Далеко в небе показался широкий, угловатый, страшный сиккенский корабль.

Несколько секунд Тевернер думал, что умрет. Его сердце почти перестало биться, когда шок поразил унаследованную им нервную систему, и горизонт пьяно закачался, но его воля мощным усилием дала команду. Он сидел абсолютно спокойно и ровно дышал, пока корабль беззвучно прошел по небу, закрыв солнце, а затем исчез за плато.

— О, боже! — выдохнула Бетия. — Что это?

— Сиккенский военный корабль, — ответил Тевернер. Губы его онемели, но мозг бурлил вопросами. Как это могло случиться? Где защитные силы планеты? Вражеский корабль, войдя в световой год Мнемозины и оказавшись в атмосфере, должен был испариться за считанные секунды. Как ни плохо было военное положение, Тевернер прозакладывал бы голову, что ни один захватчик не мог бы пройти через лунные осколки, не сражаясь предварительно несколько месяцев и не потеряв целый флот. Однако же сиккенский корабль прошел через атмосферу так спокойно, как к себе домой?

— Что это значит?

— Я тоже хотел бы это знать.

Он посмотрел на север, на Центр и окружающую его базу. Группы четырехугольных зданий спокойно сияли в послеполуденном солнце, не было никаких признаков необычной деятельности. Никаких признаков — внезапно осознал Тевернер — движения вообще, даже на дорогах. Он протянул руку и повернул ключ зажигания. Ключ повернулся с нормальным сопротивлением, но машина не ответила. Все шкалы на приборной панели были мертвы. Он подумал было осмотреть одну из батарей кара, но интуиция подсказала, что это бесполезно.

— Хэл, смотри! — скорее растерянно, чем испуганно вскрикнула Бетия. — Там их много!

Взглянув вверх, он увидел множество серебряных пятен где-то на орбитальной высоте. Его глаза различили движение в нижних слоях атмосферы. Перекрещивающиеся полосы пара метались по омытой синеве, видневшейся меж облаков. Полосы происходили от скорости спускающихся пятен, которые означали, что прошедший тут военный корабль засеял небо приземляющимися аппаратами. «Вторжение, — подумал Тевернер, — но зачем столько беспокойства? Это не тайный рейд, вроде того, в котором нашли смерть родители Мака, не проще ли разбомбить планету, распылить ее, сжечь или сделать еще что-нибудь относительно простое, чтобы уничтожить все следы жизни?»

— Вылезай, — сказал он. — Пойдем пешком.

— Пешком? Это еще почему?

— Машина больше не пойдет. — Он вышел и открыл ей дверцу. — Оглянись на шоссе — ни одна машина не двигается.

Он указал на дорогу, где стояли четыре автомобиля. У трех были подняты капоты, и водители склонились над ними. Возле одной машины двое ребятишек возбужденно прыгали, указывая на небо, и Тевернер почувствовал жестокую боль тревоги. Он знал, что смерть для этих детей станет началом их настоящей жизни, но ведь они будут кричать от страха и боли до того, как откроется дверь, и его охватило суетное желание уберечь их. Ненависть к сиккенам — главный источник его предыдущей жизни, — хлынула в него.

— Я не понимаю.

Бетия перегнулась через спинку переднего сидения и потянулась к ключу зажигания.

— Выходи.

Тевернер схватил Бетию за руку и, несмотря на свои слабые силы, сумел вытащить ее из машины и толкнуть на шоссе.

— Хэл! Что ты делаешь?

— Береги дыхание. — Он взял ее под руку и быстро пошел вперед. — Как ты думаешь, почему сиккены смогли появиться здесь? Они изобрели новую игрушку — видимо, поле, которое препятствует электронам проходить в металлах. Вот почему не было ни предупреждения, ни защиты. У нас нет ничего, кроме пулемета, что не зависело бы от электричества.

— Но разве это возможно?

— Значит, возможно, раз они это сделали. Было время, когда мы могли опередить их.

У Тевернера не хватало слов объяснить, что человечество сделало с собой, изобретя баттерфляй-корабль.

Когда они поравнялись с каром, где стояли нарядно одетые ребятишки, Тевернер окликнул родителей и посоветовал оставить машину и идти под деревьями на юг, к базе на плато. Лицо отца ребят вынырнуло из-под открытого капота, бессмысленно посмотрело на Тевернера и снова скрылось. Тевернер отвел глаза от удивленных ребятишек и пошел дальше. Не было времени останавливаться и объяснять.

— Послушай, почему ты решил, что так много знаешь? — спросила Бетия. — Куда мы идем?

— Назад, на виллу. До нее только две мили, а у Фаррела… у моего отца есть три или четыре ружья.

— А что ружья могут сделать?

Она выглядела взволнованной и возмущенной и явно не оценивала значения случившегося. Тевернер чуть не разозлился, но вовремя вспомнил, что гражданское население, в том числе и она, просто не видели сиккенского воина в действии. Она никогда не проходила по городам и поселкам, оставленным сиккенами.

— Ружья добудут нам пищу, если нам удастся уйти достаточно далеко на юг, прежде чем нас превратят в пыль.

И снова навязчивая мысль: «А не очищено ли уже все пространство от человеческой жизни?» Но Бетия оторвала его от этой мысли. Лицо ее побледнело от ярости.

— Я не пойду с тобой ни в какой лес, Хэл Фаррел. Если ты воображаешь…

Она замолчала, потому что он шлепнул ее по плечу и толкнул дальше. Повернувшись на каблуках, она бросилась на него. Столкнувшись с ней, он заметил, что она сильнее его, но тренировка в бою, полученная им в прежней жизни, вела его руки. Он схватил ее за талию, автоматически привел к покорности и снова толкнул вперед.

— Прости меня, Бетия, но я знаю, что делаю.

Она взглянула на него с молчаливой ненавистью, и он почувствовал удовлетворение. Он повысился от презренного существа до более ценного объекта ненависти. Пока они шли, воздух дрожал от далекого гула. Он оглянулся и увидел черные, похожие по форме на комаров аппараты сиккенов, скользящие через Центр. Город и военная база были бессильны перед воздушными машинами, видимо, специально предназначенными для действия в тормозящем поле. Несколько аппаратов веером шли вокруг города.

Тевернер побуждал Бетию идти быстрее, хотя сам с трудом дышал. Когда они добрались до белой виллы, стоявшей между дорогой и утесами, он был весь в поту и ноги под ним подгибались. Проклиная свою физическую слабость, он втащил Бетию в портик и распахнул дверь. Фаррел встретил их в холле со спортивным ружьем в руках. Лицо его казалось странно неподвижным.

— Я возьму ружье и немного пищи, — резко сказал Тевернер.

— Добро пожаловать, — тусклым голосом сказал Фаррел, посторонившись и пропуская Бетию.

Тевернер прошел мимо него и уловил запах джина. Войдя в гостиную, он взял ружье и четыре пачки патронов из уже открытого оружейного шкафа и вернулся в холл.

— …похоже спятил, — говорила Бетия. Оглянувшись на Тевернера, она добавила — Я лучше останусь здесь, пока мы не увидим, что произойдет.

— И ты тоже можешь — бежать некуда, — сказал Фаррел.

— Мы побежим, — ответил Тевернер, — это единственный шанс.

— Я останусь, — Бетия придвинулась к Фаррелу.

— Поверь мне, Бетия, мы должны уйти отсюда, — настойчиво сказал Тевернер. — Ты не знаешь, каковы эти чудовища. Они прочешут весь дом.

Фаррел засмеялся.

— Слыхали ветерана? Что ты можешь знать об этом, дурак?

— Я знаю, что тебе лучше было бы взять другое ружье, если ты хочешь устроить стрельбу. Это ружье стреляет поверхностно-обжигающими пулями, воспламеняемыми электрическим зарядом, а электрические заряды в настоящее время — пройденный этап.

Фаррел поднял ружье, прицелился в дверь и нажал спуск. Триггер слабо щелкнул. Фаррел бросил жесткий взгляд на Тевернера и кинулся в гостиную.

— Найдем еду где-нибудь в другом месте. Пошли, Бетия.

Тевернер открыл дверь. Девушка покачала головой. Он охватил ее талию и вытащил за дверь. За спиной он услышал знакомый металлический звук — сработал затвор ружья. Тевернер медленно оглянулся.

— Ну, как насчет этого, генерал? Будет работать нормально?

Фаррел держал другое ружье, нацелив его в лицо Тевернера.