Пожилые полковники приехали на заставу не только сопровождать Марию Васильевну Горностаеву, но и проводить инспекторские стрельбы. Утром из комендатуры приехали еще двое — подполковник и майор.

Стало быть, на заставу нагрянул не один инспектор, а сразу четыре.

И, вопреки Костиным предположениям, оттого что на заставу нагрянуло столько инспекторов, настроение ни у кого не испортилось. Наоборот, оно у всех было приподнятое, даже праздничное.

Военные инспекторы были веселыми и общительными. Они сразу захватили в дружеский плен Марию Васильевну и Ефросинью Никитичну, которые тоже собрались идти на стрельбище. Они оживленно и весело разговаривали о чем-то с военными инспекторами. Вскоре к их небольшой группе присоединились еще двое гражданских: бывший замполит заставы Андрей Андреевич, которого Костя запомнил по его лицу, иссеченному шрамами, и Сергей Трубников, бывший пограничник, а теперь маляр стройконторы.

Появление этих гражданских никого не удивило. Даже незнакомые Косте офицеры-инспекторы поздоровались с ними, как со старыми друзьями.

Санька и Костя вышли на стрельбище с первой командой, которая должна была подготовить мишени и наладить связь блиндажей с командным пунктом. За ними потрусил и лосенок. Мальчишки попытались отогнать его — свистели, кричали, махали руками. Лосенок останавливался, тряс головой, как будто протестовал. Но как только мальчишки срывались с места, чтобы догнать солдат, он снова увязывался за ними, сохранял некоторую дистанцию.

Так повторялось несколько раз, пока старшина не сказал им:

— Да не канительтесь вы! Услышит первую очередь — и сам удерет.

Между сопок, покрытых соснами и елями, — небольшая площадка, ровная, поросшая высокой травой. На ней возвышается несколько зеленых холмиков, к которым ведут хорошо утоптанные тропинки. Это и есть заставское стрельбище. Оно начинается отсюда, от невысокой деревянной вышки, стенки которой забраны досками; лишь в сторону, обращенную к стрельбищу, оставлено окно во всю ширину вышки. Внутри, перед окном, — полочка. На ней солдаты установили два полевых телефона, повесили на гвоздик бинокль, под полочку поставили ящики с патронами.

Несколько солдат принялись убирать мусор возле вышки, связисты проверили линию связи. Большая группа пограничников направилась к блиндажам. С этой группой пошли и Санька с Костей. Старшина дал мальчишкам по две поясных мишени на длинных палках.

Лосенок было увязался следом, но вдруг остановился, принюхался широко раскрытыми розовыми ноздрями и решительно повернул назад.

— Как у них этот нюх отработан, просто удивительно! — старшина пощелкал языком. — Стреляли неделю назад, а ведь унюхал порох!..

Издали казавшиеся холмиками, в самом деле блиндажи выглядели солидно. Тот, кто показывал отсюда мишени, мог не только сидеть, но и стоять в полный рост. И при этом он был в полной безопасности: четыре наката из толстенных бревен, да еще между каждым накатом слой земли и камня. Такую толщу не только пуля, но, пожалуй, и не каждый снаряд может пробить.

Самым интересным оказался последний блиндаж. Здесь показывали «бегучки» — движущиеся мишени, прикрепленные к тележке. Тележку эту тянул стальной трос, и она ходила по рельсам. Ворот, который наматывал трос, стоял в блиндаже. Солдат крутил рукоятку ворота — и тележка двигалась, а от вышки вели огонь из автоматов по движущимся фанерным фигуркам на тележке.

— А ну-ка проверим нашу двигательную систему, — сказал старшина. — Пацаны, садитесь на тележку, мы вас покатаем немного.

Приглашать второй раз или упрашивать мальчишек не надо было. Они уселись на тележку, и она бойко покатилась к лесу, погромыхивая колесами на стыках узких, совсем игрушечных рельсов. Как бы отдыхая, тележка постояла в лесочке минутку, а потом покатилась в обратную сторону.

— Не надоело кататься? — спросил старшина.

— Что вы! — в один голос воскликнули мальчишки.

— Тогда валяйте еще раз.

Тележка опять застучала по узеньким рельсам, опять побежала навстречу опушка леса — место укрытия «бегучек», откуда они устремлялись на открытое поле под свинцовый огонь автоматов.

Совсем, как в кинокомедии, солдат, сложив руки рупором, кричал:

— Товарищ старшина-а-а!

— Что-о-о?

— Возьмите трубку-у-у!

Разговор по телефону был коротким. Старшина два раза сказал «есть!», положил трубку и крикнул мальчишкам, сидевшим на тележке:

— Слезай, пацаны, приехали! Приказано мишени устанавливать…

Еще давно-давно, когда Шубиных и Ефросинью Никитичну с непоседливой внучкой вез заставский шофер на юрком газике, Костя услышал о существовании третьего упражнения по стрельбе. Слышал воркотню Ефросиньи Никитичны: «Пуляют, пуляют, а все толку нет!» Слышал, как возражал ей Сергей Иванович и оправдывался перед старушкой шофер, что подводит третье упражнение. Потом всезнающий Санька Чистов разъяснил Косте, что главная беда в этом упражнении — одиночные выстрелы, за которые снижают баллы…

Вот стоит и чешет в затылке главный кроликовод заставы и признанный стрелок ефрейтор Постников. Он поразил все мишени: и грудные, и поясные, и «бегучки». Будь на месте фанерных фигурок настоящие живые враги, им не поздоровилось бы от ефрейтора Постникова. А ему не повезло: вместо короткой очереди грянул одиночный выстрел. Постников безнадежно махнул рукой, а майор Чистов крикнул ему с досадой:

— Эх ты!.. Ну, чего остановились? Продолжайте выполнять упражнения.

У Постникова хватило выдержки, чтобы выполнить самую трудную часть упражнения — поразить «бегучки». Но это его уже мало радовало. Теперь он стоял у вышки и озадаченно скреб в затылке:

— Своими руками выпустил пятерку!..

Ефросинья Никитична вздохнула:

— А уж я-то так надеялась на тебя!.. Все уши прожужжали мне: Постников да Постников! Чуть ли не самолучший снайпер на заставе!

— Так я же попал, тетя Фрося!

— Попал, да не так. Какой толк?

Конечно, трудно было с ней спорить.

Знаток радиодела ефрейтор Кузнецов стрелял спокойно и так уверенно, автомат в его руках печатал такие четкие очереди, что никого не удивило, когда полковник Григорий Кузьмич сказал коротко, но выразительно:

— Молодец! Пятерка!

Ефросинья Никитична тоже не промолчала:

— Вот так-то оно и надо бы всем!.. Порадовал ты меня, Петенька. Вечером чайком с вареньем угощу. Смородиновым.

Следующий стрелял новичок, который еще и года не отслужил на заставе. Его подвели не одиночные выстрелы, а он просто-напросто не попал в «бегучки» и получил тройку. Ефросинья Никитична вздохнула:

— И такие у нас стрелки водятся — посылают пули за молоком…

— А не попробовать ли мне заработать чай с вареньем? Когда-то ничего получалось. Разрешите, товарищ полковник? — спросил бывший пограничник Сергей Трубников.

Полковник утвердительно кивнул головой. Трубников попросил автомат у только что стрелявшего новичка. Противогаз одолжил у Постникова — первая часть этого упражнения выполнялась в противогазе.

Сергей Трубников не только хорошо владел малярной кистью, бывший сержант не разучился еще и держать в руках оружие. Держать крепко и уверенно. Глядя на него, Костя позавидовал в точности так, как когда-то завидовал Саньке, мастеру плавать и прыгать в воду: вот мне бы так научиться!.. Плавать Костя немного научился. Но стрелять из автомата… Разве научишься, когда им не разрешили приближаться к огневому рубежу и на десять шагов, приказали торчать возле вышки… По правде-то сказать — здесь находились все, кто не стрелял. Такой уж порядок у военных.

Из блиндажей сообщили: все мишени поражены.

Полковник крепко пожал руку Трубникову:

— Молодец, Сережа! Пятерка!

— А не записать ли нам результаты Трубникова на счет вот этого стрелка? — улыбнулся майор Чистов, кивнув в сторону солдата-неудачника.

— Неудачу мы отнесем на счет заставы, а удачу — на счет запасников, — серьезно отозвался полковник. — Это хорошо, когда запасники не забывают военного дела. Это вот для них пригодится! — Полковник выразительно кивнул в сторону заграницы.