— Эй, Блейз, — услышал он внезапно над ухом. — Очнись, старина.

Конвери взглянул, пытаясь воротить телу блуждающий где-то разум, и увидел перед собой светлые брови и обнажившиеся в улыбке зубы Бойда Лейленда, лейтенанта из отдела убийств.

— Привет, Бойд. — Конвери попытался скрыть раздражение: Лейленд был хорошим другом и исправным полицейским. — Я не знал, что ты сегодня на службе.

— Вообще-то нет! — Голос Лейленда всегда звучал триумфально. — В этом месяце у меня свободные субботы, но ведь не оставишь команду, старик. Что нет, то нет.

Конвери смотрел на него недоуменно, но потом вспомнил: ага, сейчас октябрь, и обычай играть в кегли в субботу после полудня возобновился.

— Верно, сегодня мы играем в кегли. — Это прозвучало без особого энтузиазма.

— Конечно, играем. Пошли, старина.

— Знаешь что, от меня сегодня, пожалуй, не будет толку.

Лейленд немедленно выразил ему сочувствие.

— Сдается мне, что тебя совсем уж заездили. На прошлой неделе мне приказали сделать три… — Он не закончил фразу: его взгляд застыл на открытом скоросшивателе. Челюсть его отвисла, он энергичными жестами попытался привлечь внимание стоявших поблизости коллег.

— Нет, вы только послушайте, он снова в этом болоте! Знаете, как профессор Конвери проводит субботний вечер? За разгадыванием тайны убийства Спидела! — Лейленд от изумления говорил чуть ли не фальцетом. — Он снова начал копаться в этом проклятом деле!

— Я сегодня мало гожусь для кеглей, — старался защититься Конвери. — Хотел просто здесь посидеть.

— Все это дерьмо! — Лейленд протянул свою огромную лапу, захлопнул скоросшиватель перед носом Конвери и выволок его из кресла.

— Ладно, ладно.

Конвери убедился, что ему не отбиться. Злой, он убрал вещи со стола и пошел следом за другими в направлении лифта. Он не разделял шумного возбуждения своих коллег в связи с перспективой вечера, проведенного за пивом и кеглями. Ведь вчера он разговаривал с человеком, на котором лежало бремя тяжкой вины.

Теперь Конвери был абсолютно убежден, не только сердцем, но и умом, как в виновности Бретона, так и в том, что ему никогда не удастся предать его суду. Спать ему не давал тот факт, что он до сих пор не сумел добраться до природы этого преступления.

Девять лет назад в доме Бретонов произошло нечто очень странное, нечто такое, результаты чего ощущались до сегодняшнего дня, возвращаясь в своем собственном мрачном ритме, как симптомы неизлечимой болезни. Но что это было? Конвери затупил на этой проблеме лезвие своей проницательности, и у него осталось только неясное желание приходить в этот дом, проводить там как можно больше времени, чтобы исследовать, отсеивать, анализировать факты, пока он не познает этих двух людей лучше, чем сами они знают себя.

— Иди сюда, Блейз, — Лейленд отворил дверцы своего автомобиля. — Я подвезу тебя.

Конвери окинул взглядом полицейский паркинг и внезапно почувствовал в желудке знакомую холодную судорогу.

— Нет, благодарю. Я поеду на своем. Может, мне придется уйти раньше.

— Садись, — скомандовал Лейленд. — Не может быть и речи о каких-то ранних уходах, старина.

Конвери потряс головой.

— Об этом позже. Поезжай, я к вам присоединюсь.

Лейленд пожал плечами и, сложившись вдвое, залез в машину. Конвери отыскал свой «плимут» в быстро сгущающейся темноте и сел за руль. В его ушах продолжало звучать пение сирен. На первом повороте он вырвался из-за автомобиля Лейленда и помчался по городу, как будто боялся, что его коллеги начнут погоню за ним. Конечно, они не сделают этого, но они будут холодны с ним, демонстрируя свою обиду, совсем как Джина, когда он ушел из дома несмотря на празднование дня рождения сына. Но Злой Дух не отпускал его, а он никогда не мог противиться его нашептываниям.

Выехав на улицу, где жили Бретоны, Конвери затормозил и остановил машину между двумя стенами деревьев, заглушив двигатель. Большой дом был погружен в темноту. Он взглянул на часы, размышляя о том, сможет ли он объяснить коллегам свой поступок тем, что ему понадобилось срочно заправить машину бензином. Это было бы разумно, но…

— К черту! — выкрикнул он с неудовольствием, убедившись, что все же вылез из автомобиля и идет в направлении дома. Потемневшее небо над ним пересекали рои метеоритов, но Конвери не видел их. Гравий подъездной аллеи хрустел под его ногами, когда он шел темным туннелем, образуемым кустарником, а затем обходил дом и веранду.

Из патио он присмотрелся к дому сзади. И здесь — в полном соответствии с его предчувствиями — все лампы были погашены. Открытые двери гаража позволили ему констатировать отсутствие «турбо-линкольна» Джона Бретона. Скорее всего, они вместе поехали куда-то. Конвери поковырял в зубах ногтем. Он знал, что в последнее время они почти нигде не бывали вместе, но кто им запретит, если у них вдруг возникла такая охота. Во всяком случае, не закон.

Конвери покачался на каблуках, не зная, что делать дальше, и уже совсем собирался уйти, когда дверь, ведущая на кухню, тихо скрипнула.

Он подошел ближе и убедился, что она приоткрыта и слегка покачивается под порывами ветра. Когда он осторожно толкнул ее носком туфли, дверь широко открылась и изнутри пахнуло теплым воздухом. Наконец-то он нашел какую-то тень мотивировки своего присутствия здесь. Конвери вошел в темную кухню и зажег свет.

— Есть здесь кто-нибудь? — крикнул он, чувствуя себя очень неловко.

В тот же самый момент откуда-то сверху донесся приглушенный стук, и Конвери показалось, что он слышит женские крики. Включая по пути свет, он взбежал наверх, руководствуясь голосом, который привел его к первой спальне. Стук доносился из гардероба. Конвери попытался открыть его, но убедился, что ручки дверок крепко обмотаны невероятно прочной на разрыв нитью. Пытаясь развязать тугие узлы, он только обломал ногти. Тогда он отступил на шаг и ударил в дверь ногой с такой силой, что одна из ручек просто отлетела.

Секундой позже он держал в объятиях Кэт Бретон, чувствуя, как его заполняет ледяная эйфория. Его Злой Дух, однако, несмотря ни на что, оказался к нему сегодня милостивым.

— Миссис Бретон? — спросил он с нажимом в голосе. — Что вы здесь делаете? Кто запер вас в этом шкафу?

— Джек Бретон… — ответила она. Ее глаза были пустыми, из них ушло все.

— То есть ваш муж?

— Нет… не мой муж… Это был…

Она не закончила фразу и спазматически втянула воздух. Конвери заметил, что к ней возвращается сознание, постепенно изменяя черты лица. Разделяющий их невидимый барьер вернулся на свое место.

— Скажите мне, что произошло, миссис Бретон?

— Вы должны помочь мне, лейтенант. — Она продолжала оставаться испуганной, но момент слепой паники миновал. — Я боюсь, что мой муж был похищен. Он у озера Паско. Не сможете ли вы отвезти меня туда? Вы отвезете меня к озеру?

— Но…

— Помогите мне, лейтенант, умоляю вас именем моего мужа!

— Едем, — сказал Конвери хмуро. Случай, по правде говоря, миновал, но он чувствовал, что именно у озера Паско его рука, наконец, заговорит.

В первой части своего пути к озеру машина, которую вел Бретон, несколько раз чуть не перевернулась, беря повороты на скорости, превышающей ее технические возможности.

Он был уже далеко за городом, когда обрел власть над своей правой стопой настолько, что смог снять ее с педали газа. Огромный автомобиль замедлил свой кошмарный бег через темноту. «Погибнуть теперь, в автомобильной аварии, было бы, возможно, патетично, — подумал он, — но имело бы еще и другие интересные последствия». В тот миг, когда прекратилось бы функционирование его центральной нервной системы, хрономобиль, зашитый под кожей запястья левой руки, лишился бы источника энергии, и тело Бретона возвратилось бы во Время А.

Ситуация могла бы оказаться еще более интересной, если бы смерть не была немедленной, а наступила бы, например, в машине «скорой помощи», везущей его в больницу. «Любопытно, каким образом, — размышлял он, — команда машины объяснила бы исчезновение нормального, полноценного человека».