Тогда Сэверс медленно приблизился и наступил своими тяжелыми каблуками на пальцы Баррета.

Окровавленные пальцы выскользнули из-под подошв лейтенанта, и Баррет полетел вниз. Ему показалось, что смерть, наконец, настигла его и что он сможет теперь отдохнуть от всей этой жестокой и несправедливой жизни. Но он ошибся. Падение его закончилось быстрее, чем он ожидал: он упал на нижний выступ скалы, на небольшую, шириной в метр, площадку.

Сэверс, уверенный в гибели Баррета, отошел от обрыва. Оставалось завершить дело с Ритой. Он знал, что к месту его последней стычки с Барретом спешит длинная цепь полицейских — во главе с шерифом. Нужно было поскорее избавляться от последнего свидетеля.

Наклонившись над телом Руди, Сэверс вытащил у него из-за пояса армейский «кольт», взвел курок и шагнул к Рите, корчившейся от боли на каменистой земле.

— Ну все, конец тебе, девочка! Жаль, что так получилось.

В глазах Риты застыл ужас. Ей снова показалось, что пришло мгновение, когда она расстанется с жизнью.

Но, как случилось и раньше, на помощь пришел Ба-рет. Его сильное тело стрелой вылетело из-за базальтовой глыбы. Одной рукой он схватил лейтенанта за горло, другой — перехватил револьвер.

Лейтенант яростно сопротивлялся, его рука, все еще сжимающая револьвер, медленно поднималась к голове Баррета. А он от дикого напряжения хрипел, но не сдавался. Он сумел развернуть соперника и нанести ему удар коленом в лицо. Лейтенант истошно взвыл и повалился на спину. Баррет нанес ему еще несколько крепких ударов кулаком в лицо. Нос лейтенанта расплющился, брызги крови полетели во все стороны.

Сэверс хрипел и корчился под сокрушительными ударами, которые наносил ему в голову Баррет. Казалось, тяжелый кулак Баррета вот-вот размозжит лейтенанту череп. Но Сэверс оказался живучим, он почти не реагировал на удары Баррета.

И тогда тот, поднявшись с колен, взял с земли тяжелый осколок гранита и поднял его над головой.

— Это тебе за Эдди, — прохрипел Баррет, готовясь опустить камень лейтенанту на голову.

— Ты что, обалдел? Мы же вместе крали машины… Ты же был мне как сын;.. — шептали окровавленные губы лейтенанта, а его взгляд блуждал по лицу Баррета, как бы прося пощады.

— Стой! Руки вверх! — послышался за спиной Баррета голос шерифа. — Брось камень!

Баррет замер, камень полетел в сторону. На его израненных руках защелкнулись блестящие наручники.

Норман стоял на коленях, вокруг толпились вооруженные полицейские, и все их пистолеты и автоматы были направлены на него.

Лейтенант Сэверс, привычный к таким передрягам, поднялся с земли, отряхивая с себя налипший песок.

— Благодарю, шериф, — подошел он к Патерсу. — Этот гад меня чуть не убил. Не подоспей вы вовремя, он точно прикончил бы меня.

Шериф Патерс шагнул навстречу Сэверсу, отработанным движением завернул ему руки за спину и защелкнул на них наручники.

— Вот так. Вы арестованы! Арестованы! Вам понятно, Сэверс? Вы обвиняетесь в убийстве полицейского и лжесвидетельстве на суде.

— А пошел бы ты… — Сэверс сплюнул кровавую слюну на землю под ноги Патерсу и отвернулся от него.

— Два человека дали против вас свидетельские показания, Сэверс, — шериф Патерс говорил это, подталкивая бывшего лейтенанта в спину, направляя его к полицейской машине. — И один из них — ваша жена. Вам ясно, Сэверс?

Было заметно, что шериф, задавая Сэверсу вопросы, не ждал от него ответа. Просто он давно хотел бывшему лейтенанту высказать все, что он думает о нем, зарвавшемся пижоне, который, к тому же, оказался убийцей и вором, опозорившим честь полицейского.

— А еще нам стало известно, что вы собирались убить помощника шерифа Риту Мердок. А также я узнал, что вы убили моего заместителя — Майкла. В лучшем случае — вы очень надолго сядете в тюрьму.

Двери полицейской машины захлопнулись. Лейтенанта Сэверса под конвоем повезли в Управление полиции штата.

Уставшие от преследования полицейские затолкали в фургон носилки с телом Руди. Шериф снял шляну, вытер платком лысину и помог Баррету подняться.

— Ну что, парень, не сладко тебе пришлось? Дай-ка свои ручонки! — он вставил ключ в замок наручников, повернул его и снял наручники с покрытых кровью и пылью рук Баррета.

— Лучше бы вы позаботились о Рите! — оттолкнул его Баррет.

Он. сел на камень спиной ко всем, лицом к каньону, и стал осторожно разминать раненую ногу. Глаза его бездумно скользили по вершинам горной гряды, окружавшей долину Джошуа.

Прошло две недели.

На ранчо отца Баррета все было по-прежнему. Так же однообразно и мерно вращались серебристые лопасти ветряной электростанции. Так же прогуливалась в тени, звеня цепью, собака. Так же, ковыляя с палкой, прохаживался по своим владениям старик. На нем были неизменные подтяжки и шляпа. Глаза у седобородого старика слезились. Он молча смотрел на своего сына, стоявшего у дощатой изгороди. Рядом с Норманом была красивая молодая девушка, уже знакомая старику.

Даже собака, всегда злая и неприветливая к посетителям ранчо, не лаяла на девушку. Она сразу признала ее за свою. Ни старика, ни собаку не удивляла ладно сидевшая на девушке полицейская форма. Это была Рита. В форме помощника шерифа соседнего графства.

Непривычной для этого ранчо была только новая полицейская машина со звездой шерифа на дверце. На этой машине и приехала к Норману Рита.

Улыбаясь, они молча смотрели в глаза друг другу и выразительно молчали, Им казалось, что они знают друг о друге все, что они знакомы с детства.

Доброе чувство переполняло и Риту, и Баррета. Но что-то необъяснимое, что и определить никто бы не смог, удерживало их. Они лишь смотрели друг на друга и улыбались.

— Я рад, — проговорил наконец-то Баррет, — что с меня сняли все обвинения. Дело прекращено.

— Я в принципе неподалеку здесь бываю, — сказала девушка, смотря в землю. — Мы можем с тобой как-нибудь встретиться. Как ты думаешь, Баррет? — Рита подняла глаза на Баррета, их взгляды встретились. Немного помолчав, она добавила:

— Я думаю, что нам стоит вспомнить старое. Нам есть о чем поговорить. Мы так много пережили вместе. А, Баррет?

— Мы можем даже выпить — с тобой чего-нибудь покрепче, — сказал Баррет.

— Мне было приятно с тобой встретиться… — девушка подняла ковбойскую шляпу со звездой шерифа и надела ее.

— Может, как-нибудь еще увидимся, — проговорил Баррет и протянул Рите сильную загорелую руку.

Девушка протянула ему руку. Ее маленькая хрупкая ладонь утонула в объятиях сильных пальцев Баррета. Они какое-то время еще трясли друг другу руки. Потом Баррет, словно проснувшись, притянул девушку к себе, и Рита, не сопротивляясь, обняла сильную шею Баррета, пригнула его голову, и их губы слились в долгом поцелуе.

Старик отвернулся, вытирая слезящиеся глаза. Потом он медленно двинулся к дому, опираясь на палку.

Кто их поймет, этих американских парней и девчонок! Может, случай снова сведет их на узкой дороге. А может, они встретятся на широкой постели? Бескрайняя пустыня не такая безжизненная, как кажется новичку. И горы вовсе не такие молчаливые, и серый камень не такой уж бесцветный. Наверное, не стоит загадывать вперед, потому что их новая встреча может послужить поводом для новой истории.

Я рано проснулся, побрился, оделся, повесил на шею фотоаппараты и экспонометр и вышел на палубу запечатлеть наше прибытие в порт Готенбург. Я не мог придумать, куда бы направить объектив, но ведь предполагалось, что я амбициозный и увлекающийся независимый фотограф, который должен быть всегда готов к тому, что кто-то вдруг упадет за борт или корабль во что-нибудь врежется.

Но ничего такого не произошло, и после того, как мы пришвартовались, я позавтракал и направился в курительную каюту — для проверки паспортов. Наконец я сошел по сходням и попал прямехонько в руки шведским таможенникам. Собравшись с духом, я приготовился к долгому разбирательству по поводу избытка фотоаппаратуры и нескольких сотен кассет с пленкой в моем багаже. Меня, надо сказать, предупреждали, что европейцы относятся к таким вещам с излишней подозрительностью. Но все это оказалось пустым трепом. Никто из шведов даже не обратил внимания на мои камеры и пленки. Единственное, что возбудило некоторый интерес официальных лиц, это ружья.