Мы молча смотрели друг на друга. Наконец я сказал:

— С тобой все в порядке?

Она кивнула:

— Да. Со мной… все в порядке.

Я протянул руку и дотронулся до красного пятна у нее на подбородке.

— Моя щетина?

Она кивнула:

— Мне надо будет не забыть в следующий раз побриться перед тем, как я соберусь подвергнуть истязанию очередную женщину.

— Ты еще не закончил истязать эту, Мэтт.

Воцарилась тишина.

— Я не особенно… красиво поступила с тобой… мы поступили друг с другом. И я не осуждаю тебя за то, что ты меня возненавидел и захотел причинить мне боль.

Я вовсе не нуждался в ее дурацких сопереживаниях.

— Очень мило с твоей стороны. Я просто польщен…

Она поспешно замотала головой:

— Пожалуйста, не ехидничай! Когда-нибудь, может быть, очень скоро, ты поймешь, почему… — ее голос угас. Помолчав, она добавила: — Если я что-то… чем-то могу искупить то, что я тебя так одурачила…

— Мне кажется, мы квиты.

Она взглянула на пустой комод:

— Даже после этого?

— Даже после этого.

Она скривила лицо.

— Кажется, я без особого успеха пыталась собой торговать сегодня, а?

— Да? А ты разве этим занималась? — я смерил ее взглядом. — Знаешь, меня никогда не возбуждал вид женщины в штанах, куколка.

Она сказала упавшим голосом:

— Ну, это легко поправимо. Их же можно снять!

Напрасно она все это говорила. Как я ни старался, последнее слово оставалось за ней. Я признал свое поражение.

— Слушай, Лу, давай прекратим. Я уже устал от этих обменов сальностями и остротами.

Она упрямо сказала:

— Я просто не хочу, чтобы ты ощущал себя… обманутым. По крайней мере, в этом смысле. Но в то же время я не хочу, чтобы ты ощущал себя великодушным и благородным рыцарем. Я хочу покончить со всеми нашими взаиморасчетами прежде, чем выйду из номера. Мы, скорее всего, больше никогда не увидимся. Если тебе кажется, что тебе что-то еще светит, черт тебя возьми, то пришла пора расплаты.

Она заплакала.

Я достал из чемодана носовой платок и подал ей. Она вытерла глаза, высморкалась и смущенно посмотрела на платок.

— Сохрани его на память, — сказал я. — Посмотришь как-нибудь на эту скромную монограмму, да и вспомнишь обо мне.

Она запихала платок в карман штанов.

— Ну вот, я совсем расквасилась. Пожалуй, мне пора отчаливать.

Она повернулась и пошла. Я дал ей дойти до двери, а потом позвал;

— Лу!

Она обернулась;

— Да?

— Передай, пожалуйста, сообщение от мистера Хелма некоему господину Каселиусу, если вдруг тебе придется с ним встретиться.

У нее слегка расширились глаза:

— Какое сообщение, Мэтт!

— Я же предложил тебе сделку, помнишь? Ты ее отвергла.

— Я помню.

— Ну так вот, если масса Каселиус вдруг будет не вполне удовлетворен пленками, которые вы все сегодня добывали с такими трудностями, то, милая моя, просто шепни ему на ушко, что я готов предложить ему свою помощь. Но с одним условием: он должен будет прийти ко мне лично. Я все еще горю желанием познакомиться с ним.

Она смотрела на меня с ужасом и недоумением.

— О нет! — прошептала она, точно обращаясь к самой себе, но потом ко мне. — Какой же ты дурак! Какой же ты набитый, самодовольный дурак! Ну как же ты мог…

Ее шепот сорвался в рыдания. Она пошатнулась, нашарила дверную ручку, точно слепая, открыла дверь и выбежала в коридор. Я услышал быстрые шаги ее мягких тапочек по ковру.

Постояв немного, я пожал плечами и пошел за ней. Я торжествовал победу эк ее прорвало! Меня распирало от гордости. Но, сказать по чести, я и сам не понимал почему. Я пошел за ней выяснить, что же все-таки случилось. Когда я вышел в коридор, она уже свернула к лестнице. Я услышал, что, дойдя до середины марша, она остановилась. Я подошел к углу и осторожно глянул вниз.

С лестничной площадки был виден вестибюль. Вообще-то это был крошечный зальчик, где в одном углу разместилась стойка портье, а в другом — гардероб, где посетители оставляли свои пальто, направляясь в ресторан. Со своего наблюдательного пункта я видел, как этот тесный зальчик быстро наполнялся полицейскими и мужчинами в штатском. На середине лестницы, прижавшись к стене, стояла Лу и смотрела на нескончаемый поток представителей правоохранительных органов,

Когда она очнулась от транса и собралась сбежать наверх, было уже поздно. Один из полицейских заметил ее и привлек к ней внимание Гранквиста — нашего приятеля с выцветшими бровями. Он не стал мешкать и взлетел по лестнице как чемпион по пятиборью. На бегу, направляясь прямо ко мне в объятия, Лу споткнулась и упала на одно колено. Она не успела встать, как Гранквист уже настиг ее.

К моему удивлению, она оказала ему сопротивление. Он был всего лишь беднягой легавым при исполнении служебных обязанностей, но она дала ему такой отпор, который в куда более критической ситуации не дала мне. Она отдубасила и расцарапала его так, что двум здоровенным-полицейским пришлось прийти к нему на помощь, после чего им все-таки удалось ее утихомирить.

Я был поглощен развернувшимся на моих глазах сражением, при этом стараясь держаться вне их поля зрения — а они находились всего в нескольких шагах от меня, — и я не видел, что происходило внизу. Теперь же, когда Лу препроводили в вестибюль, я заметил там знакомую фигуру. Мужчины в этой стране ухитряются вырасти, не толстея. Тот же, кого я увидел, был высок и широк. Он один заполнил собой весь вестибюль.

— Ну, вижу, вы ее взяли! — сказал он по-английски Гранквисту.

— Да, герр Веллингтон, — ответил блондин, прикладывая носовой платок к расцарапанному лицу. — Мы взяли ее. Но в следующий раз, когда мы будем проводить совместную операцию на благо наших государств, могу я вас попросить, чтобы женщин брали вы..

Веллингтон расхохотался.

— Я же предупреждал вас, что это тигрица. — Он махнул рукой на дверь. — У нас все прошло как по маслу, Мы его взяли. Фотопленки при нем — так что все чисто и в полном соответствии с законом. Герр Гранквист, позвольте вам представить герра Каселиуса.

Я устремил взгляд на входную дверь. Плотная маленькая фигурка была почти незаметна в помещении, где столпилось столько высоких мужчин, но я сразу вспомнил пустынный проселок за городом и летающую трехгранную пику. В отличие от Лу, коротышка явно сдался без сопротивления. Он стоял, такой щеголеватый и важный, между двумя охранниками, и булавка его галстука играла всеми цветами радуги.

— Возможно, тут произошла какая-то ошибка, — сказал он спокойно. — Мое имя Карлссон. Рауль Карлссон, из торгового дома «Карлссон и Леклер».

Что ж, я получил ответ на свой вопрос и успокоился. Я вернулся к себе в номер. Скоро и за мной придут, но, возможно, сперва мне удастся немного поспать.

В четыре часа утра начали ломать дверь. Во всяком случае, так могло бы показаться любому человеку, которого подобный грохот вырвал из глубокого сна. Вообще-то, ни у кого никогда не возникало проблем с проникновением ко мне в гостиничные номера, в каком бы городе я ни останавливался. Так что я никак не мог понять, отчего эти шутники решили устроить столь шумный спектакль.

— Это полиция, — раздался голос Гранквиста. — Откройте дверь, герр Хелм.

— Иду! — отозвался я.

Я включил свет и взглянул на свой нож, лежащий на тумбочке. Я могу назвать сотни имен людей, отправившихся на тот свет только потому, что открыли дверь псевдополицейским. Но голос я узнал, и к тому же в глазах местных законников мне хотелось выглядеть добропорядочным и мирным иностранцем. Моя работа в одной театральной труппе завершилась, и теперь мне предстояло сыграть новую роль. Я сунул нож в карман брюк, повесил их на стул, зевнул, взглянул на часы — вот тогда-то я и узнал, что было четыре утра, — и босиком пошел им открывать.

Я повернул ключ в замке. Дверь распахнулась, едва не сбив меня с ног. Краешком глаза я заметил массивный силуэт Веллингтона, потом его кулак врезался мне в челюсть — я отлетел в сторону и рухнул на пол. Как я уже говорил, сам я кулаками не могу многого добиться, но есть ребята, которые, в отличие от меня, могут.