— Детка, мы никогда не узнаем, что на уме у этого больного ублюдка. Думаю, всем этим он дает тебе понять, на что способен. Он знает, что ты здесь, знает, что ты хочешь развод, конечно, он знает, что ты уже не та девушка, которой он с такой легкостью управлял. Из, я не в курсе его плана, но, думаю, ты должна поговорить с другом Грега. Я бы солгала тебе, если бы сказала, что не боюсь того, что он может предпринять.

Я знаю, что она права. Черт, я жила с его злобой на протяжении шести лет, я лучше, чем кто-либо знаю, на что способен Брэндон Хантер.

— Я знаю и поговорю. Просто это нелегко, ты ведь понимаешь?

Она кивает, глядя с сочувствием на меня.

— Понимаю. Я, правда, понимаю, но когда речь идет о твоей безопасности, о твоей жизни… я не стану рисковать, Из. Мы так далеко зашли, ТЫ так далеко зашла, несправедливо, если судьба снова забросит его в твою жизнь.

Ха, опять эта сука-судьба. Я должна объяснить Ди, как сильно меня ненавидит эта злодейка, но она не поймет, только не с ее безудержным оптимизмом.

— Я поговорю с ним, с Ридом, кажется, именно это имя упомянул Грег. Две недели, у меня есть две недели, чтобы подготовиться и опять вскрыть эти раны. Боже, Ди. Я не хочу переживать это вновь, вспоминая обо всем, но Грег говорит, что я все должна ему рассказать. Ты не знаешь, что он подразумевает под словом «все»? Неужели то, что было до Брэндона, тоже важно? — я полагаю, что в моем голосе нет паники, но слезящиеся глаза Ди не оставляют сомнений.

— Иззи, детка, та фотография. Думаю, все, что у тебя было до Брэндона, – важно. Он знает, чем был для тебя вчерашний день, а это значит, что он не перестанет причинять еще больше боли в открытую; так что лучше, чтобы ты рассказала этому парню обо всем. Мы с Грегом будем рядом, мы не позволим тебе сделать это в одиночку. Больше никогда.

Я смотрю в большие карие глаза Ди и понимаю, что она готова сражаться на моей стороне, и я люблю ее за это. Возможно, мне не следует так зависеть от ее поддержки, но я попробую, просто не вижу другого пути.

— Хорошо, Ди. Вместе, когда Грег кое-что утрясет, мы сможем поговорить с этим парнем и выяснить, что делать дальше.

С легкой улыбкой, слезящимися глазами и облегчением, скрытым в их глубине, она обнимает меня и встает. Тихо хлопнув, она фактически встряхивает себя и решает, что с тяжелым на сегодня покончено.

— Ну, теперь, когда мы это обсудили, давай собираться. Грег вернется, как только захватит из своей квартиры кое-какие вещи для вечернего выхода, заглянет в офис и предупредит всех о том, что происходит, все детали. У нас будет достаточно времени на то, чтобы начать подготовку к сегодняшнему вечеру. — А вот и лучезарная улыбка, да, моя Ди, королева радости и счастья вернулась.

Застонав, я позволяю ей стащить себя с кровати и отправить в душ.

Я полностью эпилирована воском, отшлифована, побрита, общипана и всецело приобщена к косметическим продуктам, когда в дверь стучит Грег. Как раз вовремя для того, чтобы сесть и насладиться марлезонским кордебалетом.

Я сидела на полу в гостиной, покрывая лаком ногти на ногах, а Ди находилась на диване, заканчивая ту же самую процедуру, но только на руках, когда я крикнула ему войти. Я слышу щелчок открывающейся двери и его тяжелые шаги по коридору, поднимаю голову и натыкаюсь на свирепый взгляд, которым он так славится.

— Чокнулись? Что, черт возьми, я вам говорил о том, кого впускать или не впускать в этот гребаный дом? — рычит он, да, именно рычит. Если бы это был не Грег, а кто-то другой, я бы сейчас сидела в собственной моче.

— Ой, да ладно, Джи, мы знали, что это ты.

— О, правда? Так значит, вы теперь можете видеть сквозь дерево и металл? А я и не знал, что вы приобрели долбаную сверхспособность. Напомните мне в следующий гребаный раз, что вы просто уловили меня своими радиолокационными способностями, чертовски уверен, что мы сэкономим на болтовне.

Упс, я и не предполагала, что большой и страшный защитник Грег так разойдется.

— Из, крошка, я не для того установил навороченную сигнализацию, чтобы ты совсем не пользовалась ею, когда находишься дома, оставляла дверь открытой и приглашала внутрь кого попало. Мне напомнить тебе об опасностях?

Если он добивался ласкового и чуткого подхода, то он промахнулся на целую милю. Я мгновенно поникла и опустила взгляд в пол.

— Прости, — бормочу я.

— Не надо этого дерьма, Иззи. Выкинь это на хрен из своей прелестной головки. Просто пообещай мне запирать дверь, пользоваться сигнализацией, и, ради всего святого, проверяй проклятую дверь, прежде чем кого-то впускать, ладно?

— Поняла; сигнализация, замок, проверка, — я собираю маникюрно-педикюрные принадлежности и направляюсь в свою комнату. У меня есть время, чтобы подготовиться, мы сегодня выйдем поздно, так что пусть Ди занимается счастливым мишкой.

— Ди, я вздремну перед поездкой, разбуди меня позже, — кричу в коридор, когда вхожу в свою комнату. Я закрываю дверь и раздеваюсь, прежде чем завалиться в кровать.

У меня уходит некоторое время на то, чтобы наконец-таки заснуть, но как только мне это удается, наступает все что угодно, но только не покой. В мой сон вторгаются кошмары с участием Брэндона и мечты о потерянном будущем. Когда около восьми в мою дверь стучит Ди и выясняет, не хочу ли я перекусить, мне требуется секунда на то, чтобы вспомнить, где я и что вообще происходит.

— Да, я оденусь и приду, — кричу я через закрытую дверь, по-прежнему стараясь выкинуть остатки сна из головы. Встаю с кровати, хватаю халат и отправляюсь на поиски Ди и Грега.

— Пицца, садись… поешь, — произносит Грег с набитым ртом.

— Клево, Грег, интересно, почему ты все еще одинок? — смеюсь я над ним.

Он бросает на меня насмешливо-сердитый взгляд, который веселит меня еще больше.

Мы едим в уютной тишине, просто наслаждаясь обществом друг друга. Когда приходит время одеться, нанести макияж и сделать прически, мы оставляем Грега перед телевизором смотреть какое-то спортивное дерьмо, чтобы поддержать его веселое расположение духа.

Мы с Ди тратим около двух часов, доводя наши волосы и лица до совершенства. Ее каштановые волосы длиною до плеч завиты, идеально уложены и как обычно подпрыгивают при малейшем движении. Она завила и собрала мои длинные волосы, чтобы удержать их с одной стороны, оставляя ниспадающими спереди и эффектно оголяя спину. Должна признать, что она явно упустила свое призвание. Ее макияж похож на мой, насыщенный и достойный клуба. Она подвела мои светло-зеленые глаза стрелками, покрыла веки ошеломительной комбинацией серебряных, черных, серых и белых теней; мой румянец был идеален, но основным элементом стали губы. Соблазнительного и дерзкого ярко-красного оттенка.

Захватив новое платье, я иду в комнату, чтобы нацепить на себя этот клочок мучений. Возможно, я осознаю, что она права, и я действительно выгляжу привлекательно, но это не значит, что я должна получать удовольствие, демонстрируя каждый дюйм обнаженной кожи. Маленькие шажки будут в самый раз и не дадут разбежаться.

Я стою перед своим шкафом уже довольно давно, просто привыкая к этому облегающему красному платью, идеальным волосам и безупречному макияжу.

Если бы это была не я, то подумала бы, что эта девчонка сногсшибательна. Но я такая, какая есть, и в настоящее время занимаюсь тем, что подмечаю каждый изъян. Грудь выглядит слишком большой, даже с недостатком в росте у меня слишком длинные ноги, чертовски обнаженная спина, чересчур высокие каблуки... я бы могла продолжать до бесконечности, но, к счастью, для Ди, она выбрала именно этот момент, чтобы войти ко мне в комнату.

Она выглядит потрясающе. Все то, чего моему платью недостает, и все то, что оно не прикрывает, имеется в ее наряде. На ней простое черное платье, подол которого обрывается на том же самом месте, что и у моего платья… на уровне влагалища. Или, по крайней мере, будет на уровне влагалища, если она наклонится, присядет или просто глубоко вздохнет. Фасон платья идеально подогнан по фигуре, облегая ее изгибы и придавая ее заднице фантастический вид. Я всегда завидовала изгибам этой девчонки. Она стройная во всех положенных местах. Великолепная задница и бесподобные сиськи. Если моему платью не хватает полноценной задней части, ее – в опасной близости к игре с выскальзывающим соском. Спереди вырез прямо по центру, оканчивающийся в области ее грудной кости.