые помещения замка заняты группой художников. Они тут же перед замком сидят у своих мольбертов, делают эскизы. Отсюда мы вернулись прямо домой. Эта экскурсия по местам бывшей России навсегда останется в моей памяти.

Мы недолго оставались у брата, ему было не до гостей. Распрощались. Опять встретились только через семь лет, уже в Америке. По дороге в Берлин остановились на день в Варшаве проведать Куровского. На вечер он пригласил к себе большую группу профессоров Политехникума. Многих из них я знал еще по Путейскому Институту и по Киевскому Политехникуму. Заговорили, конечно, о надвигающейся войне. Поляки были настроены воинственно — никаких уступок Гитлеру. Если он нападет на Польшу, наши союзники — Франция и Англия придут на помощь и разгромят Германию. Я сказал, что по моему мнению ни Франция, ни Англия на помощь не придут и Польша будет разгромлена. Нужно избежать войны, мириться с Гитлером.

После первой мировой войны при заключении мира, Франция была увлечена идеей создания сильной Польши. К Польше были присоединены обширные русские области, а так же и чисто немецкие. Теперь немецкие области Гитлер требует обратно. Лучше уступить, чтобы избежать войны, которая окончится разгромом Польши. Идея мира с Гитлером никому не понравилась. Никто меня не поддержал. Через месяц началась война, в которой погибли некоторые из говоривших в тот вечер. Куровскому в начале войны удалось выехать из Варшавы в Лодзь, где он прожил еще пятнадцать лет в большой бедности.

В Берлине мы долго не оставались и отправились в Швейцарию. Поселились в Сан Морице, в Энгадине. Обычно в августе отели здесь бывали переполнены — теперь везде было пусто. Мы недолго пробыли в Швейцарии и через Италию двинулись в знакомую нам Ментону, где предполагали прожить остаток лета. Но вышло иначе. Газетные известия становились все тревожнее. Сталин вел одновременно переговоры и с французами, и с немцами. Наконец, мы прочитали в газетах о соглашении Сталина с Гитлером — значит война. Объявлена мобилизация. Оставаться на границе Италии нельзя. Муссолини — союзник Гитлера. В любой день могут начаться военные действия. Нельзя ехать и в Париж — железные дороги заняты военными перевозками. Решили отодвинуться километров на сто от границы и переселились в Сан Рафаель. Тут прожили недели три, ожидая конца мобилизации. Была объявлена война, но на французских границах никаких военных действий не происходило. Гитлер направил все свои силы на Польшу.

Наш отель был заполнен призванными запасными офицерами. Они получили военное обмундирование, но пуговицы мундиров нельзя было застегнуть на основательных животах этих почтенных французских граждан. Вид был комичный. Видел я и шествие по набережной призванных войск. Это были войска, прибывшие из северной Африки. Вид был поразительный. В обозе были телеги, запряженные лошадьми или мулами. Некоторые фуры тащили верблюды. Были и автомобили. Было совершенно ясно, что с такой организацией транспорта воевать трудно. Немцы, очевидно, на это и расчитывали. Оставив на западном фронте слабые заслоны, они направили главные силы на Польшу.

Недели через три движение, связанное с мобилизацией, уменьшилось, можно ехать в Париж. Отправились, но расписание поездов было военное и вместо десяти часов ехали почти двое суток. Наконец мы в Париже. Парижские улицы были совсем пустые. Запрещалось ходить без противогазовых масок, а купить их не так то просто — их недостаточно и они дороги. Видно предприимчивые люди уже пользуются военным временем для наживы.

В Париже узнали, что французские порты минированы и пароходы туда не заходят. Паш пароход голландский. Он отплывает из Роттердама. Нужно добывать бельгийскую и голландскую визы. Наконец все улажено, — уезжаем в Роттердам. Поезд идет медленно и мы приезжаем туда только ночью. Комната в отеле нашлась — можно отдохнуть от хлопот и от поездки. Утром выясняется, что день отплытия нашего парохода еще не назначен. Матросы отказываются плыть, пока не будет установлена особая страховка. Идут переговоры с пароходной компанией. Никто не знает, как будут действовать немецкие подводные лодки по отношению к судам нейтральных стран. По всему было видно, что до отплытия парохода придется ждать несколько дней. Времени достаточно, можно заняться осмотром города. Прошли по главным улицам. Побывали в городском парке. Зашли в большой универсальный магазин — вещи добротные, но старомодные. Поклонницам парижских мод тут делать нечего. Нашел и некоторых букинистов, с которыми когда‑то имел дела. Просмотрел их каталоги, но книг не покупал — впереди полная неизвестность.

Когда определенно выяснилось, что ждать парохода придется еще несколько дней, решили посмотреть и другие голландские города. На игрушечном поезде отправились в Гаагу. Чудесный город. Везде поразительная чистота. Всюду скребут, моют. Мы целый день ходили по улицам. Смотрели дворец мира. Практических результатов Гаагская организация не дала и люди продолжают воевать. Побывали и в Амстердаме. Картинная галерея оказалась запертой. Там было не до посетителей. Нужно было прятать картины в надежные места, чтобы они не погибли в надвигающейся войне. Город нам очень понравился. Некоторые каналы напоминали Петербург. По дороге в Амстердам проезжали знаменитые цветочные плантации. Голландия поставляет цветы на всю Европу.

После недели ожиданий нам сообщили, что вечером будет посадка пассажиров на пароход и ночью мы отплываем. Мы в последний раз прогуливались по приятным улицам, к которым за неделю ожиданий успели так привыкнуть. Тогда в голову не приходило, что все это будет уничтожено воздушной атакой и что, после войны, я увижу на этом месте голое поле.

Отплывали почему‑то ночью. Вероятно боялись воздушной атаки. Утром мы увидели, что за ночь мы уплыли недалеко и стоим в проливе у английского берега. Заметили, что в команде на палубе появились какие‑то новые матросы. Позже узнали, что ночью наш пароход принял участие в спасении команды грузового парохода, потопленного немецкой подводной лодкой. Я разговорился с одним из них и просто не верилось, что всего несколько часов тому назад этот человек тонул. Никто не знал почему мы стоим. На палубе появился капитан. Все его окружили, спрашивали о причине остановки. Он сначала молчал, потом произнес слово «мины». Это, конечно, никого не успокоило. Допрашивали, где мины, а капитан топал каблуком по палубе и показывал, что мины под нами. Наконец тронулись, медленно поплыли. Только к вечеру дошли до Саусхемптона, но тут не приставали, стояли на рейде. Шли какие то переговоры. Только в темноте двинулись. Я оставался на палубе, смотрел, что будет дальше. Видел в море какой то взрыв. Пароход резко изменил курс, но продолжал идти полным ходом. Все было освещено, чтобы показать, что это пароход нейтральной страны. Не хотелось спать. Потом лег не раздеваясь и заснул крепким сном. Утром вышел на палубу. Светило солнце, мы плыли в открытом океане. Подумалось, что опасности миновали. Тогда еще не знали, что подводные лодки могут действовать на любом расстоянии от берегов. Дальнейший путь прошел без особых приключений и мы благополучно прибыли в Нью Йорк. Тут мы не задерживались, надо было спешить. Я опаздывал на занятия в университете.