Прости, что не описываю заход в порты Торвик, Алезунд и Кристианзунд. Группа школьников поднялась на борт в Торвике и сошла в Алезунде. Я был так измучен их шумом, что, когда они сошли, заснул прямо в салоне для обозрения.

Заход в Тронхейм. Краткая экскурсия в готический собор. У меня такое впечатление, что цены на свитера ручной вязки опускаются по мере продвижения на север. Так что, когда мы достигнем Северного полюса, я, пожалуй, куплю себе один, carissima.

Мы только что пересекли полярный круг неподалеку от Свартисена, второго по величине ледника в Норвегии, сделали короткий заход в порт Боло и за четыре часа пересекли весь Вестфьорд. Мы наконец прибыли по тому адресу, который мне нашептали онейрические уста в моем последнем сне-ребусе…

…Завершаю этот день. Уже очень поздно, и я ощущаю некоторую растерянность. В середине ночи, часам к четырем, корабль подошел к Лофотенским островам; такое впечатление, что мы оказались у стены тысячеметровой высоты, покрытой снегом, сверкавшим в огнях Свольвера, главного города Лофотен. Я не нашел того старого седобородого кузнеца, и кузница его тоже исчезла. Я обнаружил только весьма посредственную коллекцию маленьких бакланов, изготовленных, я уверен, на станке… Ведь мое последнее путешествие сюда было двадцать лет назад, так что я больше не узнаю ни самого городка, ни его порта, не вижу тех деревянных домиков, раскрашенных во все цвета радуги… Carissima Бьянка, мне очень нужно было плыть на острова Лофотен, и вот я здесь и не получаю никакого ответа на мой сон. И что же делать дальше? Сидеть здесь и ждать два дня, чтобы сесть на прибрежный экспресс «Полярлис», который вернется обратно в Берген, или же продолжать идти на «Вестералене» до его конечного пункта, Киркенеса, на русской границе? Пожалуй, лучше все же подняться к северу. Chi lo sa? Может, не обязательно причаливать к Лофотенам, чтобы раскрыть секрет «воды фонтанов»? Buona notte, carissima[125].

Мы прошли по узкому проливу между материком с правого борта и островами — с левого. Местность повсюду холмистая, фермы с прямоугольными полями чередуются с березовыми рощами. Казалось, что мы плывем по озеру, настолько вода была гладкая и такая прозрачная, что видны медузы.

В полдень прибыли в Тромсё. Наше судно прошло перед арктическим собором, в котором находится самый большой витраж в Европе. Тромсё — это «остров в полярном море», откуда отправлялись многочисленные экспедиции, включая экспедицию Амундсена, чья статуя возвышается над портом. Под мелким холодным дождем я вышел отдать дань памяти этого величайшего исследователя Арктики. Потом пришлось выпить большую порцию грога с ромом, чтобы согреться.

Краткая стоянка в Хоннигсваге, после чего мы пошли к мысу Норд. Нет уже деревьев на изрезанном берегу, но нет еще и северных оленей. Весной лопари вывозят их отсюда на лодках, а осенью они сами возвращаются по заснеженному льду.

Впервые небо очень ясное, и я предпочел остаться на палубе, закутавшись в спальный мешок, так как было очень холодно. К полуночи появилось очень блеклое северное сияние. Порой оно усиливалось этой безлунной ночью и походило на извивающихся небесных змей. Увидев первые падающие звезды, я сразу же загадал желание — угадай какое?

Сегодня мы дошли до Бокфьордена к югу, чтобы достичь Киркенеса, конечной точки нашего маршрута, расположенного километрах в десяти от русской границы. Киркенес — город уродливый и тоскливый, покрытый грязным снегом, тающим под ледяным дождем. Большая часть его жителей занята на железорудных карьерах. Но большинство работающих там и мужчин, и женщин — русские, они каждое утро на автобусе приезжают из России, а вечером возвращаются обратно.

Со своей дорожной сумкой я укрылся в грустном кафе, полным едкого дыма от русских сигарет, и здесь заканчиваю письмо, которое сразу же и пошлю. Не знаю, что делать в этой удручающей атмосфере. Ждать некое знамение ответа на сон-ребус? Но «Вестерален» через час поднимет якорь и уйдет на Берген. Эта стоянка слишком коротка, чтобы уловить такое знамение.

Придется мне, видно, остаться здесь на несколько дней, а потом улететь прямым рейсом на Осло. Сейчас полдень, день дождливый и печальный, на улицах грязно. Я заказал еще пива, и норвежская официантка, приняв меня за русского, принесла мне еще и русскую газету. Это была «Правда», с огромным заголовком через всю первую полосу. Мне удалось разобраться в кириллице, и я понял, что некий Владимир Владимирович Путин вчера, 26 марта, выиграл президентские выборы в России. На фотографии Путин выглядит довольно молодым человеком, до пятидесяти лет, с печальными глазами, удлиненным носом и маленьким подбородком, без усов и бороды. Этот абсолютно неизвестный человек пришел на смену старому пьянице Ельцину…

Уже пять часов вечера, пора покинуть это кошмарное кафе и отнести сумку в соседнюю гостиницу.

Сейчас одиннадцать часов вечера; тщетно бродил я по пустынным улицам Киркенеса в поисках какого-либо предзнаменования и спрашивал себя, что мне теперь делать? Вернуться завтра в Осло самолетом, если будет место, или же (а почему бы и нет?) вернуться через Россию, при условии, что завтра в консульстве мне дадут визу. Ведь сюда каждый день из Санкт-Петербурга через Финляндию ходит автобус.

Я тебе напишу завтра, carissima Бьянка, и сообщу, куда я еду. Но все дороги ведут в Torino. 15 апреля я тебя увижу. На этот раз я приеду на машине, и мы поедем в Валле д’Аоста, а оттуда, если не возражаешь, в туннель Фрежюс на ловлю антигравитонов.

Обнимаю тебя, carissima.

В завершение этого длинного письма — всего лишь пара слов. Какое, в самом деле, смешное совпадение! Я насчет этого Владимира Владимировича! Не помню, рассказывал ли я тебе об этом в Венеции? Ведь Людвиг Манн и вправду как-то говорил мне о некоем Владимире Владимировиче…