Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

К той же выставке относятся некоторые воспоминания Феликса Клейна. В связи с выставкой были организованы математические доклады, в которых Клейн участвовал. К тому же времени относятся посещения Америки знаменитыми английскими физиками: Лордом Келвиным и лордом Рейлеем. Лекции первого из них, прочитанные в Балтиморе, появились позже в печати, — знаменитые Baltimore Lectures. Об этих лекциях писал позже Рейлей в своих воспоминаниях: «Келвин к лекциям не готовился, вечером еще не знал о чем будет читать на следующее утро». Рейлей сомневался в том, чтобы американские слушатели много вынесли из этих лекций. Все это вспоминалось при первой прогулке в Фермонт Парке. Из бывших выставочных построек сохранилось одно здание, в котором теперь помещается картинная галерея. Картины показались мне мало интересными.

После полудня количество посетителей в парке увеличилось, но то, что называется «чистой» публики, там не было. Я видел немало негров, группы матросов с их дамами. На одной из лужаек расположилась группа земляков, как видно галичан. Они явились с бутылками самогона (в то время спиртные напитки были запрещены в Америке) и, не обращая внимания на красоты природы, занимались выпивкой. Чувствовалась полная свобода. После выпивки можно было тут же на траве и поспать. Я провел целый день в парке и только к вечеру вернулся в свой отель.

На следующее утро я отправился в контору. Акимов был уже там. Он попросил зайти к нему в кабинет, чтобы познакомить меня с задачами Компании и с теми работами, в которых, он надеется, что я смогу быть полезен. Деятельность Компании началась с балансировки роторов способом, разработанным Акимовым. Это дело развилось. Теперь получается немало заказов со стороны. Кроме балансировки присылаемых со стороны роторов. Компания изготовляет и продает те инструменты, которыми Акимов пользуется при балансировке. Все это дело ведется Бурмистровым в особой лаборатории. Служащие в конторе заняты разработкой новых вопросов, которые, в случае удачи, послужат для дальнейшего развития деятельности Компании.

Главным заказчиком в данный момент являлось Морское Ведомство, для которого Компания изготовляла проект газового двигателя. Для этого проекта требовалось развить теорию изгиба и кручение коленчатых валов, так как применяемые методы расчета не обладают достаточной точностью. Я указал Акимову, что колебаниями цилиндрических валов когда‑то занимался и надеюсь, что теорию можно будет расширить и распространить на случай коленчатых валов. Для работы, конечно, понадобятся некоторые книги и новые журналы, которых у меня нет. На это Акимов заметил, что он знаком с секретарем Общества «Франклин Институт» и достанет мне разрешение на пользование библиотекой этого учреждения.

После предварительного разговора, Акимов познакомил меня с другими сотрудниками Компании. Рядом с Акимовым располагалась комната голландского инженера, который впоследствии мне много помог при составлении текста моей работы по коленчатым валам, так как мой английский язык все еще был недостаточен для такой работы. Голландец был милейшим человеком, облегчившим своими советами мои первые дни пребывания в Америке. Дальше шла комната, предназначавшаяся для меня и, наконец, комната, в которой разрабатывался швейцарским инженером Сетцем проект газового двигателя для Морского Министерства. Швейцарец был весьма радикальных убеждений и в дальнейшем мы с ним немало спорили о русских большевиках. Последнюю комнату занимал профессор Слокум, разрабатывавший какой‑то вопрос по гидродинамике. Он был глухой и почти не участвовал в общей жизни «Компании». Был здесь и мой давнишний знакомый студент Целовальников. Его занятия протекали главным образом в Вашингтоне, где он состоял инженером связи между Компанией и Морским Ведомством. Акимов пояснил, что Целовальников переменил свою фамилию на Зелов. Выбран он для связи из‑за роста — шесть футов три дюйма. Когда господин такого роста входит в кабинет какого‑либо адмирала, тот сразу просит вошедшего сесть, что весьма существенно для переговоров.

Акимов позаботился о моем жилище и поручил Бурмистрову нанять для меня квартиру. К вечеру того же дня я, при содействии Бурмистрова, переселился в новое помещение. Это была квартира из двух комнат, приемной и спальни. В приемной была газовая горелка для приготовления чая. После Загребского житья новое жилище казалось мне верхом роскоши. Недалеко от новой квартиры было здание Общества Христианской Молодежи, где имелась столовая и читальня. Там же были организованы курсы английского языка. Вечера я обычно проводил в этом учреждении. Так устроилась моя первоначальная жизнь в Америке.

В один из первых дней моей службы Акимов пришел ко мне с несколькими образцами резины и объяснил, что для некоторых расчетов требуется величина модуля упругости при растяжении и сжатии этих образцов. Для этого можно было воспользоваться университетской физической лабораторией, заведующий коей состоит консультантом «Компании». Акимов предложил мне отправиться в университет и совместно с профессором физики сделать нужные опыты. Предложение мне понравилось, так как давало возможность ближе познакомиться с Американским университетом и я без замедления туда отправился, розыскал физическую лабораторию и встретился с нужным профессором. Совместно обсудили программу работы и начали с опытов на растяжение. Тут не требовалось никаких приборов. Нужно было только прикрепить к чему‑нибудь верхний конец образца и постепенно прикладывать к нижнему концу нагрузку и измерять удлинения образца.

Здесь я удивился энергичному действию американца. Чтобы получить нужную точку подвеса для испытуемого образца, он взял железный костыль и без всякого колебания забил его в блестяще отполированную оконную раму. Ни в одной европейской лаборатории такое грубое отношение к лабораторному помещению и к лабораторному оборудованию, какое практикуется в Америке, немыслимо.

Покончив с опытом на растяжение, мы обратились к опыту на сжатие. Тут требовались значительно большие нагрузки и мы решили воспользоваться рычагом. В поисках за рычагом профессор куда‑то исчез. Прошло немало времени. Наконец он появился с двутавровой балкой на плече. Оказалось, он купил балку где‑то недалеко от университета.

Был жаркий июльский день. Профессор устал и весь вспотел от тяжелой ноши. Я невольно подумал, если природный американец, заведующий лабораторией, должен работать в таких условиях, что ждет меня, несчастного пришельца? Вспомнился рассказ, который я слышал недавно от Бурмистрова. Знакомый его русский инженер оставил службу в конторе и поступил на какой‑то завод молотобойцем. Выяснилось, что при крепком телосложении он зарабатывал физическим трудом больше, чем трудом инженера. Видно, что привилегия, которыми пользуется умственный труд в Европе, в Америке не существует. Покончив опыты на сжатие, я имел в руках все нужные данные испытаний и, распростившись с профессором, отправился в контору.

Через несколько дней совершенно неожиданно опять встретился с тем же профессором при совсем иных обстоятельствах. Во время перерыва занятий, в полдень, я, покончив с завтраком, шел по главной улице Маркет Стрит и тут встретил знакомого профессора. Он стоял перед витриной магазина, торгующего металлическими сетками. Профессор меня узнал и мы разговорились. Сетками он заинтересовался не случайно. Он владеет куриной фермой за городом и сетки ему нужны для изгородей. Он рассказал, что ферма доставляет ему немало хлопот. Чтобы иметь достаточно времени для этого дела, он сконцентрировал свои лекции по физике и занятия в лаборатории на первые три дня недели, остальное Время он работает на куриной ферме. Опять неожиданное открытие! Профессор физики крупного американского университета тратит время не на науку, а на физический фермерский труд…

Для получения нужных для моей работы книг и для чтения технических журналов я отправился по совету Акимова в библиотеку Института Франклина. Хотя по технической литературе эта библиотека была одна из лучших в стране, но по количеству получаемых журналов она была беднее не только петербургских библиотек, но и мне хорошо знакомой библиотеки Киевского Политехнического Института. На иностранных языках почти ничего не было. Бедность эту легко объяснить. Инженерной литературой никто в Филадельфии не интересовался. При моих посещениях библиотеки я никогда не встретил там ни единого читателя. Я познакомился с библиотекарем. Он видимо был рад видеть посетителя. Разрешил брать книги на дом. Рассказал, что он не только библиотекарь, но и секретарь общества Франклина и редактор журнала этого общества.

49
{"b":"543882","o":1}