Мариус невольно поежился, поймав устремленный на него ледяной взгляд, и выдавил неубедительный нервный смешок:

-Купил? Это нестрашно... я постараюсь доказать делом, что ты потратил деньги не зря.

-Уж докажи! - с затаенной угрозой согласился Адриан.

Мариус промолчал, уверенный, что, как и в прошлом, проявит себя в военном деле с успехом. Да и вообще, будет, чем заняться!

-Спасибо, отец! - торжественно и искренне поблагодарил юноша, склонив голову.

Он и правда был благодарен. Долой скуку!

-Его сутками не бывает дома. И даже когда появляется... лучше бы оставался там, где был! - Аннет сделала неопределенный жест рукой и подавила вздох.

Она обедала у своей старшей кузины Генриетты, женщины возрастом под тридцать, которая вот уже 5 лет была благополучно замужем за маркизом де Корти. Только с ней (и еще, эпистолярно, - с Лилиан, по-прежнему томившейся в монастырском пансионе) девушка могла быть откровенной, только с ней могла делиться наболевшим... так ей казалось.

-Твой муж - командир полка, - заговорила Генриетта после паузы. - Надо думать, его деятельность требует внимания... и времени!

Они уже пообедали и теперь пили чай в нежно-голубой гостиной двоюродной сестры Аннет. Трапезу с ними разделила старшая дочка Генриетты Эльвира, миловидная светловолосая девочка-подросток, послушная и вежливая. Ее младший брат был еще очень мал и находился на попечении нянек... Что касается маркиза, то он, подобно Мариусу, редко появлялся дома в дневные часы.

"Скоро можно отослать в пансион!" - покровительственным шепотом, с гордостью, сообщила маркиза по завершении обеда, проводив взглядом Эльвиру и напомнив Аннет собственные одинокие годы в монастыре... но спорить с сестрой девушка не стала, хотя двоюродную племянницу ей было искренне жаль.

-Я понимаю, что мой супруг человек занятой, - угрюмо согласилась Аннет, понурив голову. - Но... даже когда он приходит домой, он чужой!

Она сказала это с надрывом, с какой-то затаенной болью, и тотчас закусила губу, пытаясь успокоиться. Излишние эмоции были у англичан не в чести... сдержанность - вот главное достоинство их нации!

Генриетта подняла брови, выражая то ли удивление, то ли неодобрение.

-Ты замужем всего-ничего, - холодновато напомнила она. - Рано судить!

-Я понимаю, понимаю... - со вздохом сказала Аннет, вдруг осознав, что кузина не будет ее союзником в этом вопросе... оставалось рассчитывать на Лилиан, может, хоть монастырская подруга ее не подведет?

А Генриетта, не подозревая о крамольных мыслях сестры, напыщенно продолжала:

-Думаешь, я сразу нашла общий язык с Робертом? О нет! Потребовались месяцы, даже годы... брак - это работа, работа сложная. Наберись терпения и исполняй свой долг перед мужем.

Аннет поджала губы, с трудом сдержав возмущенную реплику, и искоса взглянула на кузину, по-новому оценивая ее. В простом платье цвета слоновой кости, с изящно уложенными светлыми волосами, с жемчужной нитью, несколько раз обмотанной вокруг полной шеи, и серьгами-подвесками в том же стиле, Генриетта выглядела старше своих лет. Счастливый брак и сытая жизнь придали ее фигуре излишнюю дородность, в поведении молодой, по сути, женщины появилось что-то от неторопливых степенных матрон, коими обычно становятся только после 40...

-Ты права, Генриетта, - устало сказала Аннет, поняв, что все ее усилия добиться поддержки сестры тщетны. - Расскажи лучше о своем сынишке. Сколько ему, годик?

Генриетта буквально расцвела, лицо ее прояснилось, разгладилось. Она зримо помолодела...

-Чуть больше годика! - с удовольствием ответила она на вопрос Аннет. - Мы назвали его в честь отца, Робертом... какой смышленый малыш, ты не поверишь...

Она с упоением рассказывала о своем сыне, сияя, словно именинница. Аннет рассеянно наблюдала за оживлением сестры, толком не вслушиваясь в ее энергичную речь, и не без удивления думала: неужели дети и правда дарят женщине столько радости? Генриетта изумительно похорошела, заговорив о малыше!

"Будь у меня маленький, я бы тоже была счастлива" - с грустью подумала Аннет, ярко представив крохотного человечка, ее безраздельную собственность. Девочка или мальчик - не так важно! Главное, это будет живое существо, способное дарить и принимать любовь и нежность...

"Но чтобы заполучить ребенка, надо перетерпеть этот кошмар хотя бы еще несколько раз!" - содрогнулась Аннет, вспоминая две ночи с Мариусом... готова ли она к подобному самопожертвованию? Нужно поразмыслить...

Она и поразмыслила этим же вечером, пока писала письмо-откровение Лилиан, больше напоминавшее исповедь или дневниковые записи... Местами послание было весьма пикантным... казалось, Аннет не советуется с подругой, а просто размышляет в письменной форме.

"...но ты понимаешь, милая Лилиан, что выбора-то у меня, по сути, нет! Зачем нужен брак, если не для продолжения рода? Мариус наверняка хочет наследника... так что мой вопрос, пожалуй, и не вопрос вовсе. Надо смириться. Набраться смелости!"

Завершив таким образом свои рассуждения, девушка со вздохом отложила письмо и нахмурилась. Между ее бровями обозначилась морщинка, зубы впились в нижнюю губу... сердце колотилось, как безумное, словно Аннет только что приняла решение подвергнуть себя пыткам... конечно, в определенном смысле так оно и было, однако эти пытки - ее супружеский долг.

Долг! Какое отвратительное слово...

* * *

Соблазнить собственного мужа... забавная задачка! Но, увы, забавность не делала ее проще. Это Аннет понимала слишком хорошо.

Какая, однако, ирония судьбы! Еще вчера она, Аннет, отдала бы очень многое, чтобы никогда (никогда!) не подпускать мужа к своей спальне. Любой ценой! А вот теперь сидит и ломает голову, как заманить его к себе... ведь, судя по всему, он тоже не получил удовольствия от компании жены в постели. И даже не потрудился скрыть досаду!

Аннет вздохнула и подсела к зеркалу. Она не знала, придет ли ее муж сегодня ужинать, но если придет... если придет - надо быть во всеоружии!

Девушка мрачно усмехнулась в лицо собственному отражению. Во всеоружии, ха! Как будто она умеет соблазнять... у нее нет таланта куртизанки - да и откуда ему взяться?

Аннет дернула за шнур звонка, вызывая камеристку. Пару минут спустя Марта, светловолосая и миловидная (слишком миловидная, пожалуй!), стояла перед госпожой. Вся ее поза выражала почтительность, однако супруге Мариуса почудилась тень насмешки в глазах служанки... казалось, бывшая горничная догадывается о нелепых планах своей хозяйки и посмеивается над их тщетностью!