— Алеша Волков из противотанкового ружья, — уточнила Мария Васильевна.

— Это рыженький такой? Ну как же — хорошо его помню, последний год дослуживал, в субботу в увольнение ходил костюм гражданский покупать… Как же, как же, хорошо помню Алешу Волкова! А в воскресенье его новенький шевиотовый костюм вместе с нашей каптеркой сгорел… На Ванюшу Кручинина сразу два танка пошло. Замахнулся он гранатой — и надо быть такой беде, руку ему осколком снаряда перешибло. Тут ведь на малое время счет идет: запал горит всего четыре секунды, а потом взрыв. Навалился танк на Ванюшку, а в это время и грянула граната… — Ефросинья Никитична долго качала головой в печальном раздумье.

— Тетя Фрося, а говорят, что ваш сын тоже воевал тогда, хоть и был пионерского возраста? — спросил паренек, интересовавшийся подвигами.

— Так ведь ты на его месте тоже бы не стоял в сторонке. Патроны подносил бойцам, гранаты, набивал магазины ручных пулеметов, случалось, и стрелял.

— Счастливый! — завистливо проговорил паренек. — Не то что мы: кашу едим, в экскурсии ходим, рыбешку в озере удим, в прятки играем.

— На то, соколик ты мой, оно и дано детство, чтобы в прятки играть! — сурово возразила Ефросинья Никитична. — Твоей жизни надо завидовать, а не Васиной. Через ту войну у него и детства не было…»

На этом отцовские записи кончились, — наверно, не успел написать больше…

Граница, застава, пионерский костер… Уже про все это надо говорить «было», говорить в прошедшем времени. Раньше Костя отчаянно завидовал взрослым: им есть что вспоминать. Теперь этой зависти поубавилось: у него тоже появились воспоминания. И уже Косте завидовали его сверстники, — счастливый, он побывал на границе, научился плавать, прыгать с вышки, видел настоящих героев, у него появился хороший друг Санька Чистов, сын начальника заставы. Даже родные сестры завидовали, что родились не мальчишками…

Нет, Костя ни перед кем не задирал носа, потому что знал: если не отец, он никогда бы не увидел границы, не узнал бы, что это такое — пограничная служба. Еще не мало надо пожить, многому научиться у взрослых, чтобы делать самостоятельно такое, чему бы по-доброму завидовали живущие рядом с ним…

Но что приятно, — теперь из пограничной заставы шли письма не только отцу, но и Косте. В одном из первых писем Санька Чистов сообщил Косте: лосенок ушел в лес. Позднее ребята видели, как он подходил к лагерю и издали наблюдал за веселой и беспокойной пионерской жизнью. Понаблюдав, нехотя удалялся в лес. Что поделаешь, такая уж у него судьба — лесная…