Курится свалка городская… *** Курится свалка городская, Мерцает россыпью огней… Не видно ей конца и края И не одной звезды над ней. Но вот уже скользит по хламу Луч солнца первый там и тут. …С утра сюда, как прежде — к храму, Толпою нищие бредут. ЛЮБЛЮ Я этим словом не бросался, Я для тебя его берёг. Я долго ждал и вот дождался: На мой ступила ты порог. "Какая длинная дорога, – Сказала. — Я чуть-чуть посплю". Ты стала первой после Бога, Кому я смог сказать: "Люблю". Солнце встало. Как и надо… *** Солнце встало. Как и надо, Голубеют небеса. Похмелённая бригада С матом лезет на леса. А прораб, слюнявя чёлку, Плотью чуя блудный гон, Голоногую девчонку Тащит в вахтовый вагон. Истопник глядит, и злится, И от зависти томится – Тлеет "прима" на губе. А в котле смола курится… Глянь, Господь, что тут творится. Это строят Храм Тебе. Опустился вечер ясный… * * * Опустился вечер ясный, Тает гул дневной возни. Кто-то где-то жарит мясо. Мясо жарит, черт возьми!.. Ну вот и право крепостное… "Мысль изречённая есть ложь". Ф.И. Тютчев *** Ну вот и право крепостное Вернулось, будто из похода. И лишь название иное Ему придумали: свобода. Людская жизнь — предмет продажи, Хозяин — барин, как всегда, Только лютее ещё даже, Чем был он в прежние года. А на суку сидит ворона, И клюв, как ножницы, её. Отрежь, ворона, время оно, Пусть оно канет в забытьё. А нас ждут в Царствии Небесном, Не всех, конечно, но а всё ж Не всем же светит ада бездна. Всё изречённое — не ложь. Иные баре, не иные… *** Иные баре, не иные Их взгляды: те же, свысока На тех, кто собственно Россия Была и есть во все века. Ещё икнётся вам, все воры, Считать народ за дурака. Ну а пока борзые своры Летят, топча Руси просторы, Травя, как прежде, русака. АКСИОМА
Порой я клял социализм, Был он безбожием мне тошен, Но капитализм — каннибализм Быть на земле вообще не должен. Я вижу ясно: как в аду, Он сам себя за глотку гложет. Чёрт обещал за это мзду, Но он соврал. Он это может. ХРАМ НА НЕБЕ Облака на небосводе, Что за чудо этот храм! Гимн единственной свободе, Душам страждущим бальзам. До прекрасного охотник, Сам прекрасен и силён, Этот храм построил Плотник Всех народов и времён. Повсюду ложь, повсюду ложь!… *** Повсюду ложь, повсюду ложь! С экранов, со страниц газет. Я ей кричу: "Меня не трожь!" Она мне вкрадчиво: "Э, нет. Ведь ты поэт, ты мне и нужен, Ты правду пишешь, говорят, Ты не готов мне стать ли мужем?" Я стал креститься: свят, свят. Свят! Бессонница, бессонница… *** Бессонница, бессонница, Стол кренится, шкаф клонится, И кривится окно. И слышен голос кочета, И спать поэту хочется, Как всем ночами, но… И этому вот "но" Стихом стать суждено. ЕЩЁ РАЗ О БЛУДНОМ СЫНЕ Блудный сын домой вернулся, Крикнул в дверь: "Отец и мать!" Только пыли вихрь взметнулся. Как же это понимать? Из дверей священник вышел В облаченьи, как лунь, бел, И сказал ему: "Потише, Я их только что отпел". Блудный сын на землю рухнул И лежал так целый день. Ночью филин громко ухнул, Тело мёртвое задев. Всех троих похоронили За оградкою одной. И летал ночами филин У могилок, как родной. |
